POV Андре

Прошло чуть больше недели со дня, когда я в последний раз видел Алена, и ровно столько Себастьян не разговаривал со мной. Первый — больше не приходил в кафе, и мы не сталкивались случайно на улице. Пропал? Исчез? Провалился сквозь землю? Или может его похитили инопланетяне? А, может быть, до него наконец-то дошло, что я не собираюсь вновь становиться его игрушкой? Мне было абсолютно все равно, что там с ним произошло. Для меня любой исход был бы лучшими. А вот второй… Себастьян все ещё злился на меня за то, что я совершил непростительный поступок — пошёл, так сказать, на свидание с человеком, из-за которого чуть не скатился на самое дно. Но, по сути, никакого же свидания не было!
Себастьян все равно был непреклонен. Он всячески игнорировал меня, стал приезжать на работу на своём мотоцикле, дескать, так быстрее и удобнее. Брехня. Это все было для того, чтобы не уходить после смены вместе со мной и избежать разговора. Он сторонился меня.
Как бы я не пытался разговорить Себастьяна, он уходил от ответов, либо же отвечал односложными предложениями. Но больше молчал. Как же это все начинало меня бесить. Детский сад, ей богу. Нужно было что-то предпринимать и немедленно, так дальше не могло продолжаться.
Себа и раньше обижался на меня. Бывало, поругаемся из-за, казалось, ерунды, но уже спустя час все забывали и продолжали общаться, как ни в чем не бывало. А тут, он обиделся на меня конкретно и наказывал отсутствием общения с ним. Это был молчаливый протест на мое неповиновение.

В один из дней, а точнее, это был уже понедельник, мы с Себастьяном опять-таки работали молча, словно и не было тех девяти лет дружбы, будто чужие. Еще, вдобавок ко всему, я сегодня опоздал на работу. Влетел в кафе без пяти минут восемь. А все из-за несработавшего будильника на моем телефоне. Он каким-то, совершенно мистическим, образом оказался отключен. Себа еще больше нахмурился и ходил весь день мрачнее тучи.
— Не густо сегодня, — проговорил я, делая очередную попытку разговорить моего молчаливого друга. Меня начинало ломать, словно наркомана, не принявшего вовремя очередную дозу. Жутко не хватало его шуток и подколов. Его смеха. Его самого.
— Угу, — последовал ответ, который стал уже обыденным.
— Может сходим куда-то после работы, посидим, выпьем?
— Не могу, — пробубнил Себа.

«Не могу! Не хочу! Нет!»

Достал! Как же хотелось его стукнуть. Встряхнуть. Чтобы он наорал на меня, но не молчал.
Колокольчик над дверью звякнул, я поднял голову и увидел, как в кафе вошла Мишель. Ее появление было, как нельзя, кстати. Мне нужно было поговорить с ней. Конечно, я знал ее номер телефона и мог неоднократно позвонить и узнать всю, нужную мне, информацию, но разговор с глазу на глаз был куда более эффективнее. А увидеть ее я мог только, когда она приходила к нам в кафе или же дома. Второй вариант мне подходил меньше всего. Поэтому, я ждал, когда она осчастливит нас своим присутствием.
Мишель подошла и присела возле нас на высокий барный стул. Я не знал, была ли она в курсе того, что произошло между мной и Себастьяном или нет?
— Привет, — Себа наклонился к ней и поцеловал.
— Как дела? Почему такие мрачные? — спросила она, и я понял, что Себа не посвятил ее в причину нашей с ним ссоры.
— Мишель, мне нужно с тобой поговорить, — обратился я к ней, не став отвечать на поставленный вопрос.
— Хорошо. О чём? — с интересом спросила она.
— Да, о чём? — влез Себа, недовольно уставившись на меня. О! Неужели мы решили заговорить и удостоить меня, смертного, своим вниманием? А не отвечать: «Да», «Нет», «Не знаю».
— Мне нужно с тобой поговорить. Наедине, — повторил я просьбу, не обращая внимания на Себу. Дуйся, сколько влезет.
— Что у тебя за дело к моей девушке, о котором я не должен знать? Говорите здесь. Или я вам мешаю? — о-па, столько слов за один раз. Вот же язва. Яд так и капал с его языка. Я начинал заводиться, но держался, сцепив зубы. Вулкан эмоций начинал бурлить.

«Ты все равно не выведешь меня из себя!»

— Что у тебя за проблема? — уперев в Себу взгляд, спросил я.
— У меня нет проблем, это у тебя проблемы, — с пренебрежением ответил тот.
— У меня, значит? — показатель моего раздражения начинал зашкаливать. Я поджал губы. Так, Андре, вдох — выдох. Дыши глубже и не поддавайся на провокации этого обиженного говнюка.
— Угу.
— Это ты со мной не разговариваешь уже целую неделю! Я, как дурак, скачу тут перед ним, всячески пытаюсь дать понять, что спровадил этого козла, а он игнорит меня, — к черту эту дыхательную гимнастику, и к черту тренинги по душевному равновесию, когда тебя кроет, и крышу рвет от эмоций и чувств, сложно себя контролировать. — Как тебе ещё сказать, что мне нужно было сделать это? Нужно было пойти! — я уже перешёл на повышенные тона. Плотину прорвало.
— Да? И на кой хер, тебе нужно было это? — сцепив зубы, угрожающе рычал Себа.
— Чтобы сказать ему то, что я не смог сказать тогда! — смотрел я ему в глаза, пытаясь рассмотреть в них хоть долю понимания.
— Эй! Мне кто нибудь объяснит, что здесь происходит? Что между вами двумя происходит? — голос Мишель заставил нас замолчать и обернуться в ее сторону. Она растерянно смотрела на нас.
— Ну? Говори. Или мне сказать? — скрестив руки на груди, спросил Себа. Я отрицательно покачал головой. Набрав воздуха в лёгкие, я рассказал ей всё.
— Теперь понятно, почему Себа уже целую неделю ходит, словно грозовая туча, того и гляди разразится громом и молнией, — проговорила Мишель.
— И это после всего, что я для него сделал! — с обидой в голосе проговорил Себа.
— Но, ведь Андре ничего предосудительного не сделал, — сказала Мишель. — Ты же не сделал? — я отрицательно покачал головой.
— Ничего не сделал? То есть… Так, стоп! Ты сейчас, что, на его стороне? — Себа негодовал.
— Я ни на чьей стороне, — обескураженно проговорила Мишель, но, увидев, как на нее смотрит Себа, спохватилась, поняв, что этим могла обидеть своего парня. — Я не это имела ввиду. Я хотела сказать, что ведь он не изменял Лео с тем парнем. В чем ты его обвиняешь? — Мишель вопросительно смотрела на Себу, потом на меня. Я находился между двух огней. Словно был на суде. С одной стороны обвинитель, с другой — мой адвокат, который всячески пытался меня оправдать.
— Если бы ты увидела его в том состоянии, в котором увидел его я в тот день, ты бы так не говорила, — я почувствовал всю боль, которую испытывал Себа в данный момент.
— Ребята. Во всей этой ситуации виноват только я, — если они сейчас из-за меня поссорятся, я этого не переживу. — Поэтому, давайте забудем и больше не будем вспоминать этого человека.
— Он еще напомнит о себе. Помянешь мои слова, — проговорил Себа. — Просто так он тебя не отпустит. И если он, не дай Бог, перейдет дорогу тебе и Лео, я его убью, — в искренности слов Себастьяна можно было не сомневаться.
— Поверь мне, я сам его убью.

