POV Лео

После ночных откровений Андре я долго не мог уснуть, все прокручивал, сказанные им, слова.

«Неужели, он говорил серьезно?»

***

Я с трудом выдержал три пары. Мои глаза то и дело предательски закрывались, и все лекции я, практически, слушал вполуха. На последней паре я решил сесть на предпоследнем ряду, за спинами студентов, и хоть немного, но дать себе вздремнуть. Благо, сегодня их собралась полная аудитория, что бывает крайне редко, и меня, спящего, профессор вряд ли бы заметил. Достав конспект, и дождавшись, когда все сядут на свои места, я положил голову на руки и закрыл глаза.

— Эй! Лео! — тормошили меня за плечо. Я разлепил глаза и увидел над собой своего друга и сокурсника Яна, который
делал попытки разбудить меня.
— Лекция закончилась? — спросил я, соображая, что нахожусь в аудитории.
— Ага. Ты проспал полтора часа. Хорошо, что хоть не храпишь. Пошли, кофе выпьем.

Я собрал свои вещи и молча поплелся за ним.

Мы сидели в небольшом кафе, неподалеку от университета, и пили кофе. Я чувствовал себя разбитым и уставшим.

— Боже, как же я хочу спать. Сейчас бы все отдал за пару часов нормально сна, — простонал я.
— Ты, что, всю ночь зубрил конспекты? — спросил Ян, отправив себе в рот небольшой кусочек блинчика с джемом.
— Да, какое там, — отпил я крепкий кофе, но проснуться он мне не помогал.
— А что тогда? У тебя было свидание, и он не давал тебе спать всю ночь? — последние слова Ян проговорил шепотом, слегка перегнувшись через стол.

«Ага. Почти угадал. Только это было не свидание, и живёт он не здесь, и сейчас, наверное, спит еще».

— Да какое свидание, Ян! — я зевнул, прикрыв рот рукой.
— Как- какое? — удивился он, — Обычное, с цветами, шампанским, поцелуями, и…
— Нет, я пока не хочу никаких свиданий, — остановил я его бурную фантазию.
— И зря. Тебе, дорогой мой, нужно отвлечься и перестать изводить себя. Этот… — Ян замолчал, словно хотел подобрать нужное слово, — Извини, я не могу называть его по имени. Он не заслуживает, чтобы ты думал о нем.
— Да я не думаю о нем, — ответил я нахмурившись, поняв, что Ян имеет ввиду Филиппа, — И он здесь ни причем.
— А кто причем? — не унимался Ян.

Ну, вот все в этом, на первый взгляд, неприметном парне, хорошо. И друг отличный, и всегда поможет, о чем не попроси. Но, вот это его чрезмерное любопытство, иногда доводило до белого каления. Все ему нужно знать, даже, если, это его вообще никак не касалось.

— Никто, — ответил я, не желая распространяться об Андре.
— И как же зовут этого «Никто»?

«Вот же приставучий! У меня что, на лбу написано?»

— Никто — значит никто, — ответил я раздражённо.
— Угу. Тогда, ты должен меня с ним познакомить, — глаза Яна загорелись любопытством, и я заметил в них нескрываемый интерес.
— Не много ли ты хочешь? — возмутился я, не сразу сообразив, что этим выдам себя с потрохами. Почему-то эта, на первый взгляд, обычная просьба познакомиться с парнем, с которым меня, кроме дружбы, ничего не связывает, вызвала во мне бурю не самых положительных эмоций. Я же, вроде, не испытывал к Андре ничего, чтобы начать его ревновать? Ну, кроме того, что он мне нравился, как человек; хоть мы особо и не знакомы, как друг, и как… У него красивое лицо, красивые глаза и приятный голос.
— Он же для тебя — никто, ты же сам, только что сказал. Значит, я могу воспользоваться шансом. Он красивый? — не унимался Ян.

«Вот же паразитина. Может тебе ещё и номер телефона его дать?»

Честно говоря, меня это взбесило. Я сам себе удивился. Не прошло и недели, как меня бросил Филипп, а я уже, можно сказать, ревную малознакомого парня к своему другу. Все — приехали!
— Ладно, пойду, — сказал я вставая, собираясь уйти, не хватало ещё поссориться. — Созвонимся.
— Лео! Ну мне же действительно интересно, — проговорил мне в след Ян.
— Пока! — махнул я ему рукой, не желая больше слушать, и ушёл.

