— Бриттани только что сообщила мне о своей беременности, ладно? — огрызается он, и мои глаза распахиваются. Ничего себе. Неудивительно, что Хаэль покрылся испариной. В моем животе вновь что-то шевелится, похоже на ту же нервозность, что я почувствовала в кафе. И дело не только в том, что Каллум намеренно окатил кипятком другого парня. Нет, дело в Хаэле и Бриттани.

— Черт возьми, дружище, — рычит Каллум со своего места.

— Это не мой ребенок, — бормочет Хаэль, скорее, чтобы убедить самого себя, нежели меня.

— Ты не первый парень, сказавший это дерьмо, когда понял, что совершил ошибку. — говорю я, и Хаэль бьет кулаком по рулю.

— Нет. Я всегда использовал презерватив. Чей бы ни был этот ребенок, он точно не мой.

— Презервативы не гарантируют стопроцентную защиту, — отвечаю я, и это тревожное чувство в животе ухудшается. Прошлой ночью мы с Виком не использовали презервативы, и я не пью противозачаточные. Дерьмо. Последнее, что мне сейчас нужно — это ребенок. Ответственность, лежащая грузом на моих плечах, уничтожит меня. В конце концов, Хаэль купил мне таблеток с запасом. Но даже я не настолько идиотка, чтобы верить, что они всегда работают.

— Он все еще может быть твоим.

— Вовсе нет, — бросает он в ответ, и разговор подходит к концу.

Мы направляемся к дому подруги Кары, чтобы забрать девочек. Кэл посадил Эшли к себе на колени и пристегнул сразу их обоих, Кара сидит посередине, а Хизер по другую сторону. Они прибывали в таком восторге от вечеринки, что болтали о ней всю дорогу до дома Аарона.

Я счастлива, что у Хизер был хороший день, но у меня не получается выкинуть из головы слова Хаэля. Бриттани только что сообщила мне о своей беременности, ладно? Мне это не нравится. Совсем не нравится.

Когда мы возвращаемся домой, девочки бросаются из машины наверх по ступенькам до комнаты Кары, чтобы побороться за игровую приставку, а Хаэль стоит на лужайке, запустив пальцы в волосы и куря, как чертов паровоз.

— Что еще, блять, не так? — спрашивает с крыльца Вик, скрестив руки на груди, темный взгляд пристально следят за лучшим другом.

— Бриттани беременна, — помогаю с ответом я, когда Хаэль не находится с ответом, и брови Вика оказываются у него на лбу.

— Интересно.

— Интересно?! — взрывается Хаэль, выкурив сигарету за считанные секунды, он начинает новую. Он жестикулирует, как сумасшедший, и парочка соседей уже косятся в нашу сторону. — Что тут, нахрен, интересного? Это кошмар.

Он выкидывает обе упаковки сигарет, и из-за одного из окурков задымилась трава, он приложил руки к лицу.

— Я, блять, ненавижу Бриттани. Я ненавижу ее. И ее отец вылез прямиком из ада. Он наверняка захочет распять меня. Он все разрушит.

— Не разыгрывай спектакль, — произносит Вик, склонив голову в сторону.

— Спектакль? — его руки падают, и Хаэль уставился на Вика наполовину с ужасом, наполовину с мольбой в глазах. — У шефа на руках этот анти-бандитский указ, с которым он с пеной у рта придет за нами.

Хаэль продолжает ходить туда-сюда, а затем я слышу то, чего ожидала меньше всего — он ругается на французском.

Обалдеть.

Какого хрена?

— Он твой, бро? — спрашивает Вик, глядя в моем направлении и изучая меня, словно надеясь, что я так просто выпущу на поверхность свои чувства. Я улыбаюсь просто, чтобы он отвалил. Внутри же я кричу, толком не зная, почему. Мое тело эхом откликается в местах, где меня касался Вик, а моя кожа отмечена так же, как и его мной. Мы хорошенько поимели друг друга прошлой ночью, это без сомнений.

— Нет, — вопит Хаэль, а затем хватает розовый мяч Кары с земли и бросает его как можно сильнее в ствол одного из деревьев. Его удар довольно хорош. Забавно, учитывая то, какие чувства от питает к футболистам. — Он не мой, просто не может быть моим. Я не спал с ней с Дня Труда. Быть не может. Просто, блять, без единого шанса.

