Глава семьдесят девятая

Я потягивала горячий цикорий из кружки, разглядывая карты на столе в зале совета. Все вертела их под разными углами в надежде заметить хоть что-то новое. «Там» — шептал мне голос где-то внутри, и я раз за разом пыталась найти это «там». Что я вообще искала? Ответ, предостережение?

В зал я спустилась рано: не спалось. Меня затемно разбудил детский крик. Я тут же подскочила и бросилась к окну, но вдруг поняла: кричат не снаружи. Крики проникли воздух моих покоев, роились внутри моего черепа. Я видела, как венданские мальчишки жмутся друг к другу в страхе, наступая на Морриган. Яростно фыркали брезалоты, извергая клубы пара в ночную прохладу, и вдруг под кожу вполз червем шепот Комизара: «Горячка, Джезелия. Горячка. Теперь ты понимаешь?»

Какой уж сон после такого. Спустившись в кухню, я заварила цикорий и вознесла утреннюю молитву с мыслями об отваге, которая без карт провела Морриган сквозь разоренные земли. Вот бы мне ее смелость.

Передо мной разлеглась дюжина карт, не меньше. На одних была Сивика, на других — все королевство, на третьих — целый континент. Внезапно в глазах зарябило, и меня окутал аромат раздавленной травы. По шее пробежали мурашки.

«Там», — звучал четкий, словно мой собственный, шепот.

Я основательно переворошила карты, в этот раз нацелившись на южные маршруты, но ответов все не находила. Путей были десятки. Мы без конца спорили, где вторгнется Комизар — впрочем, когда вторгнется, разницы уже не будет. Сто двадцать тысяч солдат сметут деревню за деревней, а после и Сивику. Отсюда другой назойливый вопрос: когда же их ждать? Сколько у нас времени? Здесь маршруты уже играли роль, хотя между северным и южным разница в считаные дни. Лазутчики прочесывали границу, но все дикие земли им не охватить.

Уже две недели мы были в поле, подыскивали в окрестностях стратегические точки для оборонительных рубежей. Сивика до ужаса уязвима, вся оборона — заставы на двух главных артериях. Смешно.

Я возобновила тренировки. Как только сняли повязку, начала разрабатывать левую руку, однако пальцы не слушались. Щит удержат, но и только. Ножом в цель даже с трех шагов не попадаю, посему придется загружать правую. Как ни скрывала я досаду, та подступала всякий раз, когда мы с Натией натаскивали десятки женщин-добровольцев. Многие неплохо обращались с мечом и луком.

При виде женщин в строю генерал Хоуланд, так стиснул зубы, что те, казалось, вот-вот разлетятся вдребезги.

— У нас каждый солдат на счету, — опередила я его возмущения. — Вас же возглавит женщина, так почему им нельзя в бой?

Глаза у него округлились. Верно, до него только сейчас дошло, что я тоже буду биться. Генерал дождаться не мог, когда когда мой отец придёт в себя или вернутся принцы, да только скоро ли это будет?

Лязгнула дверь, и в зал вошел Рейф тоже с дымящейся кружкой.

— Ты рано, — опустила я глаза на карту.

— Ты тоже.

Я не раскрыла, что знаю обстоятельства его помолвки. Мой тост за ужином не сгладил напряжённости между нами. Порой Рейф ловил на себе мой взгляд, и я тут же отводила глаза. Иногда сам глядел на меня даже после конца разговора. Что владело им в эти секунды?

И все же понемногу мы покорялись новому ритму. Друзь-я. Со-юз. Мы товарищи по оружию и не больше. Как с Каденом.

Рейф подступил ко мне и тоже уставился на карты. Сдвинув одну, нечаянно задел мою руку, и по ней пробежал огонь. Не бывает так между друзьями. Не бывает и все, но что мне делать? Над чувствами я не властна.

— Нашла что-нибудь? — спросил он.

— Нет.

Особенно смысла в наших потугах.

— Ничего, рано сдаваться, — ответил он, словно прочитав мои мысли.

Явился Каден, и мы по обыкновению стали обдумывать темы собрания. Пришло время вывозить людей из городов на пути врага, но это разожжет панику и подорвет всю нашу сеть снабжения — а нам и нынешней отчаянно не хватало. Мы откинулись на спинки стульев, забросили ноги на стол и через несколько часов все в такой же позе наблюдали, как Тавиш и капитан Рейно ищут тактику борьбы с брезалотом. Звери это свирепые, прут напролом с самым смертоносным оружием Комизара. Оба выбрали бы копья, но это уже ближний бой, а на брезалоте взрывчатка. Тогда сошлись на осадных стрелометах, но их нужны десятки, ведь неизвестно, с какого фланга нападут эти исполинские кони. В нашем арсенале было только четыре стреломета, да и те много лет не видели света. В открытой битве от осадного орудия пользы мало. Человека уложат и клинок со стрелой.

Мы приказали изготовить партию стрелометов.

В дверь постучал стражник: слуги принесли обед. Карты перетащили, стол же заняли блюда. За едой у нас опять зашел разговор о муштре, и в памяти возникли братья. Я переметнула взгляд на Рейфа. А я вообще поблагодарила его за помощь Брину и Регану? Следом — эгоистичный вопрос: а сколько человек в дальбрекском батальоне? В морриганском — четыре сотни. Останутся ли его солдаты с нами?

Вот и Кадена это явно интересовало. А спустя полбутерброда с грудинкой главнокомандующий вдруг задал вопрос, который терзал нас всех: пришлет ли Дальбрек еще подкреплений?