По дороге домой я пытался разобраться с тем, что случилось в кафе. Я действительно ощутил укол ревности, когда Ян заговорил о желании познакомиться с Андре. Ещё я вспомнил, что почувствовал, когда Андре признался мне в симпатии. Это было приятно, моё сердце начинало учащенно биться, а пульс зашкаливал. Вот как сейчас, когда я снова и снова прокручивал всё в голове.

Домой я добрался в третьем часу. Стоило мне открыть дверь и переступить порог, как в мои объятия, чуть не сбив меня с ног, прыгнула моя любимая сестрёнка. На секунду, девчонке тринадцать, а ростом она уже почти с меня. Для сравнения я — метр семьдесят три.
— Сюрприз, — прокричала она.
Это рыжеволосое, кудрявое чудо, повисло у меня на шее, уткнувшись носом в плечо.
— Марис?! Что ты… Мама? — вот уж действительно сюрприз, я даже проснулся. — Что вы обе здесь делаете? Почему не позвонили, что приедете? — я был шокирован их внезапным приездом.
— Лео, я была так рада, когда мама сказала мне собираться, и что мы едем к тебе. Она сказала, что у тебя проблемы. Так, куда влип мой старший брат, и где Филипп? — Марис сложила руки на груди и посмотрела на меня.

«Она не знала? Мама ей не сказала».

— Марис, что ты пристала к брату, — одернула ее мама, — Я взяла несколько дней выходных, и мы решили навестить тебя, — расцеловав меня в обе щеки сказала она.
— Мам, я же сказал, что сам справлюсь, — я стянул кроссовки, повесил куртку и прошел в комнату. Я знал, зачем она приехала. Чтобы убедиться, все ли со мной хорошо.

С кухни пахло домашней едой, и я почувствовал, как заурчало в животе. До этого мне настолько хотелось спать, что я не замечал, насколько был голоден.

«Наконец-то я нормально поем».

Я сразу же направился в кухню. На столе, под салфеткой, в плетёной корзинке, лежали, ещё тёплые, булочки с корицей. От этого невероятного запаха мой рот тут же наполнился слюной. Кроме того, что моя мама отлично разбиралась в живописи, она ещё божественно готовила.
— Как вкусно пахнет, — я поднял салфетку и хотел взять одну, но был остановлен строгим взглядом мамы. Руки. Ну, конечно, как я мог забыть вымыть руки.

Мы сидели за столом: мама напротив меня, сестра рядом. Я уплетал за обе щеки мамину выпечку, запивая ее вкусным чаем.
— Марис, дорогая, иди в комнату, нам с Лео нужно поговорить, — сказала мама сестре, строго посмотрев на нее.
— Но я же еще не доела, — закапризничала она.
— Доешь в комнате, иди, — надув губы, и забрав с собой булочку, Марис вышла из кухни. Никто из нас двоих не смел ослушаться маму. Можно было начать протестовать, но…
— Лео, ты звонишь ему? — спросила меня мама.
Я молчал.
— Лео, посмотри на меня! — я поднял на нее взгляд, — Ты звонишь ему?
— Нет. Зачем мне это? — ответил я, опустив взгляд, вернувшись к рассматриванию содержимого чашки. Она хорошо меня знала и на маленькую частичку была права. У меня было желание позвонить Филиппу, много раз, но я останавливал себя. Убеждаясь, что сделаю только хуже, прежде всего — себе.
— Я знаю, как ты его любил. Первая любовь — это всегда прекрасно. Ты не можешь надышаться этим человеком, не можешь прожить без него и дня. Грезишь им. Ты думаешь, что это навсегда, а когда приходит разочарование — это настолько больно, что не хочется жить. Ты думаешь, что без этого человека твоя жизнь не имеет смысла? Но, это не так, Лео. Это не так. Жизнь продолжается. Не ставь на себе крест, из-за того, что он ранил тебя, — мама взяла мою руку в свою и несильно сжала, — У тебя все будет хорошо. Ты еще встретишь того единственного, который будет любить тебя, несмотря ни на что.