Обида Себастьяна все еще теплилась в его сердце, но оно начинало оттаивать. Это я увидел в его глазах. Взгляд стал теплее и мягче. То ли это появление Мишель так на него повлияло, то ли нам и вправду нужно было просто выговориться. Поорать друг на друга, а не играть в молчанку, изводя собственные нервы.
— А я верю, что все образуется, и что Ален не настолько дурак, чтобы ради удовлетворения собственных амбиций, он решился разрушить чью-то жизнь, — улыбнулась Мишель.
— Твои бы слова, дорогая, — как-то печально вздохнул Себа.
На мгновение вокруг нас воцарилось молчание. Каждый погрузился в свои, только ему известные, мысли.
— Так о чем ты хотел со мной поговорить, Андре? — спросила Мишель. Я встрепенулся, словно очнулся ото сна.
— Да, прости. Я уже и забыл. Помнишь, Лео показал тебе одно фото, — Мишель кивнула. — И ты узнала на нем мужчину.
— Да, твоего отца.
— Лео сказал, что он напомнил тебе кое -кого.
— Да, это действительно так. Если я не ошиблась. Твой отец очень похож на профессора кафедры истории Жан-Марка Флобера, — ответила Мишель.
— О каком фото вы говорите? — удивлённо спросил Себа. — И при чем тут Мишель и твой отец?
— Когда я, в порыве эмоций, поссорившись с отцом, ушел из дому, он оставил фото и попросил Лео отдать его мне. Этому фото восемнадцать лет. А в тот день, когда ты пришел отчитывать меня, Лео показал это фото Мишель, а потом уже мне и сказал, что она признала в моем отце своего профессора, — пояснил я.
— Это так? — Себа все больше удивлялся.
— Да, — кивнула Мишель.
— И почему я узнаю все последним? — возмутился Себа.
— Потому что, ты не разговаривал со мной, — сказал я с упрёком и снова обернулся к Мишель: — То есть, он преподает в твоём университете? — мне нужны были все подробности о моем отце.
— Преподавал. Сейчас я не знаю. После первого курса я перевелась на заочное отделение и больше не посещала его лекции. Он был хорошим преподавателем. На его лекциях всегда было интересно и занимательно. Если хочешь, я могу узнать в университете, есть ли у них такой профессор?
— Да я, собственно, и не знаю, — замялся я. Мне, конечно же, хотелось побольше узнать о своем отце. И я хотел увидеться с ним. Но, так как я не знал о нем ничего, ни где он живёт, ни где работает, ни номера телефона — это усложняло и без того непростую ситуацию. И я не знал, захочет ли он со мной говорить после всего, что я тогда наговорил ему в порыве эмоций. Но, попробовать стоило. — Хотя, раз уж он появился в моей жизни, даже пускай при таких обстоятельствах, я хочу с ним увидеться и поговорить. Поэтому, буду признателен, если ты узнаешь.
— Хорошо, я узнаю и позвоню тебе, — ответила Мишель.
Все складывалось, как нельзя лучше. С Себастьяном, вроде как, все уладил, Ален больше не отравлял мне жизнь, осталось уладить с отцом, и можно сказать, что жизнь удалась.

