Глава восемнадцатая

Эта часть повествования по мере приближения финала может быть расценена некоторыми как непропорциональная, но в этом можно винить только судьбу, поскольку сама структура жизни редко вызывает удовлетворительное равновесие. Уилбур Уэйтли действительно переживал конец своей физической жизни в ранние часы третьего августа в отделе редких книг библиотеки Мискатоник. На него напала сторожевая собака, которая бродила по всему зданию ночью, и, очевидно, прошло некоторое время между незаконным проникновением гигантского человека и моментом, когда животное обнаружило его присутствие. Были свидетельства зажжённой свечи и попытки Уилбура быстро написать что-то ручкой на бумаге. Что это было, останется загадкой для академического трио, обнаружившего тело Уилбура; хотя один из троих, доктор Генри Армитедж, полагал, что неуклюжий злоумышленник переводил и, следовательно, расшифровывал часть латинского издания «Некрономикона» колледжа, строф, которые могли соответствовать странице 751 английского издания 1582 года. Однако транскрипции не было найдено, так что если она существовала... что с ней стало? Армитедж мог сделать только обоснованную оценку.

После того, как труп распался, один из соратников Армитеджа, профессор Райс, указал на покосившийся на полу холщовый мешок и высказал предположение:

- Он, должно быть, хотел украсть «Некрономикон» и унести его в нём.

- Я бы не думал так, Уоррен, - последовал ответ старшего, - потому что, конечно, человек - или существо - столь проницательный, как Уилбур Уэйтли заранее рассчитал бы недостаточный размер мешка. Нет, я думаю, он пришёл сюда, чтобы скопировать что-то с латыни, но я могу только догадываться - поскольку транскрипции нет, - что какой-то партнёр сбежал с этим.

- Вы имеете в виду второго преступника? - спросил доктор Фрэнсис Морган.

Армитедж задумчиво погладил себя по подбородку.

- Мне так кажется, господа.

Теперь, когда бóльшая часть зловония рассеялась, он подошёл к вспомогательной входной двери, которая запиралась изнутри.

- Я сам открыл дверь вестибюля, а вот эту?

Райс и Морган сразу увидели, что доступ был...

- Не зафиксирован, - заметил Райс.

- Так что, если сегодня охранник не был нехарактерно расслабленным, - продолжил Морган, - эта дверь действительно была отперта изнутри самим Уэйтли.

- Да, - согласился Армитедж, - что может придать больше доверия моей теории о второй стороне.

Райс кивнул.

- Взломав здесь восточное окно, Уэйтли впустил своего напарника в эту дверь.

Позднее тщательное обследование показало, что Уилбур прибыл, полностью зная об угрозе сторожевой собаки, поскольку возле центрального стола был найден большой пистолет, его курок явно попал на неисправный патрон. Рефлексы сторожевой собаки были настолько быстрыми, что у неуклюжего гиганта не хватило времени, чтобы направить цилиндр в следующий круг.

Это было так просто.

Но не всё было так просто с телом умершего. Лишь немногие не поверили, что злоумышленник умер в комнате, поскольку репутация трёх свидетелей не подлежала сомнению, даже несмотря на то, что подробности трупа остаются личным делом, а не публичным. На самом деле так было лучше, потому что что могли бы толковать массы о внешности такого мёртвого тела? В конечном итоге лучше всего, чтобы труп действительно исчез в результате некоторого распада, прежде чем можно было бы производить запись таких доказательств.

Никакое описание обнажённого тела Уилбура не передаётся; вместо этого было сказано только, что собака напала на огромного человека с ожидаемой жестокостью и сорвала бóльшую часть одежды нарушителя вместе с неприятно большими участками его эпидермиса - если это можно было назвать эпидермисом. В течение нескольких минут после смерти учёного-оккультиста не осталось и следа физической массы человека, за исключением некоторого болезненного беловатого разжижения. Это тоже исчезло полностью, как только появился судмедэксперт. Человек - или существо - исчез, как будто его никогда не существовало.

В последующие недели Армитедж не получил никаких сведений о личности «партнёра» Уилбура; в то время как все размышления над этим вопросом исчезли так же эффективно, как и сам Уилбур, во вторую неделю сентября, когда Данвичский ужас (в виде брата-близнеца Уилбура) вырвался из своих пределов и перешёл в бесполезную и даже жалкую ярость. Однако после этого, когда собственность Уэйтли была сертифицирована как безопасная для осмотра, Армитедж лично осмотрел помещение, получив в соответствии с его инструкциями все письменные материалы, письма, дневники и книги, оставленные уходящим гигантом.

Армитедж провёл остаток своей жизни, расследуя это ужасное дело, но не получил вознаграждения за свои усилия. Эта неудача на самом деле преследовала академика, так что он часто чувствовал, что проиграл какое-то абстрактное сражение с мёртвым гигантом, которого он однажды выгнал из своей библиотеки. Доктор поклялся бы своей жизнью, что Уилбур Уэйтли действительно скопировал страницу 751 латинского издания и передал её кому-то другому. Таким образом, возникал вопрос, имеющий некоторое значение, вплоть до самой смерти доктора: кто скрылся с этими расшифровками?

