Глава 11

— Это была твоя идея, не так ли? — спросила Холли Джоша. Собрание закончилось, и театр был пуст, кроме Эверли и Норта, которые все еще находились в зале. Гейб и Аляска вернулись в гостиницу, оставив Холли запереть входные двери.

— Что было моей идеей? — Джош намеренно задержался, пока все не ушли. Не потому, что хотел подслушать, а потому, что его чертовски тянуло к ней, и это было не смешно.

— Устроить шоу. Долорес что-то сказала Эверли о том, что ты предложил это.

Он пожал плечами.

— Кажется, я сказал что-то вроде «надеюсь, они не будут устраивать шоу, потому что это будет еще одна вещь, с которой я не хочу иметь дело», — было удивительно, как непринужденно ложь соскользнула с его языка. И как он наслаждался не верящим взглядом Холли.

— Почему ты предложил это? — упорствовала она.

Он пожал плечами.

— Я только что сказал тебе, что не хочу этого. Я сказал, что не хочу, чтобы это случилось.

Холли вздохнула.

— Ты чертовски раздражаешь, знаешь это?

— Прямо, как ты, девушка с потерянной памятью, — не думая, он сунул руку в карман джинсов, большим пальцем погладив гладкий камешек, который туда положил. Слишком поздно он понял, что Холли смотрит на его движения.

— Ты смотришь на мою промежность? — пробормотал он.

Ее щеки порозовели.

— Конечно нет, — она подняла глаза на него. — Я просто хочу знать, что у тебя в штанах.

Он поднял бровь и изо всех сил старался не рассмеяться.

— Я не это имела в виду, ты, задница.

Джош пожал плечами.

— Если хочешь засунуть руки в мои карманы, то будь моей гостей. Тебе может понравиться то, что ты там найдешь.

— Уверена, что мне не понравится то, что я там найду, — ее глаза потемнели, губы приоткрылись. Дыхание было ровным, но быстрым. — Но спасибо за образ. Позже я прополощу свой мозг отбеливателем.

— А ты не думала вместо этого пойти со мной поесть? — спросил он. — Потому что предложение все еще в силе.

— Я лучше съем свою собственную руку, палец за пальцем.

На этот раз он не смог сдержать смех. Она была восхитительна. Где-то в глубине своего сознания он понимал, что это неправильно — испытывать такое влечение к человеку, который явно его ненавидит.

Но это ощущалось так правильно.

— Холли, — позвал женский голос. Холли взглянула через его плечо, и ее лицо стало пепельным, когда она увидела, кто там стоит.

— Мама? — Холли расправила плечи, как будто собиралась на битву. — Как раз хотела узнать, где ты. Дядя Ноэль и дядя Джо выглядели без тебя потерянными.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сказала ее мама, ее глаза сузились на Холли. — Наедине.

Холли посмотрела на Джоша.

— Я занята. Собираюсь пойти на ужин с Джошем.

Он поднял бровь, но ничего не сказал.

— О, я не знала, что это Вы, мистер Гербер, — голос ее мамы смягчился. — Как приятно видеть Вас снова. Могу я украсть свою дочь на минутку? Это не займет много времени.

Холли на секунду закрыла глаза, затем снова открыла их. На ее лице было выражение обреченности.

— Пять минут, — сказала она маме, затем повернулась к Джошу. — Я позвоню тебе, когда закончу.

По тону ее голоса он понял, что она не собиралась этого делать. Для начала, у нее не было его номера.

— Я буду ждать тебя в гостинице, — сказал он ей. — К нашему ужину, — теперь она не сможет от него отделаться.

Отперев дверь театра, Холли вернулась в вестибюль, ее мама шла следом. Джош бросил взгляд на гостиницу, намереваясь подождать ее там, даже если она почти наверняка не появится.

Но потом он понял, что дверь все еще приоткрыта. Вселенная словно манила его внутрь. Поэтому он засунул руки в карманы джинсов, пальцы снова зацепились за камешек, и бесстрастно прислонился спиной к стене театра, пытаясь выглядеть как можно более незаметным.

***

— Почему ты препятствуешь продаже? Ты ненавидишь меня, в этом проблема?

Холли вздохнула. Это был не тот разговор, который она хотела вести сегодня. Да и вообще в любой вечер, если на то пошло. Она не могла вспомнить, когда в последний раз они с мамой проводили время вместе.

Было гораздо проще избегать ее, чем снова пострадать от нее.

— Дело не в тебе, — сказала ей Холли. — Мы просто пытаемся сделать что-то хорошее.

— Но мне нужны эти деньги, Холли. Нам всем нужны, — ее глаза блестели. Холли и забыла, как легко ее мама умела расплакаться.

— Речь идет не только о деньгах. Речь идет о бабушке и ее наследии.

— Твоя бабушка не оставила наследства. Она оставила долги и проблемы, и мы пытаемся их решить. Думаешь, я хочу быть здесь? Ты же знаешь, что я ненавижу холод, — она задрожала, натягивая воротник на шею. — Но мы должны разобраться с этим, раз и навсегда.

— Бабушка бы этого не хотела, — голос Холли был тихим.

— А ты знаешь, чего она хотела бы, не так ли? — в голосе ее мамы звучала обида. — Потому что вы с ней были так близки. Я помню все те разы, когда она пыталась забрать тебя у меня. Думаю, наконец-то ей это удалось.

— Она не отбирала меня у тебя. Ты сама меня оттолкнула.