***
POV Лео

На утро меня разбудило нежное касание теплых губ к виску и горячий шепот у самого уха.
— Лео, просыпайся, — теплое дыхание пощекотало мою шею.
— М-м-м. Не хочу, — закапризничал я и повыше натянул одеяло, но оно медленно начало сползать обратно.
— Давай, малыш, вставай. Иначе ты имеешь все шансы опоздать на работу. Я уже опаздываю. Но не хотел уходить, не попрощавшись, — я протер глаза и сел на кровати.
— Ты — опаздываешь? На тебя это не похоже, — это действительно было необычно. За все время, что мы с Андре жили вместе, он ни разу не опоздал на работу. Это был нонсенс.
— Странно, правда? Не знаю, что случилось с телефоном, но будильник на нем не сработал, — сконфуженно пояснил Андре, присев возле меня.
— Может, ты просто забыл его включить?
— Нет. Он автоматически включён на всю неделю. Его словно кто-то отключил. Ну, да ладно. Мне пора. До вечера, — и поцеловав меня, Андре ушёл.
Можете назвать меня суеверным или параноиком, но каким-то шестым чувством или неожиданно открывшимся третьим глазом, я ощутил, что что-то сегодня должно произойти. Неприятный холодок прошёлся по комнате. Он лизнул мои плечи и спину. Я вздрогнул, и по телу пробежала стайка мурашек. Окно открыто, что-ли? Я выскользнул из спальни, прошёл в комнату и увидел, что окно и правда было открыто. Но это был не тот холодок, который приносит с собой утренний летний ветерок, это было что-то другое, что-то, что я не мог объяснить. Какое-то чувство тревоги закралось мне в душу. Отбросив негативные мысли, я принял душ, покормил Феликса, позавтракал и, с чувством выполненного долга, отправился нести музыку в массы и приобщать людей к прекрасному.
***
В магазине все было отлично, общение с покупателями помогло мне отвлечься, и утреннее чувство беспокойства сошло на нет. Я продал несколько редких вещей одному заезжему коллекционеру, и мой день подходил к концу. Я уже собирался уходить, как колокольчик над дверью звякнул. Кого это принесло в начале шестого?
— Извините, но я уже закрываю, — не поднимая головы, сказал я опоздавшему посетителю.
— Я знаю, но я пришел не за старыми пластинками или дисками с кассетами. Я пришел именно к тебе. Ты же Лео? — услышав свое имя, я замер на месте и поднял голову. Передо мной стоял парень. На нем были черные брюки и такая же рубашка с коротким рукавом, две верхние пуговицы которой были расстегнуты. Ансамбль дополняли чёрные туфли, явно, очень дорогие. Я бы не удивился, если бы увидел стоящую возле магазина Феррари. Парень был довольно симпатичный и явно не обиженный судьбой. Но, что-то было в его привлекательной внешности отталкивающее. Его глаза. Они были холодными, и то, как он на меня смотрел, словно я товар в витрине, заставляло ненадолго отводить взгляд в другую сторону, чтобы не залипать на нем.
— Мы разве знакомы? — спросил я его.
— Нет, но я очень хорошо знаю твоего парня, — ехидная ухмылка появилась на его лице. Все —таки не зря нехорошее предчувствие преследовало меня целый день. Под ложечкой неприятно засосало. — Понимаешь, я и Андре — мы раньше встречались. Но случилось так, что мы расстались, — говорил этот парень неспеша. Он явно никуда не торопился, а вот мне нужно было ещё успеть к Андре в кафе. А я стоял тут и слушал, как мне ездил по ушам этот непонятный экземпляр. Рассказывая какие-то небылицы о себе и моем Андре. И с чего он вообще взял, что я именно тот? Может, он что-то попутал и ему нужен совершенно другой Лео и совершенно другой Андре.
— Очень рад, а теперь ты не мог бы покинуть магазин? — я хотел обойти его, но мне преградили путь.
— Куда же ты? Разве тебе не интересно, зачем я пришёл?
— Мне кажется, ты ошибся. Я не тот, кто тебе нужен.
— Нет-нет, ты именно тот, и Андре Флорентьи — твой парень, и работает он в кафе на углу улицы Сен-Бенуа и бульвара Сен-Жермен. Так что, давай не будем разыгрывать комедию, и ты выслушаешь меня, — его взгляд словно пригвоздил меня к тому месту, где я стоял. Есть люди, наделённые даром убеждения, так вот, этот парень явно им обладал. Мне захотелось выслушать его, хоть я и понимал — ничего хорошего из этого не выйдет.
— Хорошо. Чего тебе?
— Чего мне? — переспросил он. Тупой что-ли? Или не расслышал? — Мне нужен Андре.
— Ну, тогда ты точно ошибся — его здесь нет, — точно, идиот какой-то.
— Нет, ты не понял, глупый. Мы с Андре встречались неделю назад. И он сказал, что очень скучал по мне. Видишь ли, после нашего расставания мы не виделись два года. А когда увиделись, то поняли, что не можем друг без друга. Вот только наш Андре не знает, как сказать тебе, что все ещё любит меня. Он не хочет делать тебе больно. Ведь ты очень ранимый. Он мне так и сказал. Поэтому, попросил прийти меня и все тебе рассказать, — у меня будто выбили почву из-под ног. В помещении стало нечем дышать. Ворот футболки стал давить на горло, хотя горловина была довольно широкой. Мне казалось, что сейчас я нахожусь в вакууме. Как, они виделись неделю назад? Я отмотал время, сопоставил факты и понял — Андре меня обманул. Он соврал мне, что задержался на работе, а на самом деле был с ним. А те цветы? Это было для того, чтобы я ничего не заподозрил? Пыль в глаза? Я опять наступил на те же грабли! Позволил обмануть себя. Повёлся на обещания о вечной любви. Поверил в красивую сказку со счастливым концом. Какой же я идиот! Какой идиот! Я уже толком и не слушал, о чем там говорил этот парень, все мои мысли крутились вокруг Андре. — Эй! Ты слушаешь? — потормошил он меня. — Мы с Андре хотим быть вместе, и тебе, милый, придется подвинуться. Я не люблю делиться тем, что по праву принадлежит мне. Ты слишком прост для него. Понимаешь?
— Что? Принадлежит тебе? Как там тебя зовут?
— Ален. Только чем тебе поможет мое имя? — напишу его на могильной плите, урод.
— Теперь ты меня послушай, Ален. Если ты считаешь, что можешь, вот так просто, прийти и взять то, что захотелось, то ты глубоко ошибаешься. Тебе придется переступить через мой остывший труп. Только в этом случае ты его получишь. Уяснил? — угрожающе проговорил я, смотря ему прямо в глаза. Но в них я не увидел ничего, кроме насмешки и презрения. Если попытаться описать двумя словами мое состояние в этот момент, то ничего адекватного на ум не приходило. Я старался держаться уверенно перед ним, но чувствовал себя униженным. Меня словно окунули в ведро с дерьмом.
— Ну что же, это твоё решение, Лео, — злобно ухмыльнулся тот, и мне стало не по себе.
Ален ушёл. Теперь я знал, как зовут человека, на которого меня променял Андре. Я стоял на том же месте, словно мои ноги приросли к полу, и смотрел перед собой в пустоту. Тьма сгущалась надо мной. В груди жгло огнем, будто в сердце вонзили раскалённые прутья. Вонзали и вынимали, и опять вонзали. Я разнервничался настолько, что мой желудок свело судорогой, и меня затошнило. Я бросился в туалет. Меня вырвало. Вот чёрт. Такого ещё со мной не случалось. Я поднялся, прополоскал рот и посмотрел на себя в, висевшее на стене, зеркало.
— И что ты теперь будешь делать, Лео? — спросил я своё отражение. Оно молчало, только угрюмо смотрело на меня и с упрёком спрашивало: «Ты так ничему и не научился?». Я не мог ответить. Неужели Андре оказался настолько козлом, что сначала вселил в меня надежду, клялся в любви, чтобы потом, вот так, всё разрушить? Растоптал и унизил меня. Меня одолевала масса противоречивых чувств. Сердце спорило с разумом. Я не знал, что мне делать и как поступить. А что, если Ален все наврал? Правду мог знать только Андре. В тот день он вел себя странно, спросил — верю ли я в то, что он любит меня. Так же странно вел себя и Филипп, перед тем, как бросил меня.
Я закрыл магазин. Идти в кафе к Андре я не мог, как и возвращаться домой.
Я шёл, как сомнамбула, практически не разбирая дороги, натыкаясь на прохожих, пока не набрёл на маленький скверик с парой лавочек. Подойдя, я занял одну из них, достал пачку сигарет, зажал одну зубами и, чиркнув зажигалкой, глубоко затянулся. Мое сердце разрывалось на куски. Я отказывался верить в то, что Андре, вот так легко, смог предать все, что между нами было. Но факт оставался фактом. Я почувствовал, как мои глаза защищало, и ком предательски подступил к горлу. Эмоции рвали мою душу на части. И от их переизбытка меня начало трясти, словно от холода, хотя на улице было достаточно тепло. Сигарета лихорадочно плясала в моей руке, и я судорожно затягивался, пытаясь сдержать слезы, которые так и рвались хлынуть из моих глаз.
— Блядь, — шикнул я. Дотлевшая сигарета обожгла мои пальцы. Я выбросил ее, но уходить не спешил. Я сидел, сидел и сидел, тупо смотря перед собой. В голове было пусто. На душе было пусто, а на сердце больно. Из состояния прострации меня вывел, зазвонивший в моем кармане, мобильный. Я заморгал и огляделся. Начинало смеркаться. Оказывается, я уже долго тут сидел. Мобильный пел знакомую песню, которую я поставил на Андре. Моя рука сама полезла в карман и достала телефон. Я машинально ответил на звонок.
— Алло, — сказал я в трубку. Мой голос был тихим и слабым.
— Привет, Ёжик. Где ты? Я через час заканчиваю, — сказал Андре. Я устало потер глаза. — Лео, у тебя все хорошо? Что-то в магазине? Мне приехать? — сколько вопросов за одну секунду. У меня же был всего один.
— Нет, не нужно, — проговорил я. — Я просто неважно себя чувствую. Я решил поехать домой и лечь спать, — мне было трудно говорить. В голове была каша.
— Малыш, с тобой все хорошо? Ты заболел? Может, я позвоню Максу, пускай приедет? — сколько заботы и беспокойства, аж тошнит. Я брезгливо скривился.
— Никому звонить не надо. Просто голова раскалывается. Не буди меня, когда придешь.
— Хорошо, — последовал ответ.
Я сбросил вызов. У меня был ровно час, чтобы добраться домой. Поднявшись со скамьи, я быстрым шагом направился к метро.

