Но блюда с костями не было. Часть слов я сказала только себе, часть — во всеуслышание.

«E cristav unter quiannad»

— Вечно памятная жертва.

«Meunter ijotande».

— Никогда не забываемая.

«Yaveen hal an ziadre».

— Во все дни нашей жизни. Да ниспошлют нам боги мудрость. Paviamma.

— Paviamma, — вторил один лишь Каден.

Мать растерянно поглядела на меня.

— Это венданская молитва?

— Да, — ответила я. — И частью — морриганская.

— А слово в конце… Как там было? — поинтересовалась леди Адель.

— Paviamma. — Тут у меня почему-то стиснуло горло.

— Это по-вендански, — вмешался Рейф. — У этого слова много значений, смотря как произносишь. Порой — дружба, порой — прощение, порой — любовь.

— Ваше величество, вы говорите по-вендански? — удивилась мать.

— На порядок хуже принцессы, — ответил он, избегая моего взгляда. — И, разумеется, Кадена. Но два слова свяжу.

Мать не без тревоги глянула на меня с Каденом. Чужой язык, Убийца за столом, венданская молитва, на которую он один отвечает. Нас с ним связывал не только побег из Венды.

Свен заполнил заминку рассказом, как сам выучил венданский за два года каторги бок о бок с товарищем по имени Фалгриз.

— Не человек — настоящий зверь! Без него я не выжил бы!

Красочная история увлекла всех, и обо мне, к счастью, позабыли. Тетушки внимали, как завороженные, а Тавиш то и дело закатывал глаза — опять ему об этом слушать!

Подали первое блюдо, сырные клецки.

Вкуснятина из детства. Мать поймала мой взгляд и улыбнулась. Раньше клецки скрашивали нам с братьями минуты недомогания. Приятно, что она не закатила пиршество, лишь бы произвести впечатление на короля Джаксона. После всего, что мы пережили, скромный ужин пришелся как нельзя к месту.

Мать полюбопытствовала о вальспреях. Свен объяснил, что застава непременно их получила, но в обратный путь послать не сможет. Такие уж птички — улетают в один конец, и остается лишь надеяться.

— Значит, надеяться и будем, — кивнула тетя Бернетта. — Благодарим вас за помощь.

Королева произнесла тост за здравие короля Джаксона, его солдат, вальспреев и даже коменданта заставы, который вернет ее сыновей домой. Посыпались еще тосты, затем выпили в честь тех, кто разоблачил заговор.

Мускат уже порядком шумел у меня в голове, а слуга все подливал.

— И за вас, Каден, — произнесла мать. — Я глубоко сочувствую, что вас предал один из нашего народа и вдвойне благодарна за помощь.

— Сын Морриганский вернулся домой, — подняла бокал тетя Клорис.

Кадена поежился от того, что его уже не считали венданцем, но все же с уважением кивнул в ответ.

— И за…

Все головы повернулись в мою сторону: за что же выпьет принцесса? А я посмотрела на Рейфа, и он как будто знал мои слова наперед. Его глаза впились в меня синими ледяными клинками. Нужно сделать этот шаг. «Перегруппироваться и двигаться дальше. Как всякий хороший солдат».

— Хочу поздравить короля Джаксона с предстоящей свадьбой. За вас и невесту. Счастья вам и крепкого брака.

Он ни шелохнулся, ни кивнул. Молчал. Свен поднял бокал, о чем и Тавишу намекнул локтем в бок, и через секунду все уже рассыпались в поздравлениях. Рейф залпом осушил бокал и ограничился тихим:

— Благодарю.

И вдруг у меня в горле пересохло — я ведь не счастья им желаю, а совсем наоборот! До чего противно стало от самой себя, больно на душе. Я тоже разом прикончила вино.

Внезапно послышались шаги.

Туфли ступали по камню тихо и неуверенно.

Паулина.

Все в ожидании поглядели на дверь, но в этот миг шаги затихли. Леди Адель нахмурилась.

— Может, мне…

Но тут Каден встал из-за стола и с коротким «извините» вышел.