Глава 10

— Вы не можете провести это собрание, — дядя Джо скрестил руки на груди. Его лицо было бледным, глаза казались крошечными белыми шариками под густой монобровью. — Продажа состоялась. Все кончено. Вы все получите выгоду, в конце концов. Черт, мы даже можем поговорить о том, чтобы дать вам немного сейчас, если это то, о чем вы беспокоитесь.

Дядя Ноэль негромко хмыкнул, как будто он совсем не был согласен с этим.

Холли заметила, что ее мамы здесь нет. Но девушка не спросила, где она. Честно говоря, ей было не интересно.

Ни капельки.

— Мы можем это сделать, и мы это сделаем, — Эверли подняла подбородок и уставилась прямо на отца. Челюсть дяди Джо начала подрагивать. — Бабушка хотела бы, чтобы мы защищали город. Это дело всей ее жизни. Мы в долгу перед ней, и ты тоже.

— Твоя бабушка не оставила достаточно денег, чтобы оплатить даже месячные расходы на содержание этого места. У нас нет выбора, мы должны его продать, — дядя Ноэль был тише, чем Джо, но он все еще выглядел разъяренным. Его взгляд был устремлен на Норта, который вытянулся во весь свой рост — сто девяносто один сантиметр. В глазах старшего кузена чувствовалась угроза, от которой Холли задрожала.

Неудивительно, что женщины Винтервилля бросались на него. Норт был идеальным сочетанием джентльмена и бандита.

В театр начали прибывать люди. Проходя мимо, они с интересом разглядывали семью Винтер, словно не могли понять, почему Джо и Ноэль выглядят такими разъяренными. До сих пор им удавалось хотя бы сохранять видимость единства семьи при общении с горожанами, даже если оно было полностью искусственным. Но эта конфронтация не оставляла сомнений в том, что старшее поколение Винтеров совершенно не согласно с Холли и ее кузенами.

Это было неприятно.

Рядом с собой она чувствовала, как дрожит Аляска. Холли положила свою руку на ее руку и крепко сжала ее. Аляска вцепилась в нее изо всех сил.

— Нам нужно войти, — сказала Холли, наблюдая за толпой, заполняющей театр. — Мы обещали, что начнем в семь. Мы не хотим их задерживать.

— Она права. Сегодня вечером прогнозируется снег, — Гейб кивнул. — Пойдем.

— Если вы пойдете туда, то все. Не просите нас ни о чем. Мы с вами закончим, — дядя Джо потянулся к Эверли, но Норт встал между ними, заслоняя ее.

— Они не могут войти. Театр им не принадлежит. Мы можем остановить их, — дядя Ноэль говорил почти взволнованно, как будто эта идея только что пришла ему в голову.

— Технически, ты тоже им не владеешь, — заметила Холли. — И у меня есть разрешение на его использование, — она посмотрела дяде Ноэлю прямо в глаза. Он струсил в ответ. Она не боялась его. Или дядю Джо. В Чикаго она каждый день ела на завтрак самоуверенных богачей. Она могла справиться с ними и здесь. — А теперь пойдемте, нам нужно поговорить с городом.

Они воспользовались служебным входом, пройдя по знакомым коридорам, которые раньше были заполнены танцорами и певцами, а воздух был наполнен отзвуками настраиваемого оркестра. На половине представления Кэнди, запыхавшись, вбегала в зал с неизменным опозданием. Тогда атмосфера менялась и переходила в режим тихого благоговения. Куда шла Кэнди, туда смотрели все.

А сейчас ее не было. Холли все еще держала Аляску за руку. Им потребовались все силы, чтобы уговорить ее прийти.

— Все здесь, — прошептала Эверли, выглядывая из-за занавеса. Мгновение спустя она издала протяжный свист. — Ух ты!

— Что? — Норт нахмурился.

— Джош Гербер в зале. Он сидит сзади, за Долорес и Чарли, — она провела кончиком языка по нижней губе. — Это уже интересно.

Норт посмотрел на нее через плечо, затем отступил назад, качая головой.

— Я избавлюсь от него.

— Нет, не надо, — быстро сказала Холли. — Я сказала ему, что он может прийти.

— Что? — Гейб бросил на Холли странный взгляд. — Почему?

— Потому что технически это его театр, и он дал нам разрешение на его использование. Мы не можем выгнать его из его собственного театра. Он может сделать так, что нас арестуют или что-то в этом роде.

Гейб и Норт обменялись взглядами.

— Я думал, мы не собирались с ним разговаривать, — Норт тяжело выдохнул.

— Я столкнулась с ним в кафе, и у него в руках была листовка. Я не искала встречи с ним.

— Подожди-ка, я думал, они уехали из города, — Гейб поджал губы, смутившись.

— Двое других уехали, но он нет, — радостно сказала Эверли. — Он остался, потому что неравнодушен к Холли.

— Нет, — Холли закатила глаза на свою кузину. — Но я думаю, что мы можем заставить его понервничать. Он сказал что-то об игре на победу. Это значит, что он думает о том, что может проиграть.

Она не собиралась говорить им о том, что он также сказал ей, что хочет переиграть и ее. Чтобы заставить ее признаться, что она помнит их совместную ночь. Каким бы придурком ни был Джош Гербер, он не заслуживал того, чтобы оказаться под ударом правого хука Норта.

— Мне это не нравится, — Норт покачал головой. — Он что-то замышляет.

— Вот почему я думаю, что Холли должна сблизиться с ним, — упорствовала Эверли. — Так мы узнаем, о чем именно он думает.