***

POV Андре

Рабочий день подходил к концу. Мишель ушла, пообещав мне, что в ближайшее время позвонит. Днем в кафе людей было немного, а к вечеру оно опустело совсем.
— Где это Лео? — спросил Себа. — Уже, вроде как, давно должен сидеть здесь.
— Не знаю. Он не звонил мне. Сейчас подожду еще и сам наберу, — пожал я плечами.
— Я уйду пораньше? — спросил Себа.
— Да, конечно. Я сам закончу, — ответил я, посмотрев на время. Лео должен был прийти еще полтора часа назад.
— Точно?
— Да, все нормально. Не думаю, что за час мы сорвем аншлаг, — заверил я Себастьяна. Тот кивнул. — Романтический ужин с Мишель? — спросил я погодя.
— Вроде того, — улыбнулся Себа, а потом посмотрел на меня с подозрением, прищурив глаза, и добавил: — И нечего ко мне подкатывать, я еще зол не тебя, — я подавил улыбку, потому что знал — он уже не злился.
Себя ушел, а я остался дожидаться Лео и моего сменщика. Сменщик Себастьяна пришел давно и слонялся по залу.
Что-то было не так. Лео всегда мне звонил или писал, когда выходил. А за последние два часа от него не было ни звонка, ни смс. Достав мобильный, я набрал его и долго слушал гудки, хмурясь. Уже собравшись сбрасывать вызов, я услышал, как в трубке раздались щелчки.
— Алло, — ответил мне Лео.
— Привет, Ёжик. Где ты? Я через час заканчиваю, — спросил я его. Лео помолчал несколько секунд, и это молчание мне не нравилось. — Лео, у тебя все хорошо? Что-то в магазине? Мне приехать?
— Нет, не нужно, — проговорил он, бесцветным голосом. — Просто неважно себя чувствую. Я решил поехать домой и лечь спать.
— Малыш, с тобой все хорошо? Ты заболел? Может я позвоню Максу, пускай приедет?
— Никому звонить не надо. Просто голова раскалывается. Не буди меня, когда придёшь, — ох, не нравился мне его голос.
— Хорошо, — согласился я. Лео сбросил вызов.

Что могло произойти с моим Лео? Его голос был расстроенным. Я надеялся, что все хорошо и он просто переутомился. Добравшись домой, я зашел в квартиру. Никто не вышел мне навстречу, даже Феликс куда-то запропастился. Скинув обувь, я прошел в спальню. Лео лежал на кровати, отвернувшись лицом к окну, за которым сгущались сумерки. Из-под одеяла торчала только его макушка. Я подошёл и присел рядом. Легонько коснулся губами виска, и мои опасения насчёт простуды развеялись.
— Лео, — прошептал я, коснувшись его плеча, решившись разбудить. — Что случилось, дорогой? У тебя все хорошо?
— Все нормально, — послышалось из-под одеяла.
— Может, все-таки, я позвоню Максу?
— Не нужно. Я просто хочу спать.
— Хорошо. Я схожу в душ и приду. Может тебе что-то принести? — но мой мальчик ничего не ответил, а только повыше натянул одеяло. Я ничего не понимал. Поднявшись, я вышел из спальни. Принял душ, кое-как поел (я уже и не помнил, когда последний раз ел в одиночестве), и вернулся в спальню. Лео лежал все в той же позе, в которой я его оставил, все так же накрывшись с головой. Я забрался к нему под одеяло, перекинул руку через его торс и прижал к себе. Лео тяжело вздохнул. Мне не нравилось его состояние. Что-то он мне не договаривал.

***

Наступившее утро стремительно ворвалось в мой тревожный сон трелью будильника. Я разлепил сонные глаза. Лео спал на боку, спиной ко мне, подложив руку под голову, и мне подумалось, что за всю ночь он так ни разу и не пошевелился. Я лежал и смотрел на его спину, размышляя о том, что же у него вчера могло произойти, и почему он не захотел мне ничего рассказывать? Я легонько коснулся губами его плеча и поднялся. Лежи, не лежи, а работу никто не отменял.

Душ, кофе, завтрак.

Вернувшись в спальню, я обнаружил пустую кровать. Когда он встал? Со стороны ванной доносился шум воды. Я оделся, подошёл к двери и негромко постучал.
— Лео. Я ухожу, — сказал я через закрытую дверь. — Завтрак на столе, — я чувствовал себя беспомощным в данной ситуации. Нужно было поговорить с ним, прежде чем уходить. Я хотел выяснить, что же все-таки случилось. Может, я мог бы ему чем-то помочь, а он стеснялся мне сказать? Я стоял, ожидая, когда Лео выйдет, не мог же он там сидеть вечно. Шум воды стих, замок щёлкнул и дверь в ванную открылась. Я отступил в сторону. Лео прошел мимо меня, даже не посмотрев, словно я пустое место.
— Лео, что случилось? Ты можешь мне сказать? У тебя проблемы на работе? — спрашивал я, смотря, как он одевается.
— Нет.
— Тогда, что? — я не понимал, но и уходить без ответа не собирался.
— Ничего. Все хорошо. Иди на работу, а то опоздаешь. Себа будет ворчать, — ответил Лео, выглянув из-за дверцы шкафа.
Вот так просто — иди на работу, без объяснения причин вчерашнего плохого настроения?
От Лео веяло холодом, хоть он и улыбнулся мне. Впервые я не знал, как поступить. Я ждал, что он подойдет ко мне, чтобы поцеловать, но… Лео продолжал одеваться.

Мы, что, соседи по комнате?

Я двинулся к нему, подошёл ближе и, наклонившись, коснулся губ Лео своими. Он практически не отреагировал. Было ощущение, что я целовал не живого человека, а бесчувственную куклу.
— До вечера? — спросил я. Уж вечером он от меня не отвертится и ему придется всё объяснить.

***
POV Лео

Сложно сохранять самообладание, чтобы не взорваться, когда объект твоего раздражения все время крутится рядом и пытается выяснить, что же произошло. Я тебе, блядь, объясню, что произошло! Но, не сейчас. Андре не спешил уходить, он явно жаждал получить от меня объяснения причины моего вчерашнего, так сказать, плохого самочувствия. А причина была одна — его враньё. Все эти гребаные пять месяцев сплошного вранья. Не получив от меня вразумительного ответа, Андре ничего лучше не придумал, как подойти и поцеловать меня. Я же делал вид, что все отлично. Раньше бы я с порога устроил грандиозный скандал, да такой, что позавидовала бы сама Опра. А сейчас я сам себя не узнавал. Было абсолютное равнодушие и апатия ко всему происходящему. Я просто хотел, чтобы он ушел и оставил меня в покое.
Дождавшись, когда Андре уйдет, я буквально следом вышел за ним. Добраться на работу я мог и на автобусе, что я, собственно, и сделал.

***
Мое подавленное состояние замечали все. Даже девушки-официантки из кафе напротив, куда я обычно заходил утром, чтобы взять кофе и круассаны, спросили, не заболел ли я? У меня не было желания ни работать, ни вообще что-либо делать. Купленный утром кофе остыл, а круассаны отправились в мусорное ведро. Еда у меня вызывала приступ тошноты. Хотелось только курить. Я так никогда не брошу.
Воспользовавшись отсутствием в магазине покупателей, я в очередной раз вышел на улицу, чтобы выкурить, уже десятую за сегодняшний день, сигарету; до этого я ограничивался всего парой-тройкой, достал ее из пачки, но так и не поджёг. Я стоял и смотрел перед собой немигающим взглядом, с зажатой между пальцами, сигаретой, и в моей памяти всплывали обрывки вчерашнего вечера. И чем больше я об этом думал, тем больше мое сердце начинало кровоточить.

«Этот парень. Он действительно хорош собой — уверенный, несколько высокомерный, знающий себе цену, и что все, чего бы он не пожелал, будет у его ног, и скорее всего обеспечен. Так значит, все из-за денег? Но я ведь тоже не без гроша за душой. Что же, Андре, тебе еще нужно? Чем этот, Ален, лучше меня? И чем хуже я?»

Я ненавидел его, Андре и себя.

Я желал Алену смерти. Никому, никогда не желал — а ему желал. Даже, когда Филипп так подло поступил со мной, я погоревал, перебесился и забыл. Сжег все мосты. С Андре все было по другому. Я не собирался уступать его кому-либо. Такое количество противоречий я не испытывал ещё никогда.

