Мой желудок подпрыгивает от её слов. Я хороший боец, но из-за необходимости соблюдения строжайшей секретности я спарринговала только с тремя людьми — моим братом, Кедриком и Аквином. А во время моего обучения в Осолисе мы обычно использовали какие-то накладки или затупленное оружие. Этот бой голыми кулаками не был ничем смягчен. Он был грубым и, к несчастью для меня, он был также искусным.

У входа в зал раздаются шаги.

— Ты же не серьёзно.

Я узнаю голос Вьюги и оглядываюсь через плечо. Лёд и Шквал стоят по обе стороны от него, их руки скрещены на груди.

Алзона игнорирует их.

— Кого из них ты хочешь побить первым? — спрашивает она меня.

Я смотрю на двух мужчин, стоящих в ринге. Лавина огромный, но в данном случае, это не означает, что он лучший боец.

— Его.

Я указываю на Лавину. Мне нужно подготовиться к бою с Осколком. Я стаскиваю ботинки и иду к двери.

Осколок выходит за ограждение. Кровь бурлит, я переступаю через камень, обрамляющий нижнюю часть входа, и закрываю за собой дверь. Я оглядываюсь на остальных через маленькие отверстия. Вьюга качает головой, а Лёд, сидящий на площадке рядом с ним, выглядит забавляющимся. Алзона маниакально ухмыляется.

Звонит колокол.

Я переключаю внимание на человека передо мной и едва успеваю крутануться в сторону, как он проносится через пространство, где я находилась несколько секунд назад. Моя стратегия заключается в том, чтобы использовать мою скорость против его силы. Лавина медлителен и слишком часто наносит удары. Я приближаюсь к нему, держась на расстоянии вытянутой руки. Он клюет на приманку и делает выпад вперёд. Я выхожу из зоны его досягаемости. Он слишком сильно наваливается на меня и не успевает восстановить равновесие. Я отступаю назад на левую ногу и наношу сильный удар. Он пошатывается, когда удар достигает цели.

— Добей его! — говорит Алзона.

Я хмурюсь на неё. Что она имеет в виду? Я не собираюсь убивать его.

Я жду, пока он придёт в себя.

— Ты должна вырубить его, — снова кричит она.

Лавина нападает. Я уклоняюсь и на этот раз следую вплотную за ним. Когда он поворачивается, я подпрыгиваю и наношу колющий удар сверху. Он падает на колени. Я отступаю в обратном направлении.

— Если ты не покончишь с ним сейчас, я брошу тебя у гнезда охотников за шлюхами, — рычит Алзона.

Я не сомневаюсь в ней, но ещё на короткое мгновение я удерживаю на ней взгляд, чтобы показать, что я не напугана.

Он снова встает. Я не даю ему времени, чтобы собраться. Я подбегаю и отпрыгиваю назад, нанося ему удары прямыми ногами, один за другим. Я помогаю ему упасть на землю, нанося правый удар в челюсть. Он не встаёт. Я сопротивляюсь желанию проверить его.

Алзона движется по кругу к двери и открывает её.

— И вот так ты уходишь с ринга, — говорит она.

Её смех граничит с карканьем. Пугающе.

— Вьюга. Лёд. Вытащите его.

Реакция остальных варьируется от любопытства до шока с открытым ртом. Кристал улыбается позади них, единственный человек, который видел мою тренировку до этого момента. Она быстро подмигивает мне, прежде чем вернуться к своим бумагам.

— Осколок, Лёд. Поднимайтесь. Покажите, что вы не хрена не делали, пока я была с Новенькой.

Она крепко хлопает меня по спине, когда я прохожу мимо. Знак одобрения Алзоны.

Обед в тишине. Алзона ест с ухмылкой на лице. Кристал тоже, кажется, что-то веселит. Все мужчины, кроме Осколка, дуются.

Осколок посылает мне взгляд, полный веселья. Он, единственный, кого я не смогла побить. Алзона остановила его прежде, чем он смог закончить бой. Вьюга и я были наравне, но, в конце концов, я и его одолела. Алзона хотела, чтобы я привыкла к окончанию боя, поэтому сегодня я нокаутировала четырёх из пяти бойцов. Не лучший способ заводить друзей, но, может быть, это научит их уважению.

Я лежу в своей кровати, уставившись в осыпающийся потолок. Такая комната уже должна была свести меня с ума. Замкнутые пространства обычно давят на меня. Но я могу уйти в любой момент, если понадобится. Я понятия не имею, куда бы я пошла. По крайней мере, такая возможность есть, и она помогает мне оставаться в здравом уме. Я достаю из-под матраса стрелу Кедрика и медленно вращаю её по кругу.

Если бы кто-то год назад сказал мне, что меня ждет, я бы решила, что он не в своём уме. Я пережила смерть Кедрика, похищение и путешествие через Оскалу. Не говоря уже о том, что я пережила время целого Сектора при иностранном дворе. Я была так близка к тому, чтобы найти убийцу, что чувствовала, как он скрывается за гранью моего понимания. Поиск ответа превратился в навязчивую идею. Кедрик был первым человеком, которого я полюбила, и гораздо большим. Единственный друг среди всех моих врагов, родственная душа. Его жизнь оборвалась как раз в тот момент, когда он реализовывал свой потенциал.

Принц Кедрик был одним из делегатов мира из Гласиума, нашего соседнего мира, с которым у нас был непрочный союз. Каждые три года, или перемену, наши миры поочередно посылали двенадцать делегатов в другой мир, чтобы обновить и перезаключить договор. Это единственный контакт между нашими мирами и, несмотря на то, что со времени войны прошло почти тридцать три перемены, это скудное общение едва терпимо для обеих сторон. Наши народы слишком разные, согласно распространенному мнению: Брумы слишком грубы, Солати слишком консервативны. У меня есть свои, менее популярные взгляды на этот вопрос, которые разделял Кедрик. Даже мой брат, Оландон, был бы потрясен, узнав о моих планах на то будущее, когда я стану Татум. Если такая возможность ещё доступна мне. Я уже не знала.

У меня сильно щемит сердце, надеюсь, что Оландон в безопасности. У меня иногда возникает страх, что в моё отсутствие моя мать могла обратить свой гнев на него. Я не думаю, что это вероятно. Татум всегда питала ко мне особую ненависть. Я имею в виду, что она ненавидела меня, била и высмеивала с самого рождения. Её издевательства прекратились только тогда, когда после убийства Кедрика меня взяли в заложники одиннадцать оставшихся Брум. Даже сейчас последствия жестокого обращения со мной не исчезли полностью. Я даже не уверена, что знаю, в какой степени это на меня повлияло, и смогу ли я когда-нибудь по-настоящему освободиться от неё.

Я узнала причину её отвращения, когда набралась достаточно мужества, преодолела свои страхи и впервые в жизни сняла тёмную вуаль.

У меня голубые глаза. Типичный знак жителей Гласиума и цвет, которым не должен обладать ни один Солати, особенно Татума — следующая в очереди. Мои глаза — доказательство того, что мать сделала что-то, чего не должна была делать. Должно быть, она переспала с одним из делегатов мира во время переговоров о заключении договора. Это было единственным объяснением цвета моих глаз и её ненависти ко мне.

Я снова и снова пересчитывала годы, когда приезжали делегации, но мой возраст просто не сходится. Сейчас мне более шести перемен, или восемнадцать с половиной лет. Это означает, что я была зачата между визитами делегаций. Я должна быть моложе или старше, чем мне говорили. Или, может быть, мать каким-то образом встретилась с делегатом Брумой между переменами. Это кажется маловероятным. Хотя не менее маловероятно, чем то, что моя мать вообще спала с дикарем — дикарь — это её любимый термин для жителей Гласиума.

От попыток понять это у меня голова идёт кругом, и я хотела бы, чтобы Оландон был здесь и помог разобраться в этом. Он лучше разбирается в цифрах. Это значит, что мне придется сначала открыть ему свой секрет. Только Король Джован, Татум и я знаем. Достаточно сказать, что, если об этом станет известно, это повергнет Осолис в анархию. Солати не будут подчиняться правителю, который скрещивается с неприемлемой расой, или правителю, который похож на Бруму.

В конце концов, мне нужно будет выяснить, кем были члены делегаций до и после моего рождения. Если Король Джован не посадит меня под замок, когда я вернусь, я попрошу доступ к их архивам. Это большое "если". Король уехал в месячный тур до того, как я сбежала. Даже если его не разыскали, когда я сбежала, теперь он точно знает о моём исчезновении. Мысль о его ярости, когда я неизбежно вернусь, не дает мне спать по ночам. Чаще всего я жду, что он выломает двери комплекса и притащит меня обратно. В каком-то смысле правитель Гласиума — именно такой, каким я представляла его себе до прибытия в этот холодный мир. Он был пугающим, сильным и свирепым, но со временем я обнаружила в нём совершенно другую, почти оберегающую сторону. Сомневаюсь, что эта оберегающая сторона спасёт меня, когда мы встретимся снова.

Я прислушиваюсь к протяжному звуку струн сквозь храп Шквала. Я найду убийцу, а затем вернусь к своим обязанностям и положению. Джован не будет слишком зол, когда увидит, что я нашла. В конце концов, Кедрик был его братом.

Я скоро вернусь в замок.