Глава пятьдесят четвёртая

Каден зашагал к мельнице проверить лошадь и осликов, буквально пыша яростью.

«Враньё! Нет у меня больше родственников! Мать была одна в семье! И сбагрили меня конченым бродягам!»

Его перекосило от ярости, но и полные горя глаза вице-регента мне не забыть. «Он ведь был восьмилетним мальчишкой. Его мать только-только умерла…»

Если жизнь чему-то меня и научила, так это что время треплет и рвёт правду в клочья не хуже ветра, подхватившего забытый бумажный листок. А склеивать обрывки теперь придётся мне.

Я сказала Натии скакать в город, как только погода прояснится, с поручением отцу Магуайру. Где-то в архивах должны быть списки гувернанток. Меня интересовала лишь одна, с именем Катарина.

Дьечи довольно задёргал ушами под моей рукой. Тогда я и Нове почесала макушку. Скучают, наверное, по Отто.

Дождь не залил мельницу, но из-за обвалившейся давным-давно стены, внутри гуляли промозглые сквозняки. Где-то в стропилах захлопали крыльями совы. В дальнем углу Натия точила меч. Утро мы посвятили тренировке, освежили навыки. Она сама напомнила, что нам всегда нужно быть в полной готовности. Мои уроки в Кам-Ланто не прошли даром.

В глазах Паулины то и дело мелькало сомнение, а потом она не выдержала и спросила об армии Комизара.

— Она сметёт Морриган, — ответила я. — Изменники всё для этого сделают. Мы должны готовиться.

— Но как же… — Она пожала плечами с явным недоверием на лице. — Это ведь невозможно. Мы избранники, Выжившие. Так определили боги. Величие не даст Морриган пасть.

Я молча посмотрела на неё. Так не хочу рушить её мир ещё сильнее, но выбора нет.

— Величие — пустой звук. Пасть может любой.

— Но ведь Священные писания…

— Не только в них истина. Ты должна кое-что узнать. — И я рассказала о Годрель, Венде, и как юную Морриган похитили и за мешок зерна продали Алдриду. Рассказала то, чего мы раньше не могли знать. Отнюдь не Выжившие заложили первые кирпичики королевства, а воры и стервятники. Да и Святые стражи не такие уж святые. Мне вдруг стало так гадко от своих же слов, будто я выбила у Паулины из руки заветную хрустальную безделушку и раздавила каблуком. Но иначе нельзя.

В задумчивости Паулина сумрачно прошлась по лачуге. Наверняка искала ответа в Писаниях.

— Ты уверена, что эти легенды не лгут? — резко обернулась она.

— Нет, и от этого труднее всего. Но я знаю, что часть правды от нас утаили, и мы сами должны её отыскать. Правда — она ведь как воздух. Глубоко ли вдохнуть — решаешь сам, и в руке его не удержишь.

Едва качая головой, Паулина подняла взгляд к стропилам, где ухали совы. Каждый кивок источал сомнение, борьбу, в которой правда легенд перевешивала родную ей правду — правду морриганских писаний.

Стервятники.

Если легенды не лгут, история давно лишила нас богоподобного величия. Теперь ясно, почему книжник спрятал книгу Годрель. Она подорвёт нашу уверенность в собственном превосходстве. Одно не ясно: почему он не уничтожил крамолу? Кто-то ведь до него пытался.

— Пойду назад в лачугу, — глубоко вздохнула Паулина и разгладила юбку. — Сына кормить пора.