Глава 34 Джулиан

Однажды я прочитал, что у женщин в генах есть нечто, что позволяет мужчине сломаться и раскрыть свои чувства, не ставя при этом под угрозу его мужественность. Полагаю, именно поэтому я оказался на балконе Фэллон, обезумевший и не в себе, нуждаясь в том же комфорте и покое, которые она всегда могла дать. Ибо Фэллон Гримальди стала моим надежным убежищем.

Встреча с Кларенсом и язычниками напомнила мне, что я был не более чем объектом или оружием, в зависимости от того, каким они хотели меня видеть и считали нужным в то время. Носитель магии.

Я был верен своему ковену. Я не мог вспомнить, в какой момент все изменилось, потому что казалось, что он прогнил насквозь. Возможно, так было всегда, и я был слепым дураком, или это началось с того момента, когда папа прошел Зеленую Милю, спасая мое имя.

Я не знал, и на мгновение я подумал, что это пойдет на пользу городу и язычникам, если ковен действительно падет. Но только на мгновение. Потому что, несмотря ни на что, они были моей семьей.

— Тебя что-то беспокоит, — заметила Фэллон. Я лежал на спине на ее кровати, когда она оседлала мою талию, ее белые волосы закрывали мое лицо, попадали мне в глаза, но я не возражал.

— Тебе не о чем беспокоиться.

Ей не нужно было знать, что Кларенс угрожал мне. И если он узнает о Ривер Харрисон, для меня все может быть кончено. Мои дни могут быть сочтены, и я бы предпочел провести их с Фэллон. Мне нужно было, чтобы она отвлекла мой разум. Мне нужно было сменить тему.

— Вы были близки с Тобиасом? Он когда-нибудь предупреждал тебя о чем-нибудь? Говорил с тобой о городе, о нас или о чем-нибудь странном?

Чем больше у меня будет информации, тем лучше. Ее отец лишил ее выбора, и я должен был знать почему. Было ли это исключительно для того, чтобы защитить ее от монстров Воющей Лощины, или он знал что-то, чего не знал я?

— Нет, мы почти не разговаривали. Он редко говорил о моей маме, не говоря уже о городе, — сказала Фэллон, отстраняясь от меня и садясь прямо. — Почему ты спрашиваешь меня о моем отце?

Я убрал руки из-под голову и обхватил пальцами ее запястье, притягивая ее обратно к себе. — Твой отец просил защиты у Священного Моря. Я хочу знать почему, — сказал я ей, и ее волосы снова упали мне на лицо. Мне нравилось, когда она сидела на мне, ее легкость касалась всего меня, как будто это могло исправить меня.

— Ну, я получила письмо, отправленное мне еще в Техасе. Вот почему я приехала сразу сюда, но дедушка сказал, что он никогда не отправлял его, — объяснила она, ее палец лениво рисовал круги над моим виском, а выражение ее лица стало отстраненным, вспоминая. — Знаешь, мы вели переписку так около года. Потом я получила последнее письмо, и мне следовало бы знать, что оно не его. Но когда я прочитала, как он был болен, я просто собрала свои вещи и запрыгнула в машину. Я даже не стала обдумывать.

— Откуда ты знаешь, что письмо было не от него?

— Он сам мне сказал. Ты бы видел выражение его лица. Это напугало меня. И ты знаешь, что меня нелегко напугать, но, Джулиан, он выглядел как… Я не знаю, как будто все, чего он так боялся, смотрело на него в ответ. Он не разговаривал со мной несколько дней. Если подумать, его здоровье действительно пошатнулось после того, как я показала ему письмо. И я знаю, это звучит безумно, но мои мысли крутятся по спирали, всегда предполагая худшее. Тем не менее, я не могу не думать, что дедушка просто сдался, значит, и его тело тоже сдалось.

Она сделала паузу и опустила глаза.

— Как будто он знал, что со мной случится что-то плохое, что он ничего не мог сделать, чтобы остановить это, и он хотел умереть раньше меня. Или, может быть, это все у меня в голове.

Моя грудь сжалась.

— Дай мне посмотреть.

Ясные глаза Фэллон встретились с моими.

— Посмотреть что?

— Это письмо. Покажи его мне.

Моя рука упала с ее бедра, когда она повернулась и свесилась с края кровати, задрав попку в воздух, пока она что-то искала. Мой взгляд скользнул по ее маленькой круглой попке, маленькому промежутку между бедер. Я никогда ни с кем не испытывал такой близости, как с Фэллон. Прежде это всегда казалось вынужденным и неестественным, и мне было стыдно делать это, потому что мне казалось, что я навязываю себя женщине, хотя это меня заставляли.

Но с Фэллон это было освобождение, причина, по которой я никогда не мог отстраниться от нее в последнюю секунду, как это было со всеми остальными до нее. Фэллон добровольно отдалась мне. Фэллон доверяла мне. Фэллон двигалась вместе со мной. Она никогда не заботилась о моей магии, никогда не просила меня ни о чем, кроме как быть с ней искренним.

— Вот оно.

Ее рука поднялась с края кровати с письмом между пальцами. Я сел, прислонившись к изголовью кровати, и она подползла ко мне, протянув мне письмо, прежде чем скрестить ноги рядом со мной.

Несколько мгновений прошло в полной тишине, пока я просматривал письмо, чувствуя тяжесть ее взгляда, зажатого ногтем между зубами.

— Бенни всегда писал гусиным пером и чернилами?