— Конечно, оттолкнула. Каждое Рождество все, чего ты хотела, это быть здесь с ней. И каждое лето тоже. Всё время бабушка, бабушка, бабушка. И знаешь что? Ей это нравилось. Потому что это означало, что она была лучшей матерью для тебя, чем я.

— Это неправда.

— Она мне так и сказала. Когда приехала в Италию шесть лет назад.

У Холли сжалось горло. Она не хотела думать о том, что было шесть лет назад. Или об Италии. Или о той огромной ошибке, которую она совершила.

— Мама...

— Ты бросила своего жениха в тот день, когда должна была выйти замуж. А потом ты позволила моей матери увезти тебя и оставила меня с последствиями.

— Я знала, что ты будешь злиться на меня. И ты злилась, — у Холли перехватило дыхание. Как же все это было запутанно. Помолвка с мужчиной, которого она почти не знала, была одной из худших ошибок в ее жизни. И она горько сожалела о том, что так поступила. Тем более, что он был племянником тогдашнего мужа ее мамы.

Но она была молода и напугана и позволила бабушке спасти себя. И она знала, что это причинило боль ее маме.

Она просто не знала, как это исправить.

— Тебе не нужно было ей звонить, — сказала ее мама. — Ей это понравилось, ты знаешь? Ей понравилось, что она нужна тебе больше, чем я. А теперь ты делаешь это снова. Выбираешь ее вместо своей матери. Когда все, что мне нужно, это твоя поддержка. Я не понимаю, почему ты так меня ненавидишь.

Холли почувствовала себя так, будто ей дали пощечину.

— Мама, я не ненавижу тебя.

— Тогда позволь нам завершить продажу. Позволь мне уехать из этого места. Я ненавидела его в детстве и ненавижу сейчас.

— Но я люблю этот город.

И это была правда. В этом разница между ними.

В глазах ее мамы стояли слезы.

— Тогда, думаю, ты сделала свой выбор.

Она открыла дверь, ледяной воздух поднял ее светлые волосы. Выйдя на улицу, она захлопнула за собой дверь.

У Холли сжался желудок. Она ненавидела то, что их разговоры всегда заканчивались ссорой. Так было с тех пор, как она себя помнила, хотя Холли всегда надеялась, что все изменится.

Это была не вина ее бабушки. Это была вина Холли и ее мамы. И сейчас не было способа исправить ситуацию.

***

Пока она пришла в себя, начал падать снег. Холли закрыла за собой дверь театра и посмотрела на небо. Оно было таким мрачным, как будто обещало нечто большее, чем просто снежную посыпку на земле. Когда они были моложе, Норт радовался таким ночам, рассказывая о снежных битвах, которые они устроят на следующее утро.

Это была традиция — всегда устраивать сражения с первым снегом. Ее сердце сжалось от воспоминаний.

— Ты в порядке?

Она чуть не выпрыгнула из сапог. Джош прислонился к стене театра, укрывшись под навесом, его руки были засунуты в карманы джинсов, и он смотрел на нее.

— Что ты все еще здесь делаешь?

Он пожал плечами.

— Подумал, что тебе может понадобиться помощь.

Ей в голову пришла ужасная мысль.

— Ты ведь не подслушал мой разговор с мамой? — она внезапно почувствовала себя незащищенной.

Его брови сошлись, глаза сканировали ее лицо. Казалось, что он взвешивает свой ответ.

— Какую часть? — наконец спросил он, подтверждая ее худшие опасения.

Он слышал каждое слово.

Конечно, он слышал. Вселенная ненавидела ее. Почему бы ей не добавить еще немного дерьма в ее день? Волна эмоций захлестнула ее. Она ненавидела то, что они с мамой никогда не общались. И каждый их разговор заканчивался ссорой. Это было изнурительно и эмоционально, а теперь Джош Гербер смотрел на нее с сочувствием в глазах.

И она не могла этого принять. Не сейчас.

— Мне нужно идти, — сказала она, и слезы заблестели в ее глазах.

Джош взял ее за руку.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — его голос был мягким.

Комок в ее горле превратился в полноценный камень. Его раздражение она могла принять. Его гнев — тоже. Но сочувствие от этого человека, который знал, как нажать на все ее кнопки?

Это может убить ее.

Скорчив гримасу, чтобы остановить слезы, она вырвала руку из его хватки.

— Мне жаль... Я должна... — она повернулась на каблуках и устремилась в ледяную ночь.

— Холли, подожди!

Не обращая внимания на его крики, она продолжала идти, скрипя зубами, когда ее сапоги на толстой подошве скользили по свежевыпавшему снегу. Она направлялась к единственному месту, где, как она знала, могла спрятаться, и никто ее не нашел бы. Слезы текли по ее лицу, и она не могла понять почему. Она привыкла к своим отношениям с мамой. Это не могло быть из-за этого.

Может быть, дело было в том, что Джош пытался быть с ней добрым.

Ее старый домик стоял у подножия склона, за большими модернизированными домиками, за которые дрались туристы. Его должны были снести много лет назад. Возможно, Кэнди сохранила его для такой же ночи, как эта.

Чтобы Холли могла сбежать.

Она распахнула дверь и шагнула внутрь, в ноздри ударил затхлый запах сырого дерева. Там, где когда-то горел огонь, решетка была покрыта пылью и сажей. По обе стороны комнаты стояли две односпальные кровати, а между ними была дверь в ванную комнату, в которой она принимала душ каждый день. Слава богу, электричество все еще было подключено. Когда она щелкнула выключателем, зажегся верхний свет.