— Нет, — Холли покачала головой. — Оно того не стоит.

— В точности мои мысли, — Норт одобрительно улыбнулся ей. Гул разговоров в аудитории становился все громче и нетерпеливее. — Нам нужно выходить.

— Как мы собираемся это сделать? — спросил Гейб. — У нас нет шикарной презентации.

— Мы сделаем то, что сделала бы Кэнди, — сказала Эверли. Из всех них она была артисткой. Та, кто знал, как захватить аудиторию. — Мы сядем на краю сцены и будем смотреть им в глаза. Спрашивать их об идеях. О помощи. Пусть они владеют этим вместе с нами.

Норт поднял брови.

— На самом деле это отличная идея.

— Не нужно так удивляться, — Эверли ткнула его локтем в ребра.

— Я все время забываю, что ты уже взрослая, — пробормотал Норт, потирая бок. — Прости.

Эверли раздвинула занавес, чтобы они могли пройти. Норт шел первым, за ним Гейб и Эверли. Холли посмотрела на Аляску.

— Ты в порядке?

— Я бы хотела, чтобы ничего этого никогда не случилось, — глаза Аляски блестели. — Бабушка не хотела бы, чтобы мы все так сильно ссорились.

— Я знаю, что не хотела бы. Но она также не хотела бы, чтобы все эти люди остались без работы и бездомными, — Холли кивнула в сторону горожан. — Пойдем посмотрим, может быть, мы все вместе сможем что-нибудь сделать.

Эверли улыбнулась толпе, помахала им рукой, затем села на край сцены, свесив ноги над пустой оркестровой ямой. Норт сделал то же самое, Гейб сел рядом с ним. Холли кивнула Аляске, чтобы та села рядом с Эверли, и заняла свое место в конце.

Затем все начали аплодировать. Норт бросил на Эверли недоуменный взгляд, и она пожала плечами.

— Просто продолжай в том же духе, — прошептала она.

Норт начал говорить, поблагодарив всех за то, что пришли, и сказав, что хочет, чтобы каждый мог высказаться.

— У нас нет никаких модных микрофонов или аудиовизуального оборудования, поэтому нам придется делать это по старинке — кричать.

Холли оглядела толпу, у нее пересохло во рту, когда ее глаза встретились с глазами Джоша. Ее глупое, предательское сердце начало биться о грудную клетку, когда она увидела, как непринужденно он выглядит. Он был одет небрежно, его крепкий торс обтягивал серый кашемировый свитер. Его волосы были взъерошены, как будто какая-то женщина провела по ним пальцами.

На его губах заиграла полуулыбка, и он впился в нее взглядом, отчего ей стало жарко, как будто она отдыхает на Гавайях, в то время как она сидит здесь, в Винтервилле.

Почему он всегда должен выглядеть так хорошо?

И почему мое тело реагирует на него каждый раз, когда мы вместе?

— Холли, — пробормотала Эверли за плечом Аляски, наклоняя голову к Норту. — Он только что попросил тебя представиться.

Норт поднял бровь, проследив направление ее взгляда прямо на Джоша Гербера. Затем оба мужчины уставились друг на друга, и в их взглядах не было ни капли тепла. Только ледяная неприязнь.

Ух.

— Привет всем, — Холли попыталась улыбнуться. — Думаю, большинство из вас меня знает. Я Холли Винтер. Я провела здесь большую часть своего детства, и, как и вы, я хочу сохранить этот город таким, каким его построила моя бабушка.

— В детстве она трижды побеждала на математическом конкурсе штата, — выкрикнул Фрэнк Ричардс. Уголком глаза она заметила, что Джош ухмыляется.

Пожалуйста, не надо.

Вознесла она молитву к небесам, но Фрэнк все равно встал.

— Эй, Холли, сколько будет пятьдесят пять умножить на семьдесят шесть?

Ее сердце замерло.

— Четыре тысячи сто восемьдесят.

По меньшей мере тридцать человек достали свои телефоны и начали нажимать на них, несомненно, проверяя ее арифметику. Когда они посмотрели вниз на свои экраны, все они издали небольшой «ох».

— Видите? Она гений математики, — провозгласил Фрэнк. — И всегда была им.

Холли пристально посмотрела на Норта.

— Может, нам стоит поторопиться?

— Да, стоит, — он глубоко вздохнул. — Итак, давайте начнем встречу. У кого есть хорошая идея, как остановить разрушение Винтервилля?

***

Джош откинулся на спинку кресла с бархатной обивкой, устремив взгляд на Холли. На ней были джинсы, облегающие ее изгибы и ярко-красный свитер в тон помаде. Каждый раз, когда она двигалась, ее волосы вспыхивали в свете прожекторов, направленных на кузенов Винтер, освещая ее темные, ниспадающие волны.

И каждые несколько минут ее глаза ловили его взгляд, и он чувствовал, как по телу пробегает дрожь.

Он не мог вспомнить, когда в последний раз ему было так хорошо. Конечно, формально он был здесь врагом, и все были очень осторожны, не называя его имени. Но это было похоже на просмотр фильма. Как будто Джордж Бейли ожил и отчаянно пытался спасти Бедфорд Фоллс, пока большой плохой мистер Поттер не превратил его в Поттерсвилл.

Что технически делало его засранцем, но он забыл об этой маленькой детали.

— Мы должны привлечь внимание, — крикнул один из молодых людей в переднем ряду. — Поговорить с газетами и телеканалами. В это время года они любят истории о человеческих судьбах.