Воцарилось безмолвие.

Тема была не нова. Рейф с самого начала стоял на том, что поможет раскрыть заговор, навести порядок и подготовить королевство к вторжению, но о большем речи не шло. Главнокомандующий прижал его к стене. И над Дальбреком висит угроза, им тоже нужно обороняться, а под Рейфом и так пошатнулся трон. Он многое поставил на кон, приехав сюда.

Свен цепким взглядом впился в него.

Рейф переглянулся со мной, тщательно подбирая слова.

— В депеше на Фонтейн я распорядился прислать войска.

Все заметно приободрились.

— Сколько? — спросил Маркес.

— Все.

Свен со вздохом откинулся на спинку стула.

— Крупнейшая наша застава. Шесть тысяч солдат.

На секунду стол обомлел.

— Ну, это… — протянул главнокомандующий, выгнув брови двумя полумесяцами.

— Потрясающе! — довершил Хоуланд.

— И как нельзя кстати! — добавил Маркес.

— Марабелле приказал то же, — продолжил Рейф. — По пути захватят еще пару тысяч с застав по пути — если вальспрей долетел. За всех остальных ручаться не могу.

Мне послышалось?

— Остальных? — оторопела я.

Свен встал и оперся на стол.

— Остальных?!

— Я стягиваю войска с границ, тридцать две тысячи пока в Дальбреке. Как уже сказал, они могут и не явиться. Власть я перенял не без трудностей. Генерал, набравший мой отряд, покусился на престол и бросил мне вызов. Приказ он может обернуть себе на пользу. Маловероятно, конечно… — Рейф поглядел на меня нерешительно.

— Потому что вы с его дочерью помолвлены, — закончила я.

Он кивнул.

— Маловероятно?! — выплюнул Свен.

Глаза у него заискрились, и он стремглав вылетел из зала, хлопнув дверью.

Рейф кивком велел Тавишу его догнать.

Военные молча уставились на дверь. Гнев Свена так и стоял в воздухе. В этот миг главнокомандующий повернулся к Рейфу с сомнением в глазах. Ладно помочь принцессе с мятежом, чтобы разоблачить заговор, но оставлять собственные границы без защиты? Сущее безумие!

— Боги, как так можно? Вы отдаете границы врагу!

Рейф и бровью не повел.

— Я не сомневаюсь, что Комизар вторгнется в Дальбрек. Но сначала — в Морриган.

— Принцесса такого же мнения, но почему вы…

— Я все взвесил. Если я не приведу сюда войска — своими руками нас погублю. В теории, с вашими портами и ресурсами можно покорить любое западное королевство. Если Комизар завоюет Морриган, его уже никто не остановит.

Замолчав, он ухватил мой взгляд.

— Но есть еще причина. Меня как-то спросили, знаком ли мне шепот предчувствия. — Рейф посмотрел на главнокомандующего, на стены и древнюю фреску с историей юной Морриган, поднял глаза к каменным сводам потолка, к самим векам, скреплявшим все вокруг. — И сейчас я чувствую, что Морриган — драгоценность, которую Комизар жаждет сильнее всего. Древнейшее королевство, родоначальник остальных. Вы символ величия, непокоренный, обласканный богами народ. Для Комизара сокрушить вас — что сокрушить богов. У него еще в Венде так горели глаза, что он от своей цели в жизни не отступится.

Мы все лишились дара речи. До чего точно Рейф понял безумный замысел Комизара!

— Спасибо, король Джаксон, — нарушила я безмолвие. — Сколько бы вы ни прислали, каждый солдат сделает нас сильнее и за каждого мы в долгу.

Не только за солдат я была ему признательна. Рейф теперь в одной лодке со мной и Каденом. Назад пути не было.

Зал ожил, военные наперебой благодарили Рейфа, но он сам многозначительно переглянулся со мной и Каденом. Даже с его войсками мы сможем выставить только семьдесят тысяч. У Комизара почти вдвое больше и оружие куда смертоноснее. Тут Рейф спустил офицеров на землю, сравнив нашу союзную армию с повязкой на зияющей ране. А рану должно зашивать иглой с нитью.

— Эх, но повязка-то — загляденье, — вздохнул главнокомандующий.

Обсуждение возобновилось. Раз подкреплению быть, генералы предложили усилить ключевые рубежи.

Игла с нитью.

Я взглянула на Кадена. Его губы шевелились, но голоса я не слышала. Зал окутало туманом, обсуждение лилось словно издалека, а вокруг возникли другие звуки.

Скрип.

Хруст.

Грохот колес по камню.

Вспомнился скрежет моста. Он прозвучал так рано, еще до первой оттепели. Шум нарастал, зал погружался во мрак.

Свист пара.

Пронзительный вой.

Торопливые шаги.

Ужас, густой, словно мрак ночи.

«Горячка, Джезелия. Горячка», — обжигает ухо шепотом.

А затем тихий голос скользит мягким ветерком:

«Там».

— Лия? — Каден встревоженно коснулся моей руки.

Я подскочила со стула, зал вмиг обрел краски. Все лица удивленно вытянулись, но меня заботило только одно: пачего.

Опрокинув стул, я подлетела к соседнему cтолику.

— Тарелки прочь!

Я сгрудила карты в охапку и бросила перед всеми.

— Что такое?

— Ты что-то увидела?

— В чем дело, скажите на милость?