Она была права. Я не представлял свою жизнь без Филиппа, а когда он ушел, я думал, что моя жизнь закончилась.

— Как дела у Марис в школе? — спросил я, желая перевести разговор на другую, менее щепетильную тему.
— Все хорошо. Ее взяли в театральный кружок при школе, — услышав это, я удивился. Марис всегда была очень стеснительной. Для нее всегда было проблемой выйти и выступить перед большой аудиторией, еще с детского сада. Она стеснялась того, что у нее рыжие волосы и немного веснушек. А тут — театр, это было не похоже на сестру.
— Ты точно говоришь о нашей Марис?
— Я тебе больше скажу, она сама туда записалась. У нее там свой интерес, — ответила мама, многозначительно улыбнувшись.
— Мальчик?
— Старше ее на год. Только я тебе ничего не говорила, — мама заговорщицки мне подмигнула, — Она и мне долго ничего не рассказывала, пока я не заметила, как она, вместо того, чтобы делать уроки, рассматривает его фото в Инстаграмме. Пришлось спросить напрямую, — я заулыбался.

Моя маленькая сестричка влюблена.

Давно мы так с мамой не разговаривали, наверное, с того самого дня, когда она уехала. Мы созванивались, но чтобы вот так, сидеть на кухне и уже третий час болтать — это было редкостью.
Когда темы для разговора были исчерпаны, я помог маме убраться на кухне, и ушел к себе в спальню. Переодевшись, я взял ноут и забрался на кровать.
— Лео, к тебе можно? — услышал я, стоило мне уткнуться в монитор. Я оторвался от экрана и посмотрел в сторону двери. В проходе, в шортах и футболке, стояла Марис. Я кивнул, приглашая ее зайти. Подойдя, она легла рядом, положив голову мне на плечо, я обнял ее.
— Как дела? — спросил я.
— Нормально, — ответила она, при этом как-то печально вздохнув. Я хотел у нее спросить об этом мальчике, но дал маме слово, что не буду лезть. — Филипп не придет? — вдруг спросила Марис.

Я сглотнул, и где-то в груди защемило. Она, наверное, поняла, что что-то не так.

— Нет, Рыжик, не придет. Он уехал.
— Надолго?
— Надолго, — грустно ответил я. Мы замолчали. Пока что, я не хотел ей говорить, что мы с Филиппом больше не вместе.
Марис вдруг резко отпрянула от меня и села, скрестив ноги по-турецки, внимательно посмотрев на меня.
— Лео! Если бы я не была твоей сестрой, ты бы захотел дружить с такой, как я?
— Что значит — с такой, как ты? — не понял я вопроса.
— Ну, с девчонкой с рыжими волосами, — нахмурила она лоб. Я поднялся и сел напротив нее, так же скрестив ноги.
— А что не так с твоими волосами?
— Они же рыжие, ты, что, не видишь? — начала сердиться Марис.
— Ну да, они рыжие, что здесь такого? — я действительно не понимал, в чем проблема. Она же была похожа на яркое солнышко.
— РЫ-ЖИ-Е! — повторила сестра по буквам, — Это же… Мне кажется, что из-за того, что они рыжие, на меня все косо смотрят. И он не хочет со мной дружить, — я мысленно улыбнулся, сделав вид, что не понимаю, о ком она говорит. Проговорилась! Теперь можно было спрашивать.
— Кто — он? — спросил я.
— Даниель, — выдала Марис, а потом, осознав, что проговорилась, закрыла рот рукой. В ее глазах читался нескрываемый страх от того, что она рассказала свою тайну.
— Все хорошо. Расскажи мне, — я отнял руку от ее лица.
Она смущенно опустила взгляд, и ее щеки немного покраснели.
— Он новенький, и старше меня на год. За ним все девчонки бегают, потому что он играет в школьной группе. Он барабанщик, как и ты. А на меня он не обращает внимания. Кроме: «Привет, Марис!» — и все. Что во мне не так?
— Все в тебе — так, — я поднял ее лицо за подбородок и посмотрел в глаза, — Просто, он еще мальчишка, который не знает, как обращаться с девчонками. Да и ты еще ребенок, который впервые понял, что такое испытывать к кому-то симпатию. То, что он с тобой здоровается — это уже хорошо, он обращает на тебя внимание. Ты, наверняка, как обычно, выпускаешь колючки, если к тебе подходят, чтобы познакомиться? — на мой вопрос Марис нахмурилась, — Может он хочет с тобой дружить, просто не знает, как тебе сказать об этом? — она пожала плечами, — Ты красавица, и будь я на его месте, то обязательно бы с тобой дружил.
— Правда? — посмотрела она на меня и улыбнулась.
— Правда, — кивнул я, — Будь собой. Если ты ему нравишься, то он будет с тобой дружить. Попробуй, подойти к нему, поинтересуйся музыкой. Он явно увлекается ею. Так между вами завяжется разговор. А дальше будет видно.
После моих слов, Марис заметно повеселела, и мне показалось, что ее самооценка заметно выросла. Я не считал себя самым лучшим старшим братом, да и советчик из меня никакой, сам не могу разобраться с тем дерьмом, что творится в моей жизни. Но я был рад, что хоть как-то смог ее подбодрить и вселить уверенность в себе.
Поцеловав меня в щеку и шепнув на ухо, что и у меня все будет хорошо, а Филипп дурак, она ушла спать.

