Глава 2

Антониа

– Чем могу помочь?

Выгибаю бровь и смотрю на секретаршу – ту самую цыпочку, которая отвела меня к Сорайе на собеседование на прошлой неделе. Задаваясь вопросом, выгляжу ли я хуже, чем думала, поворачиваюсь и рассматриваю свое отражение в зеркальных лифтах. Да, волосы намного растрепаннее, чем в тот день, когда мы впервые встретились, но, кроме этого, не замечаю никаких существенных изменений. Поворачиваюсь к секретарше и ставлю шлем на причудливую стойку между нами.

– Мы встречались на прошлой неделе, – напоминаю ей, заставляя себя улыбнуться. – Я Антониа Де Лука, новый стажер Сорайи Вендетты...

– Вы опоздали больше чем на час, – перебивает она меня.

– Ах, да, по поводу этого...

– Пенелопа, что там с моим новым стажером? Она давно должна была прийти, позвони ей... О, вот вы где!

Сорайя выходит из кабинета, хмурится и рассматривает меня с беспокойством на лице. Когда ее глаза, наконец, встречаются с моими, она заправляет прядь своих длинных прямых волос за ухо, а я восхищаюсь их темно-синими кончиками. Не многие решатся на такой смелый образ, но Сорайя с легкостью на это пошла.

– Вы опоздали, – комментирует она, скрещивая руки на груди. – Я уже думала, что вам не нужна эта должность, – добавляет она, цокнув языком. У нее во рту мелькает вспышка серебра, и я прищуриваюсь от любопытства.

– Пирсинг языка? – выпаливаю я, мгновенно сожалея о своем вопросе, услышав аханье Пенелопы.

Ладно, может, это слегка странно.

Чувствуя себя полной дурой, пихаю сжатым кулаком в сторону Сорайи и пытаюсь компенсировать неловкий вопрос объяснением:

– Снимаю перед вами шляпу. Однажды я проколола себе язык, чтобы доказать отцу, что у меня тоже есть яйца. После двенадцати часов слюнопускания и невозможности говорить я сняла эту штуку.

Черт.

Осознав, что только что сбросила бомбу, опускаю кулак и ударяю открытой ладонью другой руки себе по лбу.

– Простите. Сегодня худший день в моей жизни, – бормочу я, убирая руку ото лба. – Будильник не сработал вовремя, а потом я попала в пробку, и еще этот надоедливый полицейский, который решил поделиться со мной месячной квотой штрафов... – лезу в кожаную куртку и вытаскиваю пачку талонов в качестве доказательства. – Я отправила вам съедобную фруктовую композицию, ее уже привезли?

– Вы прислали мне съедобную композицию?

Я киваю.

– Клубнику, ананас... и все такое. – Сорайя тупо смотрит на меня, и я клянусь, Пенелопа бормочет нечто странное, типа «поцелуй меня в задницу». Игнорируя секретаршу, я продолжаю: – Послушайте, мне действительно нужна эта работа. Клянусь, если вы дадите мне шанс, то не пожалеете.

Это правда, и, хотя у меня нет никакого опыта в этой области, да и в какой-либо другой, я готова работать на износ. Ожидая ответа, нервно сжимаю в руке скомканные штрафы.

Пожалуйста, не увольняйте меня.

А разве можно уволить кого-то, кто на самом деле еще не работал?

– В это время пробки просто безумные, – наконец произносит Сорайя. – Откуда вы приехали?

– Из Бруклина.

Легкая улыбка касается уголков ее ярко-красных губ.

– Я оттуда родом. Ну, изначально... – ее улыбка становится шире, когда она подсознательно теребит внушительный камень на безымянном пальце левой руки. – А сейчас я живу в Верхнем Вест-Сайде с мужем Грэмом и двумя детьми, Хлоей и Лоренцо.

– То есть, у меня еще не все потеряно, – шучу я.

Она смеется.

– Всегда нужно надеяться, дорогая, – отвечает она, отталкиваясь от дверного косяка. Ее взгляд перемещается на Пенелопу. – Пенелопа, я покажу Антонии ее стол. Принеси новые бланки договора и убедись, что у нее правильно настроена учетная запись электронной почты для заполнения вопросов в колонке.

– Подождите, значит, я не уволена?

– Не сегодня, – дерзко отвечает Сорайя. – Пойдемте, провожу вас к рабочему месту.

Впервые с сегодняшнего утра вздыхаю с облегчением. Может, Сорайя права, и в любой ситуации, даже самой критической, нужно надеяться на хорошее? Сорайя разворачивается и направляется к ряду кабинок, минуя кабинет, из которого вышла. Пенелопа бросает на меня злобный взгляд, но я не обращаю внимания ни на это, ни на нее, если уж на то пошло. Засовываю штрафы обратно в карман и беру свой шлем со стойки регистрации. Сегодняшний день только что повернулся вспять, и ничто меня не сломит.

Следую за Сорайей, рассматривая ее прямые волосы. Любопытно узнать, по какой конкретной причине она красит концы в синий, и почему только концы, а не всю длину? Ведь если кто-то и способен на подобное, уверена, что только Сорайя. Однако вслух об этом не спрашиваю.

Она подводит меня к кабинке около кабинета, который раньше принадлежал ей, и раскрывает причину, по которой меня наняли. По всей видимости, знаменитый обозреватель «Спроси Иду» решила уволиться. А так как Сорайя получила повышение, то нужен человек, который будет фильтровать материалы для колонки.