«Посмотри, Лео, до чего ты опустился? Ты хочешь, чтобы этот парень умер?»

Да, я хотел, чтобы он сдох. Тогда бы Андре остался со мной.

«Но разве это гуманно?»

«А кто сейчас говорит о гуманности? Это справедливо. Он хочет отобрать у меня Андре, а я хочу чтобы он исчез. Что мне делать — отступить? Как я сделал это с Филиппом?»

Сейчас эмоции управляли мной.

Я со злостью сжал руку в кулак, и сигарета сломалась пополам. Мне ничего не оставалось, как выбросить ее. Вторую доставать я не стал. Вернувшись обратно на свое рабочее место, я услышал, как звонил мой мобильный. По играющей мелодии нетрудно было догадаться, кто именно звонил. Достав телефон из-под прилавка, я только подтвердил свою догадку. Я долго смотрел на экран, не решаясь ответить, пока звонок не прервался сам. Я вернул мобильный обратно.

Дождавшись пяти часов вечера, я закрыл магазин и ушел.

***

Музыка оглушала, давила, раздевала, превращала прямо на месте в черт знает кого. Мне казалось, что она звучала не только в моей голове, а и в желудке, и в каждой клеточке моего нетрезвого организма. Красно-зеленые лучи прожекторов отбивались от зеркального шара, висящего под потолком, и цветными пятнами расползались по клубу. Я сидел в Velvet, уже не знаю сколько, и выпил уже достаточно много. Но мне было мало и я заказал себе еще. Мне хотелось напиться, чтобы вытеснить из головы все мысли об Андре; чтобы на утро голова болела так сильно, чтобы я не мог думать ни о чем, кроме боли.
В зале, из-за тесноты, практически никто не танцевал, так, покачивались из стороны в сторону, виляя задами. Это было на руку тем, кто не особо умел танцевать.
Очередной стакан виски с колой опустел быстро, и я, кивнув бармену, заказал себе еще. В голове уже давно шумело, и все происходящее вокруг начинало потихоньку плыть. Я не могу назвать себя любителем подобных заведений, это Ян, до знакомства со своим парнем, частенько тусовался по гей-клубам, заводя знакомства на одну ночь, и за компанию таскал меня с собой.
— Тебе не кажется, что ты уже достаточно выпил? — спросил меня бармен, когда я попытался заказать себе очередную порцию виски с колой.
— Тебе не все ли равно, сколько я выпил? — вопросом на вопрос ответил я. Мой мобильный ярко вспыхнул экраном, и на нем появилось фото Андре. Я отключил звук и перевернул его лицом вниз. Тот продолжал жужжать и вибрировать, и меня это начинало раздражать.
— Я тебя узнал. Ты был здесь пару недель назад, искал своего парня. Нашел? — кивнул он на телефон. — Снова проблемы? — по мне, что, было видно, что я нуждался в немедленной психологической помощи? Если бы это было именно так, я бы пошел к психологу, а не сидел бы сейчас в этом, пропитанном запахом пота, алкоголя и смеси духов, заведении, и не надирался бы в хлам.
— Да, проблемы, — проговорил я. Мобильный перестал вибрировать, и я спрятал его в карман джинсов. — Поругались.
— И похоже серьезно, если ты сидишь тут и заливаешь в себя это, не самое лучшее, пойло, — усмехнулся тот, ставя передо мной, наполненный на половину, стакан с коричневой, сильно пахнущей алкоголем, жидкостью. Я опрокинул в себя его содержимое, и оно тяжелым камнем упало в желудок. Вкуса я уже практически не ощущал. Хмель с новой силой ударил в голову, и в ушах зашумело. — Я тут недавно со своим поругался. Чуть до драки не дошло, — продолжал говорить бармен. Его слова доходило до меня, будто через толщу воды, и мой мозг с трудом воспринимал, поступающую в него, информацию. — Вон он, танцует, — кивнул бармен куда-то в зал. Я повернул голову и увидел, как один из танцовщиков послал в нашу сторону воздушный поцелуй.
— Ты разрешаешь ему танцевать? — спросил я, понимая, что начинаю плыть, а парень напротив превращается в одно сплошное цветное пятно.
— Да. Это его работа. Мы познакомились здесь. Он развлекает парней тем, что танцует, а я… Извини, — бармен оставил меня, и подошел к другим своим клиентам, которые желали обновить свои опустевшие бокалы. Он так же улыбался им и перекидывался фразами. Я снова повернулся в зал. Толпа не рассасывалась, а наоборот, желающих потанцевать только прибавилось. По тому, как в моих глазах все двоилось и плыло, я понял, что план по накачиванию себя алкоголем до состояния полного неадеквата, я выполнил на отлично. Пятерочка с плюсом, Лео. Пора было уходить. Я стек со стула и, стараясь держать равновесие, пошатываясь, направился к выходу. Пол, как и все вокруг, шаталось, словно я находился на корабле, попавшем в сильный шторм. Черт, как плохо. Тошнота подкрадывалась к горлу. Я сглотнул собравшийся ком и повернул в сторону туалета. Я едва успел ввалиться в свободную кабинку и упасть на колени перед унитазом, как мой желудок стало выворачивать наизнанку. Снова и снова. Приятного было мало. Когда все прекратилось, я отдышался, вытер рот тыльной стороной ладони и подошел к раковине. Включив воду, ополоснул лицо и прополоскал рот.
— Что, малость перебрал? — послышалось рядом. Я повернул голову, фокусируясь на лице обладателя голоса. Возле соседней раковины стоял парень и мыл руки. Он улыбался мне. — Может тебе помочь? — вытерев их, он приблизился ко мне и провел рукой по спине, спускаясь к пояснице. Я хоть и не мыслил достаточно трезво, но понял, что он пытался меня склеить. Я резко принял вертикальное положение. На случайный секс в туалете я был не настроен. — Ну что ты, сладкий? Я только хочу помочь. Ты поможешь мне, а я — тебе, — слащаво проговорил тот. Я опустил взгляд вниз, в район его паха. Там уже все говорило за него. Нужно было выбираться отсюда. Оттолкнув руку настойчивого ухажера, я буркнул ему, что-то вроде, не сегодня и поплелся к выходу. Мне еще повезло, что он не особо был настойчив, предлагая развлечься.
Выйдя на улицу, мне легче не стало. Воздух был теплым, голова была свинцовой, а к ногам будто привязали стокилограммовые гири. Добираться домой своим ходом было бы опрометчиво. Достав телефон, который чудом не потерялся, я вызвал себе такси.

***

POV Андре

Домой я ехал с тяжелым сердцем. За весь день Лео не ответил ни на один из моих звонков, и не прочитал ни одно из смс. А их я оставил больше десятка. Чего я только не передумал. Себа видел мою нервозность и отрешенность от рабочего процесса и пытался выпытать причину моего состояния. Но я лишь отмахивался и врал, что просто устал. Я не хотел втягивать его в нашу очередную, с Лео, ссору.

Подойдя к дому, я посмотрел на окна нашей квартиры. Они смотрели на меня темными, пустыми глазницами. Дома никого не было. Я снова достал телефон и в сотый, за сегодня, раз, набрал Лео. Телефон пикнул и меня перенаправило на его голосовую почту.

«Где же тебя носит, Лео?»