Марис была ещё ребенком, который уже начал заметно взрослеть. Первая влюбленность, с которой она не знала, что делать. Мальчик, который ей нравился. Это было прекрасно. Через это мы проходили.

После, так сказать, откровенного разговора с сестрой и беспричинного листания ленты Инстаграм, я решил, перед сном выйти покурить.
Я выглянул из спальни. В квартире было темно и тихо. Чтобы не разбудить, спящих сестру и маму, я на цыпочках прошел в прихожую, взял из кармана куртки сигареты, и так же вышел на балкон. На улице было очень тихо. Не было слышно ни гудка машины, ни голосов гуляющих подвыпивших компаний, только легкий ветерок забирался мне под футболку и холодил кожу.
Ночной город прекрасен, особенно завораживали звезды на темном безоблачном небе. Они, словно маленькие золотистые бисеринки, рассыпанные по черному полотну. Серые днем постройки, ночью приобретали совершенно другую окраску. Город начал новую жизнь. Ночью он становился таинственнее и мечтательнее. Все менялось с приходом ночи. Я всегда замечал, что в это время суток думается лучше, принимаются важные решения, мысли сразу, будто по полочкам раскладываются.
Делая первую долгожданную затяжку и, задержав дым в легких, я задумчиво выдохнул его в ночь. Мои мысли текли плавно, и я вместе с ними переносился за не одну сотню миль отсюда — в Париж. Я ни разу там не был. Видел только на картинках. Башня, которая днём была обычной мрачной металлической конструкцией, ночью переливалась. Вживую, наверное, это выглядит ещё круче.
— Почему не спишь? — неожиданно услышал я за спиной, отчего вздрогнул и чуть не выронил сигарету.
— Сейчас докурю и иду, — повернувшись вполоборота, ответил я маме, которая внезапно оказалась рядом. Я так был увлечен своими мыслями, что не услышал, как она вышла на балкон, — Замерзнешь, — говорю ей, видя, как она кутается в плед. Я и сам начал подмерзать.
— Что тебя тревожит? — спросила она, — Ты весь день словно не здесь, как будто мысли твои далеко отсюда, — ее проницательность удивляла. Мама всегда тонко чувствовала нас. Я молчал. Смотрел на неё и думал: «Стоит ли ей рассказать об Андре, и о том, что мне не дают покоя его слова?». Я отвернулся и снова глубоко затянулся.
— Есть один парень, его зовут Андре, — мне было тяжело говорить, от волнения мои руки стали немного подрагивать, — Мы познакомились совсем недавно. Через интернет. Вчера он мне сказал, что я ему нравлюсь, и далеко не как друг.
— А он тебе? — спросила мама.
— Я не знаю, — пожал я плечами, — Мы даже еще не виделись. Разговаривали только по телефону, один раз, и теперь его слова не выходят у меня из головы. Я не уверен, что готов к новым отношениям, но и один быть я не хочу. Он… Я не знаю, — я вздохнул. Пока говорил, сигарета в моей руке дотлела почти до самого фильтра, и мне пришлось ее выбросить. Я повернулся к маме и задал вопрос, который изводил меня уже целые сутки: — Что мне делать? Я ничего ему не ответил.
— Тебе стоит прислушаться к себе, к своему сердцу, но и не стоит забывать о разуме. Один раз ты уже обжегся. Я не говорю, что не стоит заводить новые отношения, но если ты пока не готов к ним, дай себе время забыть старые обиды. Пообщайся с ним. Если ему хватило смелости признаться тебе — значит ты ему небезразличен, и он на что-то надеется.
— Мы не общались сутки, а я уже скучаю. Разве так бывает?
— Бывает. Когда встречаешь человека с такой же душой, как и у тебя. Тогда людей тянет друг к другу, даже если они находятся далеко, за сотни миль, несмотря на то, что они никогда не виделись. Они чувствуют друг друга — эту связь, которая возникла между ними. Она, словно тонкие невидимые нити. Вот как между тобой и Андре. Вы не виделись еще, а скучаете. Вам стоит встретиться, чтобы понять, что вы значите друг для друга.