— Что? — спросила она, все еще держа палец между зубами.

— Это письмо, — я перевернул его, — оно было написано пером.

Мои глаза встретились с ее глазами, и Фэллон неловко пожала плечами. Всякий раз, когда я получал приглашение в Палаты Ордена или какую-либо корреспонденцию, это всегда было с гусиным пером и чернилами. Но я не узнал почерк.

— У тебя есть конверт?

— Нет, — ее плечи опустились, — Нет, у меня нет.

— Я хочу, чтобы ты хорошенько подумала, Фэллон. Была ли на конверте какая-нибудь печать? Как восковая печать с символом скандинавского леса? Звезда внутри круга?

— Нет, я знаю символ, о котором ты говоришь. Я бы это запомнила.

Я сложил письмо в идеальный квадрат.

— Я оставлю это себе, — сказал я ей, наклоняясь в сторону, чтобы засунуть его в задний карман.

Я не знал никого другого в Воющей Лощине, кто писал бы гусиным пером и чернилами. Оно должно было быть из Ордена, и если бы это было так, я имел полное право спросить Прюитта о том, почему кто-то заманил Фэллон обратно домой, зная, что ее отец никогда не хотел, чтобы она возвращалась.

Однако противостоять им без веских доказательств может иметь неприятные последствия или привлечь внимание к Фэллон. На данный момент единственным вариантом было придерживаться плана по краже книг из Священного Моря, посмотреть, есть ли там ответы, которые мне нужны. Это был серьезный риск… но я и так тонул, могу потопить и Орден с собой.

— У тебя и так столько всего происходит. Это моя проблема, а не твоя, — настаивала Фэллон.

Я положил руку на ее покрытое синяками и багровое горло, не думая, но Фэллон не дрогнула. Она склонила голову набок, вытягивая шею и предлагая себя мне, и я наблюдал за ней, как она закрыла глаза от моего прикосновения, когда моя ладонь скользнула вверх по ее шее.

Небольшая реакция с ее стороны заставила мой рот приоткрыться под маской, слова вырвались из моей груди, но так и не попали в воздух между нами. Я душил ее всего несколько ночей назад, и ее доверие ко мне было безоговорочным. В тот момент я чуть не сказал ей, что люблю ее, и внезапная мысль заставила мое сердце расколоться.

Я не мог любить ее, поэтому вместо этого я сжал губы и провел большим пальцем по ее острой линии подбородка.

— Пожалуйста, это отвлечет меня от моей трагической жизни.

— Есть кое-что еще…

Я приподнял бровь.

— Что?

— Я буду звучать безумно, — начала она, качая головой и опустив глаза.

Я приподнял ее подбородок.

— Скажи мне.

— Помнишь Бет Клейтон?

Я сглотнул.

— Да, — сказал я, и мой голос дрогнул. Я прочистил горло. — Да, а что насчет нее?

— Я не могу перестать думать, что кто-то принял ее за меня. Как будто они убили не ту девушку. Она единственная девушка, которую я знаю во всей Воющей Лощине, у которой такой же цвет волос, как у меня. Того же роста, что и я. То же телосложение, все такое же. Что, если тот, кто убил ее, принял ее за меня?

Мои пальцы отпустили ее. Возможность того, что моя теневая кровь снова попытается убить Фэллон, затуманила мою голову, сжала мое сердце. Смогу ли я когда-нибудь держать это под контролем? Было ли все это сумасшедшим совпадением?

Мои глаза метались между ее глазами, желая верить, что я никогда не смогу причинить ей боль, но однажды я уже сделал это. Что не говорит о том, что я не стал бы пытаться снова и, что еще хуже, преуспел бы?

В глазах Фэллон была мольба, она просила меня поверить в ее мысли и в то, что она не одинока в них. У нее были такие глаза, которые говорили, что я не имею к этому никакого отношения, и это почему-то заставило меня почувствовать себя предателем.

— Я верю тебе, — сказал я ей, затем на мгновение отвел взгляд, прежде чем снова посмотреть ей в глаза, не в силах лгать ей.

— Но что, если я убил Бет Клейтон? Такая возможность не слишком притянута за уши, учитывая…

— Нет, — Фэллон покачала головой, наклоняясь ближе и хватая меня за руку. — Я знаю, о чем ты думаешь, не надо. Ты не прислал мне письма, так что это не мог быть ты. Это нелепо… — Она сделала паузу, затем добавила: — Кто-то другой пытался заманить меня сюда. Это сделал кто-то другой.

Кларенс подтвердил, что это я убил Бет Клейтон, но у меня было чувство, что я ничего не мог сказать, чтобы убедить Фэллон в обратном. — Ты слишком сильно веришь в меня, когда не должна.

Мы долго смотрели друг на друга, потом:

— Она приходила ко мне, знаешь, — она придвинулась ближе ко мне и уперлась коленом в мой бок, — Ее призрак приходил. Она пыталась мне что-то сказать, но не смогла, потому что ее губы были зашиты.

— Кто бы ни убил ее, он знает, что ты можешь видеть призраков, — заключил я, пытаясь вспомнить об этом инциденте в поисках ответов. Почему я не мог вспомнить?

— Я тоже об этом подумала, — прошептала она, глядя на меня, но на самом деле не глядя на меня. За этими глазами ее мысли были где-то в другом месте.

— Не делай вид, что тебе сейчас страшно, Фэллон Гримальди, — сказал я ей. — Ты ничего не боишься, помнишь?