Глава 4 Фэллон

Дедушкины часы зазвонили у подножия лестницы, когда я запихивала в чемодан одежду, расхаживая взад и вперед от шкафа к скрипучей кровати. Я продержалась три дня, загнанная в угол городом, заголовками газет, язычниками. Прошло семнадцать лет с тех пор, как я чувствовала себя такой… пойманной в ловушку, и единственный способ вырваться — это сбежать.

Я написала записку дедушке и оставила ее рядом с его кофеваркой. К тому времени, когда он ее прочтёт, я буду уже на полпути через Коннектикут. Но он будет рад, что я уезжаю. В любом случае, он никогда не хотел, чтобы я приезжала сюда.

Я бросила свои сумки в мини купер посреди ночи. У меня было не так уж много вещей, и я не стала переодеваться. После нескольких попыток и мольб двигатель заработал, и машина взревела. «Я наложила на тебя заклятие», — потрескивали старые динамики, когда я подключала зарядное устройство к своему выключенному айфону и ждала, пока загорится экран.

Взгляды горожан следили за моей машиной, пока я катила по туманным улицам и огибала беседку. Майло вскочил со скамейки в парке, дети прекратили свои головокружительные танцы, а Мина из закусочной прижала руку к груди рядом с разочарованным Джоном. Все были на улицах, и я оторвала взгляд и продолжала медленно ехать вперед. Агата Блэквелл толкнула дверь своей аптеки. Ветер снаружи выбил ее шелковистые черные волосы из низкого пучка, когда она споткнулась на ступеньках, в ее затуманенных глазах было страдание. Она покачала головой, выставив свою боль напоказ.

Это не должно было стать сюрпризом после того, что Майло сказал обо мне. Местные должны быть счастливы, что я уезжаю. Я думала, они будут рады избавиться от меня так быстро. Вместо этого они выглядели так, как будто были обижены, оскорблены. Было ли это из-за того, что я уезжала от дедушки? Человека, которого они любили и уважали? Они все знали его лучше, чем я, так почему же я должна была быть рядом с ним?

Я добралась до арочного знака Воющей Лощины, и моя машина проползла под ним. Я нажала ногой на газ и помчалась по узкой и извилистой дороге, видя в зеркале заднего вида только место своего рождения в десяти футах позади. Моя интуиция шептала мне повернуть назад. Моя голова кричала о том, чтобы двигаться вперед, и я прибавила громкость радио, чтобы погрузить свои мысли в музыку.

Появилась та же металлическая табличка, на этот раз с надписью «Вы покидаете Воющую Лощину».

Не оглядываться назад, пара воронов сидит на острых краях и каркает в ночи.

По обе стороны от меня деревья превратились в плотные, похожие на скелеты фигуры, прокладывающие туннель по Арчер-авеню. Они были белыми на черном фоне ночи и, казалось, извивались, поворачивались, двигались! Я покачала головой, полагая, что это было мое воображение. Затем, проехав несколько миль, я не могла поверить в то, что было передо мной.

Я притормозила машину до остановки, уставившись на вход в Воющую Лощину.

Арочный знак, нависающий над дорогой.

— Что?

Единственное слово вырвалось наружу, как туман.

Я обернулась, чтобы посмотреть назад, но не увидела ничего, кроме дороги, исчезающей во тьме.

Я снова посмотрела вперед, городская радиостанция передавала новую жуткую песню через динамики моей машины. Холодок пробежал у меня по спине, и я крепко сжала руль, нажимая на газ, чтобы развернуть машину в три приема.

— Вы не можете держать меня здесь, — прошептала я, выпрямляя руль. С неохотой мой взгляд переместился к зеркалу заднего вида. Я не знала, чего ожидала. Город не мог двигаться! Я определенно сходила с ума.

Моя нога легла на педаль газа. Мои глаза метались взад и вперед от зеркала заднего вида к тому, что было передо мной, когда резкий звук помех прорвался сквозь песню, которая играла по радио. Двигатель заглох, руль заблокировался, и я потеряла контроль над машиной, когда она съехала с дороги. Я запаниковала, поворачивая ключ, изрыгая ругательства, ударяя ладонью по заблокированному рулевому колесу, пытаясь сделать что угодно, когда машина съехала с тротуара, направляясь прямо в лес.

Передняя часть машины врезалась в дерево, и металл хрустнул, когда она треснула. Дым струился из-под разбитого капота, лениво поднимаясь к звездам. Побежденные слезы собрались в уголках моих глаз, и я откинула голову на подголовник. Мариетта была права.

Воющая Лощина не позволила мне уйти.

Не раньше, чем она покончит со мной.

Не имея другого выбора, кроме как вернуться, я глубоко вздохнула и толкнула дверь машины. Металл заскрежетал, когда она открылась, и я поставила ногу на тротуар.

Когда я потянулась за своими сумками на заднем сиденье, жемчужно-белый кот выскочил из леса и сел посреди улицы. Один зеленый глаз, другой голубо уставились на меня, знак «Воющая Лощина» позади него.

Я протащила чемодан через маленькую дверь.

— Ты, должно быть, тоже в этом замешан, — сказала я коту и с глухим стуком уронила чемодан наружу.