Я сбросил вызов, не став надиктовывать бессмысленный текст, который все равно останется непрослушанным, и шагнул в подъезд. В квартире меня встретил, бросившийся в ноги, Феликс. Он жалобно мяукнул и стал тереться о мои ноги. Сняв обувь, я подхватил его на руки и ушел с ним в кухню. О еде я даже и думать не мог. Кусок не лез в горло. Покормив Феликса, я захватил телефон и ушел в комнату. В течении двух с половиной часов я пытался дозвониться до Лео, но все было тщетно, меня постоянно перенаправляло на его голосовую почту. Отчаявшись, что смогу пробиться к нему, я решил подождать еще немного. В моей голове крутились все самые худшие мысли, которые только можно было представить.

Я сидел в полной тишине, когда во входной двери послышался скрежет, а потом и негромкое чертыхание. Я метнулся в коридор и увидел занимательную картину. Лео, прислонившись плечом к стене, пытался стянуть кроссовки. По тому, как он неуверенно держался на ногах, я понял, что тот был изрядно пьян.
— Лео! Что происходит? — обозначил я свое присутствие, громко задав вопрос, на который собирался немедленно получить ответ. — Что с твоим телефоном? Я целый день пытался тебе дозвониться. И объясни мне, почему ты в таком состоянии? — оставив злосчастные кроссовки в покое, Лео поднял голову, и его губы растянулись в пьяной улыбке.
— О! Привет! Ты уже дома? А я тут, — говорил он, заплетающимся языком, пытаясь снять обувь. — Черт! Дурацкие кроссовки! — те упрямо не хотели слезать с его ног.
— Давай помогу, — я хотел подойти к нему, но Лео выставил перед собой руку.
— Не трогай меня! — зло сказал он, и на его лице отобразилось раздражение. Я опешил. Что за черт?
— Что, черт возьми, с тобой происходит? Вчера ты говорил, что у тебя болит голова, сегодня ты являешься в пьяном виде, непонятно где шатался, — Лео ничего не ответил. Он молча стянул обувь и, стараясь сохранить равновесие, прошел мимо меня. Я хотел получить ответы на свои вопросы. Догнав Лео в комнате, я схватил его за руку. Он резко отдернул ее и развернулся ко мне. Его глаза, хоть и были затуманены алкоголем, которого в его организме было немало, излучали злость и ярость. Я ужаснулся. Что произошло с ним за эти два дня? Почему он так изменился? Одна догадка так и вертелась в моей голове, но я настойчиво вытеснял ее.
— Ты хочешь знать, где я бы?
— Да уж, потрудись объяснить.
— Я был в клубе, и знаешь, мне там очень понравилось, — говорил Лео с пренебрежением. — Такой ответ тебя устроит? А теперь, дай пройти, я устал и хочу спать, — он обошел меня, зашел в спальню и вернулся оттуда с подушкой и одеялом, которые бросил на диван. У меня был шок. Он собрался спать на диване?
Говорить сейчас с Лео и выяснять отношения было пустой тратой времени, это, как говорить со стеной, которая, в один миг, вдруг возникла между нами. Я постоял, смотря, как он лег и укрылся с головой. Мне же ничего не осталось, как отправиться в спальню. Эта ночь будет у меня самой длинной.

***

Следующее утро не сулило ничего хорошего. Я часто просыпался, отмечая, что спал один, и не выспался ни на йоту. Проснулся с головной болью. Когда я вошел в комнату, Лео все еще спал. Я застыл в паре шагов от дивана, смотря на него. Губы, которые я буквально недавно целовал, были слегка приоткрыты, а длинные ресницы подрагивали во сне.

«Что же между нами происходит, Лео? Когда все встало с ног на голову?»

У меня была одна мысль, которая не давала мне покоя полночи. Но проверить ее достоверность мне мешало отсутствие всего лишь одного номера телефона в моем мобильном.

По тихому собравшись, я ушел на работу, предварительно оставив на кухонном столе записку для Лео. Я надеялся, что проснувшись, он удосужится прочесть ее и выполнить мои маленькие пожелания. А в записке я просил его: поесть, когда проснется, вчера он явно этого не делал; и позвонить мне. Я готов был простить ему всё, что бы он вчера не сделал.

Не знаю, то ли Лео, проснувшись, не прочитал мою записку, то ли прочитал, но не собирался выполнять второе из пожеланий, но звонка от него я так и не дождался. А проверить первое я не мог из-за отсутствия меня дома.
Чтобы избежать ненужных вопрос от Себастьяна и не слышать его нотаций на тему: «А я же говорил, а ты сделал все по своему», я натянул на лицо маску абсолютного спокойствия и продолжал изображать из себя счастливого человека. Только, когда он уходил из поля моего зрения, мне хотелось убиться об стену от безысходности.
Во второй половине дня раздался звонок моего смартфона. Звонила Мишель. Она сообщила мне, что разузнала все о Жан-Марке, и оказалась права. Он, действительно, не только преподавал у нее на факультете, а и до сих пор оставался одним из лучших профессоров. И поскольку сейчас полным ходом шел набор студентов, то он там присутствовал чуть ли не каждый день. Мишель не только сообщила мне адрес университета, а и раздобыла номер телефона моего отца, за что я был ей безмерно благодарен. Ну хоть одна хорошая новость за сегодня.
— Что сказала Мишель? — спросил Себа, дождавшись, когда я договорю по телефону.
— Она оказалась права. Мой отец действительно тот, о ком она говорила. И достала мне его номер телефона.
— Моя девочка, — растянув губы в улыбке, сказал Себа. — И что ты намерен делать с этим?
— Я позвоню ему, — твёрдо решил я. — И договорюсь о встрече.
— Ты уверен? — удивился Себа, подозрительно уставившись на меня.
— Как никогда.
Откладывать звонок в долгий ящик я не стал. Я вышел в зал, присел за столик в самом дальнем углу, спрятавшись от посторонних глаз и ушей, и набрал номер, ещё не зная, чего мне ждать. Пока слушал гудки, мои пальцы нервно постукивали по столу. Наконец-то на том конце подняли трубку, и я услышал спокойный мужской голос. Мое сердце на мгновение ухнуло вниз и затрепетало, словно маленькая птичка, попавшая в силки.
— Алло, — ответил мой отец.
Я запнулся. Слова застряли у меня в горле, и я не мог выдать ни звука. И куда же подевалась моя недавняя уверенность? Вся сошла на нет.
— Алло, говорите, — повторил отец.
— Пап, привет, — выдавил я из себя. Описать мое состояние в данный момент было сложно. После того, как я нагрубил ему в нашу первую и последнюю встречу, я и не надеялся, что он захочет со мной говорить. Я бы не захотел.
Теперь мой отец замолчал. Я слышал, как он дышал.
— Андре? — его голос выражал не только удивление, а и некоторое беспокойство. — Я рад, что ты позвонил. Но как ты узнал мой номер? Я не помню, чтобы оставлял его тебе или Лео.
— Неважно, — выдавать своего информатора я не собирался. — Мы можем сегодня встретиться и поговорить? — я боялся получить отказ.
— Да, конечно. Я могу, хоть сейчас.
— Да? Отлично, — сказал я.
— Давай через полчаса в Lomi, знаешь где это? — спросил отец.
— Да, конечно.
— Тогда увидимся, — и отец сбросил вызов. Я продолжал сидеть за столиком. Было боязно от предстоящей встречи. Я не знал, как она пройдет. Но я уже был уверен, что без скандала. Я вернулся на свое рабочее место. Теперь нужно было придумать причину, по которой я мог бы пораньше уйти с работы.
— Мне нужно уйти пораньше. Прикроешь меня? — спросил я Себастьяна.
— Ты хочешь пойти к нему? — Себа уже не был так удивлен, он лишь хотел убедиться в искренности моих намерений.
— Да, я решил наладить отношения с отцом. Правда, ещё не знаю, что буду ему говорить. Извинюсь для начала.