Вселись в меня, фильтровщик.

Тем не менее, я не начну читать крики о помощи, пока не заполню необходимые документы, и Пенелопа не предоставит мне доступ к электронной почте. А до тех пор нужно убрать беспорядок, оставленный Сорайей. И под беспорядком я подразумеваю, разбросанное повсюду... абсолютно всё. Я едва в состоянии разглядеть стол сквозь стопки бумаг и башни из скрепок, напоминающую странную миниатюрную копию Эмпайр-стейт-билдинг. И еще эти стикеры, которыми обклеена вся кабинка! На некоторых написаны маленькие цитаты, на других какие-то каракули, но большинство из них являются нецензурными ответами на вопросы.

Думаю, я сюда прекрасно впишусь.

– Есть вопросы? – спрашивает Сорайя, возвращая мое внимание к ней.

– Что делать со всеми этими бумагами и стикерами?

– Документы можно подшить в шкафчик рядом с окном. Что касается стикеров… на некоторых есть отличный материал... – голос Сорайи замолкает, когда ее охватывает чувство ностальгии. – Оставьте их, – решает она, отрывая взгляд от разноцветных бумажек. – У меня назначена встреча в полдень, и мой почтовый ящик переполнен электронными письмами, но, если появятся какие-либо вопросы, просто крикните.

– Будет сделано.

Она подмигивает мне и направляется в свой кабинет, но я чувствую себя обязанной еще раз поблагодарить ее за то, что она не уволила меня на месте.

– Сорайя? – зову я. Она останавливается на полпути и смотрит на меня через плечо. – Спасибо, что дали мне шанс. Обещаю, завтра не опоздаю.

На ее губах появляется теплая улыбка.

– Хорошо. Я твердо верю во второй шанс.

Я настоящий фанат своего нового босса.

* * *

Первый час я потратила на то, чтобы разложить скрепки и переклеить стикеры. Мой мобильный постоянно пиликал от звонков и сообщений, которые я игнорировала – все были от моего отца. К этому времени я поняла, что ребята посвятили его в мою новую работу, и он, вероятно, сходит с ума. Не дай бог, принцесса «Восставших из Ада» сделает шаг без сопровождения свиты байкеров. Я чувствовала себя виноватой за то, что скрыла все от отца, но знала, что именно произошло бы, расскажи я ему об этом. Ругер или Ритмо установили бы за мной слежку, одновременно пытаясь получить минет от Пенелопы, и мне бы пришел конец.

Отключив телефон, убираю его в верхний ящик стола и бросаю взгляд на документы, все еще ожидающие заполнения. Наверное, следовало разобраться с ними до того, как я взялась за скрепки. Мое внимание отвлекается от страшной задачи, когда я слышу, как Пенелопа прочищает горло. Поднимаю голову, и девушка подсовывает мне папку и iPad.

– Вижу, вы усердно работаете, – саркастически усмехается она. Эта крошка будет проблемой – я это просто чувствую. – Если вы не против отложить разбор скрепок, то можем ввести вас в систему, – продолжает она, кладя папку и iPad на мой стол. – Нужно заполнить формы для расчета заработной платы и сделать копию вашего водительского удостоверения.

Звонящий телефон прерывает ее тираду, и она отходит, чтобы ответить, оставляя меня с бумагами. Я бегло пролистываю страницы, лезу в карман куртки за водительскими правами, сжимаю рукой пачку штрафов и бросаю их на стол.

Предательский разум возвращается к симпатичному копу с убийственными руками. Очень жаль, что он такой мудак. Его задница хороша, а выразительные глаза и короткие волосы незабываемы. Природа его одарила. Вероятно, я бы даже смирилась с его верой в нелепые итальянские суеверия, но его профессия является большим красным флагом. Мы с копами не играем в джайв, в основном из-за моего папы. И, хотя я готова порвать связи с «Восставшими из Ада», я не собираюсь дразнить отца перепихом на сеновале с мужчиной, у которого есть значок.

Все не так просто.

Отбросив все мысли об офицере Пирелли на задний план, вытаскиваю документы на мотоцикл, но обнаруживаю, что мои водительские права пропали. Решив, что в спешке засунула удостоверение в один из карманов, я обыскиваю их. Снова появляется Пенелопа и театрально закатывает глаза.

– Вы издеваетесь надо мной? Вы даже не притронулись к бланкам!

– Не могу найти права, – шиплю я, слегка паникуя. Вываливаю содержимое своих карманов на стол и просматриваю все. – Может быть, они в одной из седельных сумок, – говорю я, больше себе, чем Пенелопе.

– Это дизайнер такой? Как «Гуччи» или «Диор»?

Поднимаю голову, и моя челюсть отвисает, когда я недоверчиво смотрю на дамочку.

Она же не серьезно.

Прежде чем я успеваю объяснить, что, черт возьми, такое седельная сумка, или даже решить, хочу ли я вообще развлечь ее ответом, на стойке регистрации снова звонит телефон, и знаток сумок спешит ответить. Я бросаюсь к лифтам. Добравшись до них, нажимаю на кнопку и бросаю взгляд через плечо на Пенелопу.

– Если Сорайя спросит, я спустилась на парковку за водительским удостоверением, – предупреждаю я, но Пенелопа машет мне рукой и продолжает телефонный разговор. Я некоторое время пялюсь на нее, все еще пытаясь осознать тот факт, что она приняла седельную сумку за дизайнерскую.