В молодости у них у всех были свои домики. Норт, Крис и Гейб делили между собой два, а домик Аляски и Эверли находился рядышком с домиком Холли. Кэнди настояла на том, что если они будут работать на нее во время каникул и отпусков, то она предоставит им жилье.

И ей нравилось это маленькое местечко. Оно принадлежало ей и только ей. С кроватями, покрытыми узорами из бабочек, которые она обожала в пятнадцать лет. Холли покачала головой, поняв, что под пылью они все еще там. Проведя рукой по поверхности покрывала, она очистила ткань настолько, что смогла сесть на чистое место, без пыли, и выпустила из груди долгий вздох, вытирая слезы с щек.

Именно в этот домик она привела Джоша Гербера в ту роковую ночь. Они свернулись калачиком под одеялом почти обнаженные, его губы и пальцы привели ее к такому удовольствию, о существовании которого она даже не подозревала.

А на следующее утро он исчез. Улетел в Лондон, чтобы начать новую работу, в британском филиале компании своего деда.

Правда заключалась в том, что она думала, что значила для него больше, чем просто случайная встреча на одну ночь. Она месяцами ждала, что он свяжется с ней, пригласит в гости или предложит приехать к нему. Но он не сделал ничего, даже не добавил ее в друзья на Facebook.

И теперь он ожидал, что она признается, что все еще думает о той ночи?

Ни за что, приятель.

Лучше притвориться, что ничего не было.

Она ненавидела то, как сильно ее тело реагировало на него каждый раз, когда они были близки. Годы были более чем добры к нему. Восемь лет назад он был красив, но сейчас он был разрушителен. С его темными глазами и мощной челюстью его невозможно было игнорировать.

А она хотела его игнорировать. Очень хотела.

Громкий стук в дверь заставил ее поднять голову. Слава Богу, она уже перестала плакать. Она не хотела, чтобы кто-то видел ее в таком состоянии.

Когда она открыла дверь, оказалось, что на крыльце стоит Джошуа Гербер III. Как будто не было последних восьми лет, и он вернулся после той ночи. Передумал и вернулся за ней.

Боже правый, пора перестать читать романтические книги в перерывах между делами.

Ей было двадцать восемь лет. Успешная, уверенная в себе женщина, которой не нужен был мужчина. Сделав глубокий вдох, она выпрямила спину и встретилась с ним глазами.

И да, возможно, она слегка сжала бедра. Но было холодно, черт возьми.

— Я бы добрался сюда быстрее, но эти ботинки не предназначены для бега, — он поднял ногу, и ей почти удалось не улыбнуться. — И я вроде как забыл, какой домик твой.

— Ты бывал здесь раньше? — невинно спросила она. Снег падал все сильнее, заглушая их голоса.

— Мы снова к этому возвращаемся? — его голос был ровным. — Да, я был здесь раньше. Ты позволила мне остаться здесь, когда мне некуда было идти, — он смахнул снег с волос. — Могу я войти, пока не подхватил пневмонию?

Она отошла в сторону.

— Ты ведь знаешь, что это неправда? Статистически вероятность заболеть пневмонией зимой выше, это точно. Но здесь нет причинно-следственной связи. Это просто сезон.

Его губы подергивались.

— Спасибо за эту информацию. Но я бы все равно предпочел не морозить задницу, — он оглядел домик, его брови сошлись на переносице. — Святое дерьмо, это место выглядит точно так же, — Джош подошел к кровати, протянул руку, чтобы провести ею по бабочке под пылью. — То же постельное белье. Тебе всегда нравились бабочки.

Она снова почувствовала намек на слезы.

— Я узнала об эффекте бабочки в научном лагере, когда мне было двенадцать. Я была одержима этим несколько лет.

Он посмотрел на нее через плечо, его взгляд был мягким, как ласка.

— Я помню. У тебя на всем были бабочки.

Она открыла рот, чтобы ответить, но ничего не вышло.

