— Да, — сказал я громко. — За исключением того, что я уже договорился о завтрашнем дне. Так что было бы немного неэтично, если бы она отменила встречу.

Нелл бросила на меня взгляд, который сказал мне, что я снова переступаю черту ревности и несносности.

Дамиан ничего не сказал, но я видел, как напряглась его челюсть, когда он стиснул зубы.

— У нас завтра все в силе, — сказала Нелл.

Я кивнул. Она не сказала много, но в ее тоне был намек на что-то. На завтра у нас все в порядке, но после этого все ставки отменяются.

Я мог бы ударить много людей прямо там. Дамиана. Уильяма. Может быть, даже Грэмми, если бы люди не осуждали избиение старушек. К сожалению, я знал, что единственный человек, которого я действительно мог винить, — это я сам. Я был идиотом, который продолжал избегать полной правды и умудрялся делать все хуже на каждом шагу. Мне нужно было убедиться, что я не испорчу все завтра, потому что я был совершенно уверен, что у меня не будет второго шанса, когда дело касается Нелл.

— Итак, — сказала Грэмми. — Неужели мы все будем притворяться, что там нет гигантского пениса и яиц? Потому что я умираю от желания прикоснуться к нему. Это был бы второй по величине пенис, который я когда-либо держала в руках, и, видит Бог, я хочу лишить Фреда Биллингтона этого титула.