ГЛАВА 8

С новым оборудованием я приступаю к новому комплексу тренировочных упражнений. Турнир состоит из боёв один на один и групповых боёв. Первая категория лёгкая; у всех нас уже есть такой опыт. Я трачу время на исправление плохих привычек. По рекомендации бойцов я начинаю поднимать больше гирь. Я думала, что дополнительная масса замедлит меня, поэтому никогда раньше этого не делала. Мои удары становятся всё мощнее и эффективнее.

Групповая категория — самая захватывающая часть наших занятий. Я начинаю с более простых упражнений и с каждой неделей усложняю их и делаю более опасными. Я знаю, что бойцам интересно, почему я даю им акробатические упражнения и движения, похожие на танцевальные. Глубина их доверия не даёт мне спать по ночам, я молюсь, чтобы не подвести их.

На этой неделе я дерусь с Убийцей. Шансы не в мою пользу. Наше мастерство находится на одном уровне, но у него намного больше перемен боевого опыта. Тем не менее, я не собираюсь облегчать ему задачу. Я соберу информацию для настоящего боя на турнире. А если я выиграю — ещё лучше.

— Вчера я услышал кое-что интересненькое, — говорит Осколок.

Я жую свою еду с закрытыми глазами. Лавина превзошёл самого себя. Не знаю, что это за мясо, и не хочу спрашивать, но на вкус оно восхитительно.

— И что это?

Я более заинтересована в еде, чем в его сплетнях.

— Я слышал, что Мороз, свирепая женщина-воин, навестила Лейлу. Самую востребованную шлюху Первого Сектора, — говорит он.

— Кто такая Лейла? — спрашиваю я.

Он наклоняет голову, забавляясь.

— Женщина, которая танцует в верхней комнате. Я видел, как ты разговаривала с ней.

Моё замешательство рассеивается.

— О, ты имеешь в виду... — я осознаю, что имя Уиллоу не всем известно. — Я знаю, о ком ты говоришь, — неубедительно завершаю я. — Да, я была в её комнате, — я пожимаю плечами. — Что с этого?

Я поднимаю глаза и вижу, что все за столом пялятся на меня. Шквал неуютно ёрзает на скамье.

— Ты провела время с Лейлой? — спрашивает Вьюга, он вздыхает и закрывает глаза. — Вот было бы зрелище.

Лёд морщит нос.

— Не знаю. Это всё равно, что смотреть, как это делает твоя сестра.

Вьюга вздрагивает в ответ.

— Справедливо.

Я вздыхаю, как только понимаю, о чём они все подумали.

— Она просто показала мне свою одежду! Ничего такого не произошло.

Я вспоминаю замечание Уиллоу, когда я уходила. Она знала, что мой визит будет воспринят таким именно образом. Алзона и Кристал обмениваются небольшими улыбками.

— Ну, всё Внешнее Кольцо говорит об этом, — вещает Осколок, а остальные перестают смеяться. Он ставит локти на стол, придвигаясь вперёд. — Ты услышишь об этом в Клетках. