Меха разбросаны по полу после того, как я пыталась завернуть Короля в один из них, а он попытался использовать другие, чтобы поймать меня в сеть. В ширме пробиты дыры, а на полу разлиты лужи воды. В своей странной манере Король отвлёк меня от того, что произошло ранее. Это было заменено чем-то, что должно было быть хуже, но это не так. Почему он поцеловал меня?

Позже голод приводит меня в обеденный зал, и я легко отмахиваюсь от вопросов, где я была в тот день. Я даже не смотрю на груши, хотя обычно это делаю. Почему-то я знаю, что Джован будет наблюдать за мной, и я твердо решила не доставлять ему удовольствия.

— Мы собираемся спуститься в купальни с Дозорными. Хочешь с нами? — спрашивает Лёд, когда я снова сажусь.

— Купальни? — спрашиваю я.

— Ага, большие ванны. Для Дозора каждую неделю выделяется определённое время. И ты можешь пойти, когда не на дежурстве. Нас раньше не приглашали.

Я поворачиваю голову в сторону Аднана, припоминая, что он был занят установкой этих купален, пока ассамблея находилась в Третьем Секторе. Очевидно, всё прошло успешно. Я трясу головой в сторону Льда. Я ни за что не буду принимать ванну с Дозором. Тренироваться с мужчинами — это одно, а раздеваться и мыться с ними — совсем другое.

— Почему-то я не думаю, что это поможет с комментариями про потаскуху, — говорю я, смотря на них.

Кристал хихикает.

— Не беспокойся об этом. Каждый человек в этой комнате, вероятно, является таковым или был им. Это лёгкое оскорбление.

Мне от этого не легче. Я наклоняюсь вперёд.

— Вы слышали что-нибудь от Алзоны? — тихо спрашиваю я.

У нас была договорённость не упоминать о владельцах. Наказание за владение казармами было таким же страшным, как и за участие в боях.

Её лицо вытягивается, и я тут же жалею, что спросила. Она качает головой, её позвоночник напряжён. Я недоумеваю по поводу её гневной реакции.

— Хей, ребята, если вас попросят присоединиться к Дозорам, что вы скажете? — спрашивает Вьюга.

Мужчины из барака Трюкача тоже наклоняются.

По какой-то причине все смотрят на нас с Осколком. Я пожимаю плечами. Я не собираюсь уезжать отсюда. Сомневаюсь, что Джован мне позволит. Они поворачиваются к Осколку.

— Я не знаю, как вы все оказались там, где вы есть. Но... хозяйка нашего барака спасла наши шкуры. Она вытащила меня из плохой ситуации и не дала мне попасть в ужасную жизнь. Всё это, — он жестом указывает вокруг, — мечта. Если я соглашусь, о любой семье, которая у меня когда-нибудь может появиться, будут заботиться, — он постукивает пальцем по столу, его умные глаза далеко посажены под нахмуренными бровями. — Но я не думаю, что могу пренебречь своим долгом и бросить её таким образом.

Вьюга и Лёд бормочут свое согласие, как и большинство людей Трюкача.

Гнев более нерешителен. Я бросаю на него вопросительный взгляд, и он пожимает плечами с небольшой улыбкой.

Я не задумывалась об этом до сих пор. Я полагала, что все, кому предложили должность, останутся. Я даже надеялась, что некоторые из них будут рядом. Некоторые члены ассамблеи — мои друзья. Кое-кто из них — отличные друзья. Но когда ты сражаешься рядом с кем-то, возникает связь, которая крепче любой другой связи.

Осколок высказал верную мысль. Я думаю о золотых, спрятанных в моём матрасе у Алзоны. Я отдам их ей в качестве компенсации за её помощь в мою первую ночь во Внешних Кольцах. Теперь я с замиранием сердца понимаю, что, возможно, у меня осталось всего несколько дней до того, как они уйдут. В другой жизни я бы отправилась с ними. Если бы нас не схватили, я, возможно, никогда бы не вернулась в замок. Но теперь я здесь, и мы на грани войны.

Я всё ещё не уверена в том, какую роль буду играть в один прекрасный день, правя Осолисом, но я приняла своё решение.

Я должна остаться.