Получив от Себастьяна благословение на предстоящую встречу, я ушел.

***

POV Лео

Когда первые лучи солнца коснулись моего лица, я уже не спал. Меня мучила жуткая головная боль, разрывающая мой мозг на части и грозящаяся расколоть мой череп пополам.

Вчера я добился того, чего хотел. Я был настолько пьян, что едва мог держаться на ногах, и мне было пофиг, что на утро мне захочется умереть, и что я весь день буду страдать жутким похмельем, зато у меня получилось вытеснить мысли об Андре и его бывшем любовнике. Но ненадолго. До момента, пока я не вернулся домой.

Когда я доставил свое бренное, нетрезвое тело домой, Андре пытался со мной поговорить, но мой мозг отказывался генерировать любые другие мысли и слова, кроме какой-то бессвязной ерунды, которую я ему наговорил. Я все время представлял Андре и Алена вместе. Как тот обнимает Андре, как целует его губы, как шепчет на ухо всякую романтическую чепуху. Моему, чёрт возьми, Андре!

Лучше бы я умер вчера.

На сердце очередной шрам от предательства.

Присутствие Андре вызывало у меня только раздражение. Я хотел, чтобы он оставил меня в покое.
Захватив из спальни подушку и одеяло, я демонстративно улегся спать на диван в комнате, не оставив Андре ни единого шанса добиться от меня нормального объяснения — почему я напился.

Мамочка, роди меня обратно! Только бесчувственной скотиной, которой будет плевать на всё и всех! Которая не будет чувствовать боли! Надоело по каждому страдать, верить и ловить в ответ предательство!

Я слышал, как у Андре зазвонил будильник, и как он, думая, что я все ещё сплю, ходил по квартире на цыпочках, боясь разбудить меня.

Я ощущал на себе его пристальный взгляд, но усердно делал вид, что сплю, и лишь когда входная дверь хлопнула, я поднялся. Прошел в кухню, отыскал в аптечке аспирин, бросил его в стакан с водой и выпил. И лишь, только потом, заметил на столе клочок бумаги. Внутри у меня все перевернулось и похолодело. Однажды, вот такой листок, прикрепленный магнитом к холодильнику, перечеркнул всю мою жизнь. Я долго не мог подойти, чтобы взять его и прочитать, но любопытство взяло верх. Пересилив себя, я все же сделал это — взял в руки записку и, облегченно выдохнул, когда увидел текст, написанный аккуратным почерком, словно гора с плеч упала. Я пробежался глазами по буквам. Какой же заботливый. Мой ёж вылез наружу. Да, какой там ёж — целый дикобраз с ядовитыми иголками. Скомкав послание, я выбросил его в мусорное ведро. Ничего из того, что Андре в записке просил меня сделать, я делать не собирался.
Есть я не стал. После вчерашнего загула еда застревала в горле, и все, что я смог заставить себя выпить — была чашка крепкого кофе.
***
Сегодня в Velvet было не так тесно. Может всё потому, что я рано пришёл, и большинство завсегдатаев появятся здесь только ближе к полуночи? Напиваться, как вчера, я не хотел. В конце концов, нужно было поговорить с Андре и расставить все точки над «і». Поставить его перед выбором: или я или этот… Поэтому, я ограничился только бокалом пива, который цедил уже целый час.
— О! Я смотрю, ты так скоро станешь местной звездой, — как-то подозрительно подмигнул мне бармен.
— Это ещё почему? — не понял я намека.
— С момента, когда ты вошёл сюда, с тебя не спускает глаз вон тот парень, — и бармен кивнул куда-то в сторону зала. Я осторожно посмотрел через плечо и заметил, как на меня откровенно пялится какой-то тип. Этого ещё не хватало. Я повернулся обратно и через мгновение услышал:
— Грустишь? — я обернулся на голос. Возле меня сидел тот самый парень, который только что взглядом раздевал меня.
— Нет, веселюсь. Не заметно? — бросил я, раздражённо.
— Ты новенький? — спросил он, пытаясь развести меня на разговор. — Я наблюдал за тобой. Ты не танцуешь, не заводишь знакомства.
— Тебе не кажется, что если бы я нуждался в компании, то несомненно нашёл бы ее?
— Тебя угостить?
— Нет, спасибо. Мой бокал ещё не опустел. И сегодня я не намерен напиваться. Так что, извини, тебе придется поискать кого-то другого, кто будет настроен на более тесное общение, нежели я, — парень смерил меня оценивающим взглядом и отошёл в сторону. Надеюсь, ему сегодня повезёт и он найдет кого-то, кто будет более сговорчив, чем я.
— Ловко ты его отшил, — проговорил бармен. Ещё немного и мы станем друзьями. В клуб стал стекаться народ, и стало шумно. Я допил остатки пива и направился домой.