И зачем?

Проснувшись от Заклинания Усталости, Сэри не спала всю ночь. Вместо этого она расхаживала, обеспокоенная, и несколько раз выглядывала в дверь сарая в смутной надежде, что Уилбур может вернуться раньше.

Но она не могла избавиться от убеждения, что он этого не сделает.

На рассвете, не зная расписание автобусного маршрута до Аркхэма, она мрачно поплелась к грубой остановке и стала ждать.

Она подождала какое-то время, фактически до полудня. Сердце её взволнованно забилось при виде гремучей повозки; затем она начала дрожать на ногах, сцепив руки в молитве, когда изрыгающий дым двигатель замедлился и остановился. Дверь распахнулась, но её уже охватило чувство слабости - то ли предчувствие, то ли тень пессимизма, - потому что она чувствовала себя опечаленной с тех пор, как вчера последний раз видела Уилбура, и это чувство усилилось с тех пор, как её охватила нервная тошнота после восхода солнца, так что она пошатнулась от внезапной непрекращающейся головной боли и её даже вырвало. Если бы она была более внимательной к символизму, можно было бы сказать, что теперь она ждала соматического вакуума, самого олицетворения её чувств.

Из автобуса вышел только одинокий пассажир, и это был не Уилбур.

Потребовалось больше минуты, чтобы Кайлер смог безопасно спуститься со ступеней автобуса, но как только его трость была установлена ​​должным образом и он поставил ноги на землю, он шагнул вперёд к Сэри, затемнённый, но странно сверкающий в глазах. Он сразу же сказал:

- Да, прекрасная дева, все мы подчиняемся богам, и с каждой тенью, которую они могут бросить перед нами, приходит милость, если мы будем послушными. Я думаю, ты уже немного поняла это.

Это словоблудие произвело на Сэри замешательство и даже волнение. Её дух требовал, чтобы она немедленно спросила, где Уилбур; тем не менее...Слова превратились в груду брёвен, забивающую русло реки.

Автобус, закряхтев, уехал, оставив за собой след пыли, который, когда рассеялся, оставил одетого в чёрное прорицателя стоять по другую сторону от Сэри. Наконец, предзнаменование, которое так омрачило её душу, позволило ей говорить. Она прямо спросила:

- Он мёртв, не так ли?

Странный лысый мужчина не колебался и не щадил слов своего ответа.

- Да, Уилбур Уэйтли, наш преданный друг, больше не будет дышать этим воздухом, но кто сказал, что этот воздух здесь единственный? Это была собака самого злобного сарта, которая знаменовала конец высокого человека...

Сэри воскликнула с некоторой непреклонностью:

- Тогда где же эта милость, которая должна прийти? С мёртвым Уилбуром я сама должна была умереть!

- Нет, дева, то, что ты считаешь концом, на самом деле является началом.

Это был идеализм и глупая риторика, и даже если Сэри знала, что означают эти слова, она сразу заподозрила, что Кайлер всего лишь пытался притупить пронизывающее её лезвие боли. Теперь её не могли успокоить ни соболезнования, ни какие-либо объяснения. Уилбур был мёртв, и возвращение к своей предыдущей жизни было единственной заменой. Прежде чем допустить такие последствия, она прибегнет к самоуничтожению. Больше никаких сношений за деньги, никаких пенисов во рту. Больше не нужно глотать сперму, вылизывать ужасающие анусы языком или подвергаться каким-либо дальнейшим проявлениям плотской деградации.

Больше не надо.

- Мужайся, дева, - предложил прорицатель и вложил ей в руку лист бумаги, связанный в рулон.

Затем он пошёл прочь, его трость задела грунтовую дорогу.

- Что это? - спросила Сэри с придыханием.

- Это наследие твоего Уилбура. И твоя новая жизнь.

- Что? - кричала она уходящей фигуре, но каждый раз, когда она моргала, хромой мужчина удалялся от неё вдвое за невероятное время.

Действительно, казалось, что он преодолел милю за считанные минуты.

Раздавленная, возмущённая и несчастная, Сэри посмотрела на свиток в руке, затем в блестящей чёрной одежде пошла обратно к сараю с инструментами. Здесь она просидела часы, не сводя глаз со старых деревянных стен. Конечно, свиток оказался письмом от Уилбура к ней, которое, каким бы нежным оно ни было, она не могла читать. Последнее письмо было не чем иным, как надписью на могильном камне. Сэри не хотела, чтобы ей напоминали, что она никогда больше не увидит Уилбура, потому что письмо только подтвердит это и, следовательно, не избавит её от страданий. Она даже подумывала о самоубийстве, даже не открыв записку, но...