Я слушал, кусая губы, и размышлял над тем, что сказала мама. Меня, действительно, тянуло к Андре. Но, разве это могло быть что-то большее, чем обычный интерес? Любовь? Нет. Тогда, почему я думаю о нем?

— Он живет не здесь, это еще больше усложняет нашу встречу.
— И где же он живет?
— В Париже.
— А разве у нас отменили самолеты? — я не видел, но по интонации понял, что мама улыбалась, — Париж — прекрасный город. Особенно, в это время года. Я была там, и не раз. Там очень красиво, и ты должен сам все увидеть. Я уверена, что Андре будет не против стать твои гидом и показать город, — она прямым текстом намекала мне, поехать к нему.

Честно сказать, я боялся. После предательства со стороны Филиппа, от моей уверенности не осталось и следа. Раньше, я бы не стал задумываться, бросил бы все, сорвался с места и был бы уже в Париже.

— Ты думаешь, это будет правильно? — с сомнением спросил я, — Я боюсь разочаровать его. Что, если, я не оправдаю его надежд? Я ведь не идеальный. У меня ужасный характер. Иногда я сам на себя злюсь из-за этого. А он… Он — да, он — идеальный, — сказав это, я растерялся, ведь, по сути, я только что признался, что и Андре мне небезразличен.
— За тебя говорит любовь, Лео, — мама нежно коснулась моей щеки, — Не влюбленность, а именно любовь. Не упусти своего счастья. Настоящего счастья. А совершенных людей не бывает. У всех свой характер, свои привычки, иногда странные, которые не всех устраивают и, порой, очень раздражают. Может, Андре именно тот, кто будет любить тебя такого, какой ты есть, и не пытаться переделать под себя. Я советую тебе поехать. Отвлечешься. Не говори ему сразу, что он тебе тоже нравится. Присмотрись.

«Как же, все-таки, хорошо, что она приехала» — думал я, слушая маму и ее советы. Сам бы я, точно не смог принять правильного решения.

— Я подумаю, — ответил я.

Мы вернулись в комнату, и пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись спать.

POV Андре

После скандала в ресторане и разговора с Лео, я еще некоторое время вертелся в постели. Выпитая, почти, бутылка коньяка давала о себе знать. Стоило мне закрыть глаза, как вся комната переворачивалась с ног на голову, и пол с потолком менялись местами. Меня жутко тошнило, и пару раз приходилось бежать в туалет. На утро мне будет ужасно плохо. После третьего забега в туалет, мне стало немного легче. Я лег и провалился в сон без сновидений. Но, стоило мне закрыть глаза, как прозвенел будильник, оповестив меня, что пора вставать на работу. Мне же показалось, что я почти не спал.

«Может не идти сегодня на работу? Сказать, что заболел? Себа меня прикроет.»

Мне нужно было поспать, желательно целый день, так сказать, переболеть это состояние. Взяв телефон, я набрал своего друга.
— Привет, — умирающим голосом сказал я, стоило Себастьяну поднять трубку.
— Привет, что с голосом?

«Знал бы ты — убил бы меня».

— Приболел что-то, — соврал я.
— Приболел?
— Да, скажи шефу, что меня не будет. Ладно?
— Ладно. Я заеду после работы. Тебе, может, что-то купить?