И я разговариваю с котом. Я съехала с катушек.

Вороны насмехались надо мной, когда я проходила мимо со своим чемоданом, катящимся позади, с белым котом в придачу — долгая прогулка обратно к дому дедушки.

«Доброе утро, виккане. Сегодня четверг, и сентябрь приближается к нам, празднование уже зажигает улицы в полночь. Но в разгар празднования количество погибших растет. Пожалуйста, не забывайте семью Гордон и давайте будем благородны за ту удачу, которую мы получили. Это ваш Скорбящий Фредди, и помните… никто не в безопасности после трёх часов ночи», — торжественно объявил диктор с кухонного радио.

Стоны вырывались у меня из горла, когда я вяло и немотивированно спускалась по лестнице. Было уже около пяти утра, когда я вернулась к дедушке, и я почти не спала. Воспоминания о язычниках, огне, лесе, козле — все это не давало мне уснуть остаток ночи.

— Отлично, ты все ещё здесь? — с сарказмом пробормотал дедушка со своего стула в той же масляно-желтой кухне, на столе перед ним лежал ежедневный кроссворд. — Я думал, что тебе тут надоело и ты уехала. Прямо как Тобиас, оставивший меня наедине с паршивым кофе. Не хватило смелости сказать мне это в лицо, — прорычал он, зажимая карандаш между пальцами.

— Пожалуйста, дедуля, у меня была долгая ночь.

Я поднесла пальцы к вискам и направилась к кофеварке.

Кот с прошлой ночи извивался у меня между ног, не покидая моего поля зрения с тех пор, как мы встретились. Он последовал за мной к дедушке, и когда я не впустила его в дом, он поднялся по наружной лестнице в мою спальню и кричал по другую сторону моих французских дверей с невротическим ветром.

Я сдалась. Я назвала его Каспером.

В радио затрещали помехи, и дедушка стукнул кулаком по крышке.

— Эта чертова штука, — прогремел его хриплый голос, прерванный приступом кашля. Я повернулась и увидела, как он достает салфетку из коробки и прикрывает рот. Его плечи наклонились вперед, пока он не прочистил легкие. — Что случилось с тобой? Ты выглядишь как после изнурительной дороги. И где этот кошак? На улице его уже нет.

Я проигнорировала его, больше обеспокоенная едва заметной дрожью, которую он пытался скрыть, и подошла к нему, прижала тыльную сторону ладони к его липкому лбу.

— О, боже мой, дедуля. У тебя жар.

Дедушка оттолкнул мою руку.

— Я в порядке.

— Нет, я отведу тебя обратно в постель.

Он коротко выругался и покачал головой.

— Если ты не ляжешь спать, я позову Мину сюда, — пригрозила я.

Дедушкины глаза вылезли из орбит, тупо уставившись на газету.

Вот так, дедуля. Я знала, что имя Мины, пожилой дамы с заплетенными волосами из закусочной, привлечет его внимание. Была причина, по которой он не хотел, чтобы я туда ходила, и вместо этого порекомендовал Бобы. Он не хотел, чтобы я с ней разговаривала.

— Если подумать, кровать звучит не так уж плохо, в конце концов, Лунное дитя, — пробормотал он, вставая на ноги. — Сделай мне этот чай, ладно? Я могу ходить сам, не нужно нянчиться.

Медленная ухмылка появилась на моем лице, и я убрала ее, когда Дедушка балансировал над столом, готовясь идти.

Уложив его, я вернулась в свою спальню и подняла свой чемодан с пола на матрас, прежде чем открыть его. Каспер наблюдал с верхней части шкафа, его длинный белый хвост покачивался по дереву, пока я хватала одежду и направлялась в ванную.

Душ зашумел, когда вода брызнула мне на волосы и спину, мои длинные пряди прилипли к коже. Одевшись, я сняла пейджер с верхней части шкафа и заметила, что пропустила оповещение.

Дерьмо. Меня никогда не увольняли с работы, и Джон имел полное право не возвращать мне работу после того, как он видел, как я выезжал из города прошлой ночью. Я взглянула на часы на прикроватной тумбочке. Было уже позднее утро, и время, когда я должна была быть там, давно прошло. Мне придется объясниться с ним. Действительно, каждый испытал момент шока, особенно после того, как стал свидетелем забоя козы.

Солнце поднялось над морскими скалами, и моя белая кожа впитывала теплые лучи, пока я вела скутер по тихому городу. Теперь, когда празднества закончились, все спрятались от этого дня. Лампочки внутри угловых фонарных столбов погасли, музыка смолкла, и вокруг беседки валялись следы прошлой ночи. Бокалы загромождали рельсы, а обертки от конфет развевались на ветру. Я остановила скутер, как только добралась до знака «Выезд из города», и посмотрела вниз на извилистую дорогу, где разбилась моя машина.

За исключением того, что моей машины там больше не было. Она исчезла.

Скутер рванулся вперед, часть меня хотела проехать по Арчер-авеню, чтобы убедиться, что мне ничего не мерещится, но вместо этого я вцепилась в руль и повернула в сторону похоронного бюро.

Джон оторвал голову от компьютера, когда я толкнула дверь похоронного бюро, в его глазах было удивление. Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.