— Тогда успокойся, нахрен, мы с этим разберемся, — обыденно говорит Вик своим гладким темным голосом. — Зачем ей утверждать, что он твой? Какова ее мотивация?

— Я не знаю, — стонет Хаэль, зажимая переносицу, и делает дыхательные упражнения. — Понятия не имею.

— Она его любит, — предполагает Каллум, прислонившись к гаражной двери, внимательно слушая разговор со скрещенными на груди руками. Входная дверь отпирается, и на пороге появляются Аарон и Оскар, пока Хаэль продолжает материться и наматывать круги на лужайке.

— Здравствуйте, мистер Питерс! — кричит Аарон, махая пожилому мужчине с участка напротив, его натянутая улыбка перерастает в настоящий хмурый взгляд, когда сосед ворчит что-то себе под нос и исчезает в доме без ответа. — Гребаный любопытный говнюк, — бурчит Аарон, зажигая сигарету. — Что происходит?

— Бриттани беременна, — повторяю я, словно пытаюсь смириться с этим. Почему меня вообще это волнует? Потому что мальчики Хавок всегда должны были принадлежать мне. Эта мысль сама всплывает в моей голове, и я невольно дрожу. Ненавижу, когда мое подсознание отвергает ложь, которую я пытаюсь себе навязать. Нахрен Хавок. Плевать я на них хотела. Я здесь только ради мести.

Все это — ложь.

И всегда было ложью.

— Беременна? — задыхается Аарон. Оскар просто сужает серые глаза и барабанит пальцами левой руки по часам, которые он носит на правой.

— Хаэль, чувак, как так вышло?

— Он не мой, — повторяет Хаэль, кажется, уже в сотый раз. — Если бы я знал, что он мой, тогда… — он шатается и опускает плечи. — Господи.

— Господь не несет ответственности за то, что ты переспал с этой безалаберной шлюшкой, — упрекает Оскар, деликатно скрестив руки на груди. — Вся ответственность лежит только на тебе. А теперь, каков план?

— Почему ты думешь, что Бриттани его любит? — обращаюсь к Каллуму, и он опять пожимает плечами.

— Это происходит с той самой поездки. Это видно по ее лицу. Она слишком печется о том, что думает Хаэль. Это может быть и не его ребенок, но ей бы хотелось обратного. Кто знает, может, она сама уже начала в это верить.

— Ты кто, блять, ясновидящий? — рявкает Хаэль, хмуро глядя на своего друга. — С чего ты это взял?

— Если она в тебя не влюблена, тогда каковы ее мотивы? — парирует Каллум, отвечая простой улыбкой на готовность Хаэля взорваться. — Ну же, поделись с нами.

— Я предупреждал тебя не трахать эту девчонку, — подает голос Вик, качая головой, словно разочарованный отец. Он вздыхает, словно этот разговор выжал из него все соки. Может, так и есть, учитывая, как мало мы спали прошлой ночью. — А теперь, у нас нарисовалась еще одна проблема среди кучи остальных. Дай мне время обдумать все это. Возвращайся домой к Мари. Она пригрозила доложить о твоем побеге, если ты не притащишь свой зад домой сегодня.

— Ладно, — бросает Хаэль, устремившись к своей Камаро и забравшись внутрь. Он хлопает дверью и дает газу. Мари… такое ощущение, что это имя мне знакомо. Уверена, что Мари — это имя его матери. Сколько бы я ни наблюдала за тем, как мальчики играют на детской площадке, шанса подобраться ближе у меня не было. Все они — сплошные загадки, даже Аарон. Особенно Аарон.

— Отвези мою девушку домой, Аарон, — говорит Вик, бросив всего один последний взгляд в мою сторону, как будто он ждет, что я признаю жар между ног, следы от пальцев на бедрах и следы укусов на шее.

Аарон скалится, не осталось ни единого шанса, что слово «мою» проскользнуло мимо его ушей.

Я ничего не говорю, не даю Вику абсолютно ничего. В конце концов, он разворачивается и уходит.

А я… я готовлюсь перейти через ворота, ведущие в ад.