«Ага, мозгов мне купи, а то я такого начудил.»

— Нет, ничего не нужно. Спасибо.

Мы попрощались, я отключил телефон, чтобы мне никто не звонил и, накрывшись одеялом с головой, попытался уснуть. Мне было так плохо, не физически — морально, что хотелось умереть.

Проснулся я от трели дверного звонка в квартире, который отдавался болью в моей бедной голове. Там, словно поселился дятел, и теперь пытался продолбить в моем черепе дыру, чтобы выбраться наружу. Поднявшись, я закутался в плед и, превозмогая головную боль, поплелся открывать. Звонить в дверь не прекращали.

«Ну хватит уже звонить! Иду я, черт бы вас побрал.»

Дойдя до двери, я щелкнул замком и открыл ее. Моему взору предстал Себастьян, с пакетом в руках. Поправляя, все время сползающий, плед, я отступил в сторону, впуская его в квартиру.
— Блин, Андре! Что у тебя с телефоном? — с возмущением просил Себа, стоило ему переступить порог.
— Который час? — сонно спросил я, закрыв за ним дверь.
— Семь часов уже. Я пытался тебе дозвониться, оставил кучу сообщений на автоответчике. В дверь звоню, уже, наверное, минут пять, с мыслью, что ты там умер. А он, оказывается, спит, — отчитывал меня Себа, — Я купил тебе лекарства и поесть. Голодный же наверное? — заботливый ты мой.
— Не ори, прошу тебя, и так голова раскалывается, — еле выговаривая, попросил я, кутаясь в плед. Меня начинал бить озноб, а это означало, что наступило похмелье.
— Температура есть? — спросил Себастьян, проходя с пакетом в кухню.
— Да какая нахрен температура, — пробубнил я, — Завари чай, я сейчас приду.
— Ладно, я буду тут, — пожал плечами Себа.

Я зашел в ванную, ополоснул лицо холодной водой и прошел в спальню. Одевшись, вернулся на кухню.

— У тебя вид, будто по тебе каток проехался, — сделал заключение Себастьян, увидев меня. Я только пожал плечами и сел за стол. Себа поставил передо мной чашку с зеленым чаем и сел напротив.
— Что сказал шеф? — спросил я, потупив взгляд в желто-зеленую жидкость.
— Да, ничего такого. Сказал, что потом отработаешь, и чтобы выздоравливал.

Я кивнул.

— Работы много было сегодня? — я не знал с чего начать свое повествование.
— Да не особо, как обычно, — ответил Себастьян.

Я чувствовал на себе его пристальный взгляд, который, еще чуть-чуть, и прожег бы во мне дыру, размером с галактику.

— Что? — все же не выдержал я его взгляда.
— Ты не болеешь, так ведь?
— Если похмелье не считать болезнью, то — нет. Себа, я так вчера накосячил, ты себе не представляешь. Мне так плохо. Хочется уехать на край света, — он посмотрел на меня вопросительно, — Помнишь, я тебе говорил, что должна была приехать мама со своим мужем?
— Да, помню. И что? Причем здесь они?
— Ну, мама как всегда: «Пошли с нами на ужин». Я и пошел. Хотя предупреждал ее, что если он начнет доставать меня, я терпеть не буду.
— Ты хоть не подрался с ним? — забеспокоился Себа.
— Нет. Но ужин был испорчен. Он опять начал учить меня жизни. Достал. В общем, я вспылил и ушел. А потом — напился, — от одного воспоминания о спиртном меня передернуло. Теперь точно долго пить не буду. Я поднял взгляд на Себастьяна. Вздохнул и добавил: — Но, это еще не самое худшее, что я сделал.