— Знаешь, сколько раз я возбуждался от одной мысли о твоих трусиках с бабочками? — спросил он.

Джош подошел к ней, его взгляд был непоколебим. Она почувствовала, как желудок начал скручиваться и переворачиваться. Она застыла на месте. Не могла пошевелиться, даже если бы захотела.

Холли была кроликом перед лицом потрясающе красивого, преследующего ее лиса.

— Почему ты продолжаешь лгать мне? — прошептал он, протягивая руку, чтобы провести пальцем по ее нижней губе. Импульс желания пронесся через нее, заставив затрепетать.

— Может быть, ты не так хорош, как тебе казалось.

Он засмеялся.

— Может быть, мне просто нужно напомнить тебе.

Она наклонила голову в сторону. Его палец застыл на ее губах, его глаза потемнели, и они взял ее в плен.

— Может, и нужно, — прошептала она, ее мышцы сжались от этой мысли.

Медленная улыбка растянула его губы, как будто он мог видеть желание, светящееся в ее глазах. Как будто он знал, что ее тело гудит от электричества. Он отдернул руку, и она тут же почувствовала, что ей не хватает его прикосновения.

— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, Холли? — его глаза опустились к ее губам, когда она увлажнила их кончиком языка.

— Думаю, ты хочешь этого.

— Ты права. Я хочу.

Ее сердце бешено билось в груди.

— Что тебя останавливает?

— Я хочу, чтобы ты попросила меня.

— Ты многого хочешь, — ее дыхание перехватило в горле.

— Да, так и есть, — он посмотрел вниз на ее тело. Даже в толстом пальто его взгляд заставлял ее дрожать. — Но у нас есть прошлое. На этот раз я не хочу, чтобы ты забыла, что это произошло.

— Тогда, возможно, тебе нужно приложить немного усилий, — она не собиралась умолять его. Ни за что. — Или ты можешь сделать фотографию.

Он усмехнулся.

— Это как раз то, что попадет в газеты по неправильным причинам. Мне нужно твое согласие, Холли, — он подошел еще ближе. — Скажи «да».

Согласие — это сексуально. Она слышала об этом раньше. Но она никогда не чувствовала этого до сих пор. Пока Джош Гербер не посмотрел прямо ей в глаза, а его тело не приблизилось к ее так, что их пальто соприкасались. Ей пришлось наклонить голову, чтобы не отводить от него взгляд, и это заставило ее пошатнуться на ногах.

Почему от него так хорошо пахнет?

У нее почти кружилась голова от его запаха.

Он прикоснулся к ее щеке, проведя большим пальцем по челюсти.

— Скажи «да», — повторил он, и от его прикосновения ее кожа загорелась.

Ее тело кричало, чтобы она ответила. Ее соски были твердыми, а между бедер болело от желания. Но что-то все еще удерживало ее.

— Знаешь, что я помню о тебе? — пробормотал он, прижимая большой палец к ее губам. — Какая ты была сладкая на вкус. Шел снег, когда я впервые поцеловал тебя. Я был одет как Санта, а ты была эльфом. Я пытался согреть тебя, но на самом деле мне хотелось прикоснуться к тебе со всех сторон. Ты все такая же сладкая на вкус?

— Есть только один способ узнать это.

Он соблазнял ее своими словами. Заставлял ее почувствовать, что она была кем-то, о ком стоит помнить. И это было так запутанно, потому что они были врагами. Боролись друг с другом за будущее этого города.

Но он смотрел на нее так, словно отказался от борьбы. Против нее, против себя.

Как будто он хотел заниматься любовью, а не войной.

Он опустил голову, прижавшись лбом к ее лбу. Она чувствовала жар его кожи, влажность его волос, сладкое тепло его дыхания, когда оно падало на ее кожу.

И тогда она тоже отказалась от борьбы.

Выдохнув полную грудь воздуха, она потянулась вверх и провела ладонью по его колючей челюсти.

— Поцелуй меня, — сказала она, ее тело начало дрожать.

И он поцеловал.