***
POV Андре

Добирался я до Монмартра добрых минут сорок, и опоздал к назначенному времени.
Как бы я не пытался унять дрожь во всём теле, и убедить себя в том, что глобальной катастрофы не произойдет от этой встречи, чем ближе я подходил к кафе, тем больше нервничал. А что, если я опять налажаю и сорвусь, нервы-то ни к чёрту? Особенно последние пару дней. Так, нужно успокоиться. Сам же напросился на эту встречу. Но меня трясло, словно я ступал по оголенным проводам.
Зайдя в кафе, я заметил знакомую фигуру. Мой отец сидел за столиком и пил кофе. Мне показалось, что с момента нашей последней встречи он немного постарел. Появилась седина, и он сидел, сильно ссутулившись. Я помнил, что он говорил, будто у него были проблемы со здоровьем.
Я глубоко вздохнул и подошел ближе.
— Извини, я опоздал, — сказал я, не решаясь присесть.
— Может, ты присядешь? — указал отец на свободное место.
Я втиснулся на диванчик напротив него. Между нами чувствовалась
неловкость и напряженность. Казалось, что их можно было потрогать рукой.
— Тебе что-нибудь заказать? — спросил отец, нарушив затянувшееся молчание.
— Да, не откажусь от кофе, — ответил я, и через минуту возле меня стояла чашка с дымящимся бодрящим напитком.
Разговор как-то не клеился. И сказать было что, но, почему-то, никто из нас двоих не решался заговорить первым.
— Я хочу попросить у тебя прощения за тот вечер. Я не должен был так говорить с тобой, — спустя некоторое время говорил я, обнимая руками чашку, смотря в нее, будто там я мог найти нужные слова.
— Андре, это не ты должен просить у меня прощения, а я у тебя. И не только у тебя, а и у твоей мамы. После нашего расставания она сожгла все мосты между нами. Пресекла любые мои попытки общения с тобой.
— Она была так сильно обижена на тебя? Почему она запрещала тебе видеться со мной? — мама никогда не посвящала меня в историю их разрыва.
— Наверное, потому и запрещала, что была обижена. Сесиль считала, что раз я увлекся молоденькой аспиранткой, то не имею права видеть собственного сына. Как я ее только не просил. Умолял видеться с тобой, хоть бы на пару часов в день, да что в день — хотя бы в неделю, — отец говорил с таким отчаянием, и я его начинал понимать. Не понимал только намерений мамы и ее запрета. Чего она хотела добиться, запретив отцу видеть меня? Может она рассчитывала на то, что этим сможет вернуть его? Догадок можно было строить массу.
— Фото, которое ты оставил Лео, на нем мне семь лет, и ты сказал, что это последний раз, когда ты видел меня вот так. Это правда? — я сделал большой глоток кофе, который начинал остывать.
— Да. Это был твой день рождения, и я буквально вымолил эти пару часов у твоей матери. Она с большим трудом согласилась, — чем больше отец рассказывал, тем больше я не понимал свою мать.
— Мама никогда не распространялась о причине вашего расставания. На все мои вопросы о тебе отвечала уклончиво или вообще молчала, а если я ее доставал, то могла и отругать. Со временем я стал забывать тебя. А учитывая то, что в нашем доме совершенно не было твоих фото, твое лицо стерлось из моей памяти. Поэтому я скептически отнесся к тому факту, что ты мой отец. Прости, но я не верил. Даже то, что мы с тобой похожи, считай, как две капли воды, не вселяло в меня веру.
— Я прекрасно тебя понимаю и не держу обиды. Я лишь хочу наладить с тобой отношения, пока еще не поздно. Я знаю, что утраченного времени не вернуть. Да и хочу попросить у Сесиль прощения. Как она, кстати?
— Мама вышла во второй раз замуж, живет в Каннах, — мне неприятно было говорить об этом. Я считал и считаю, что она сделала большую глупость, выйдя замуж за Пьера. Но, это было ее решение, в тот момент, и я не имел права ставить ей какие-либо условия. — Мы редко видимся. Только созваниваемся, или, если она приезжает в Париж. Мы встречались в Монте-Карло несколько недель назад. Знакомились с родителями Лео.
— Как замечательно. Надеюсь, она счастлива?
— Я не знаю. Она говорит, что любит его, — назвать по имени отчима я не мог. Не тот случай. — Но, мне кажется, что нет. Они часто ругаются из-за меня. Из-за этого мы и не видимся так часто, как хотелось бы.
— Ругаются из-за тебя? Но, почему? Я не понимаю!
— Мой отчим ненавидит таких людей, как я. Из-за этого мы с ним постоянно ругаемся, и маме приходится все это терпеть. Он только за традиционные отношения, и все время говорит, что я живу неправильной жизнью, и что мне нужно измениться; что это все из-за отсутствия правильного воспитания. Придурок. Он не понимает, что я таким родился и не изменюсь.
— Все ясно, — отец откинулся на спинку дивана. — Тяжело ей, видимо, приходится? Да и тебе не легче. Это я должен был быть рядом с тобой, когда ты рос, и когда понял , что отличаешься от остальных. Чтобы поддержать тебя в этот сложный период. Но, меня не было. Как бы мне хотелось все изменить, — отец поник головой. — Андре, если ты захочешь, мы будем общаться. Я очень хочу. А если ты скажешь, что не хочешь видеть меня в своей жизни, я исчезну из нее и ты больше никогда не услышишь обо мне, — мы молчали и смотрели друг на друга. Отец ожидал от меня ответа. Я только что обрёл отца, о котором мечтал,
и который, казалось, понимал меня и принимал таким, какой я есть, не загоняя в рамки и не ставя условий. Разве я мог упустить такой шанс? Конечно же, нет. Нам будет сложно, ведь я не знаю его, а он не знает меня. Мы совершенно чужие друг другу. Что, если, я не оправдаю его надежд, или он окажется не тем отцом, которого я бы хотел видеть в нем. Но, мы попробуем.
— Я хочу. Тем более, что ты нравишься Лео. И завоевал его доверие, — улыбнулся я.
— О! Это, наверное, дорогого стоит? — отец улыбнулся в ответ.
— Проверь мне — да, — хмыкнул я. Мои мысли тут же устремились далеко от этого места.

«Как там Лео? Чем он сейчас занят? И увижу ли я его сегодня до того момента, как лягу спать?»

— Кстати, как там Лео? — вопрос отца выдернул меня из размышлений. — Я бы хотел получше его узнать, — только не сегодня.
— У него все хорошо. Вы наверняка не раз виделись? — я хитро улыбнулся.
— Да, ты прав. Мы с ним виделись. Он тебя очень любит. Это видно по его глазам и по тому, как он тебя защищал, — да, только сейчас мы переживали не лучшие времена. — В тот раз я заметил у него на пальце кольцо — это то, о чем я думаю?
— Да, я сделал Лео предложение. Вот, только, с датой мы ещё не определились.
— Что вам мешает? Если нужны деньги или любая другая помощь, я готов вам всё это предоставить. Только скажи, — я не мог ему ответить, потому что уже не знал, куда мы с Лео шли, и чем дальше обернутся наши отношения. Я приходил в ужас от одной мысли, что между нами может всё закончиться. Я отрешённо смотрел перед собой, и отец не мог не заметить этого. — Андре, что-то не так?
— Нет, все хорошо. Я, наверное, просто устал, — ответил я. Он не стал меня допрашивать, и я был ему благодарен за это.
Разговор с отцом на время отвлёк меня от гнетущих мыслей. Он рассказывал мне о себе. О том, как после расставания с мамой у него все пошло наперекосяк, что с той аспиранткой у них так ничего и не вышло, а дороги назад уже не было; как он, бросив всё, уехал в Бельгию, жил там и преподавал долгих шесть лет; как вместе со своим другом — историком по профессии и археологом по признанию, подался в экспедицию по Египту. А так как денег у них особо не было, им пришлось жить посреди пустыни вместе с бедуинами. Но, это были лучшие времена. Он был молод и полон сил. В конце своего повествования отец признался мне, что болен. Это и побудило его вернуться в Париж и найти меня.
— Это у меня уже очень давно. Просто я не обращал внимания. Все началось с маленькой красной точки на плече. Я сразу подумал, что меня кто-то укусил, а так как, это не беспокоило меня, я и не придавал этому большого значения. Но, пару лет назад все стало хуже. Плечо начало болеть. Я не мог ничего делать, и мне пришлось обратиться к специалистам. У меня взяли биопсию и выявили рак, — отец расстегнул рубашку и обнажил правое плечо. Там красовался шрам, на том месте, где был очаг. — Теперь, чтобы это не распространилось дальше, мне приходится принимать химию. Лечение сдерживает болезнь, пока все хорошо, но…
— Что говорят врачи? — я не на шутку забеспокоился.
— Ты хочешь знать, много ли мне осталось? Не знаю. Может пять лет, может год, а может и меньше, — ответил отец. Он с таким холодным спокойствием говорил о своей болезни, словно это была обычная простуда. Я не знал, что говорить. А что говорят в подобных случаях? Желают скорейшего выздоровления? Сочувствуют? Жалеют? Что? Я был в растерянности.
— Ты должен увидеться с мамой, — ничего лучшего я не нашел, что сказать.
— Думаешь, она захочет видеть меня? У нее другая жизнь, и мне нет в ней места.
— Разве это жизнь? Она несчастлива с ним!
— Я не знаю, я не уверен, — отец отвёл взгляд. Вот в кого я удался своей неуверенностью и нерешительностью к действиям. Мы молчали. Не знаю, о чем думал отец, я же переваривал услышанную информацию. После того, как я узнал, что он действительно болен, я больше не мог отказаться от него.