— Что ты еще натворил, Флорентьи? — посерьезнел мой друг.
— Я позвонил Лео. В половине двенадцатого. Разбудил. А потом… Потом, я такого ему наговорил!
— Позволь поинтересоваться — что?
— Может не надо? Мне стыдно.
— Нет уж, я должен знать, что ты ему наговорил, и какие могут быть после этого последствия.
— Ты же сам сказал, чтобы я его добивался! — упрекнул я его, — Но, мне кажется, я переборщил. Сказал, что он мне нравится и что я буду ждать его, сколько угодно, хоть всю жизнь. А он… Сказал, что обсудим это позже и бросил трубку. Я идиот? — спросил я у Себастьяна.
— Ты — влюбленный идиот. Твоей главной ошибкой было то, что ты позвонил ему пьяный.
— Мне нужно было поговорить с ним, а все вышло из-под контроля. Он теперь, наверное, никогда мне не напишет, — я поник головой, сжимая руками чашку с чаем, который давно уже остыл.
— И что ты теперь будешь делать? — озадаченно спросил Себа.
— А что делать? Ничего. Я снова упустил свое счастье. Заведу хомяка, и будет мне счастье.
— Хомяка? Вот насмешил, — хохотнул Себа, — Ёжика себе заведи.

Тут уже засмеялся я. Себастьян же не знал, что ежиком я называю Лео.

— Ты чего? — спросил он, не понимая, что могло вызвать у меня приступ смеха.
— Лео — он Ёжик. Я когда увидел его на форуме, а у него на аватаре — еж с радужными иголками, сразу назвал его ежиком, — Себастьян смотрел на меня, как на придурка, — Сейчас я тебе его покажу.

Я метнулся в комнату и принес ноут. Открыв его, развернул к Себастьяну.

— Ну… Да. Интересный. Точно ёжик.
— Вот, — я печально вздохнул, — А вчера я снова просрал свое счастье. Тупо просрал. Себа, что мне делать?
— Подожди. Ну, во-первых — ты ничего такого ему не сказал, только то, что он тебе нравится. Да? — я кивнул, Себа продолжил: — Во-вторых — его тоже можно понять, наверное, не каждый день, ему вот так признаются в симпатии, тем более, при живом-то парне. Вот он и испугался.
— У него нет парня, — проговорил я, — Лео звонил мне пару дней назад и сказал, что они расстались.
— Так он свободен? — удивился Себа, — Какого ты тогда сидишь? Звони ему. Пиши. Не знаю. Делай что-то. Извиняйся, — кажется мой друг был рад больше, чем я.
— Ты что? Не буду я ему звонить. Он меня, наверное, сейчас ненавидит.
— Ну этого ты знать не можешь.
— Не могу. Но мне страшно.
— Ладно. Подожди. Дай ему время, — ответил Себа. В ответ я кивнул, — Пей чай, страдалец, а то остыл уже, — потрепал он меня по волосам.

Я отпил остывший несладкий чай. Фу, гадость какая. Чай должен быть сладким и горячим.

— Расскажи, как вы съездили? — спросил я.
— Нормально. Там красиво, есть что посмотреть. Мишель понравилось.
— Я рад за вас. Сделай ей уже, наконец, предложение! Лео, навряд ли, после всего станет моим, — сник я.
— Не спеши так говорить. Вот увидишь — он будет с тобой, и очень скоро. Помянешь мои слова.

Как же мне хотелось, чтобы его слова стали реальностью. Но, почему-то я был не уверен ни в себе, ни в словах Себастьяна.

Через пару часов мне стало намного лучше. На мою просьбу — остаться у меня до утра — Себастьян ответил отказом, сославшись на возникшие дела. Ну, да ладно, дела, так дела. Проводив его, я вспомнил, что мой телефон все еще был отключен. Зайдя в спальню, я забрался на кровать и включил его. Мобильный тут же завибрировал от сообщений о пропущенных звонках и смс. Пять звонков было от Себастьян и столько же голосовых; три от мамы и одно сообщение от нее. Открыв его, я стал читать: «Андре, перезвони мне или напиши, я волнуюсь. Нам нужно поговорить».
Прочитав, я набрал ответ: «Со мной все в порядке. Приходи завтра ко мне на работу». Отправил, не забыв написать ей адрес кафе. Через пару минут получил ответ, что она обязательно придет. После, я принял душ и лег в постель, обняв подушку. Как же я хотел, вот так обнимать Лео, крепко прижимать к себе, говорить, как я его люблю, вдыхать запах его тела и волос.

"Ох, Лео, ты не представляешь, как сильно я тебя люблю. Как я хочу, чтобы ты был со мной…"

В этот раз я уснул быстро, несмотря на то, что проспал почти весь день.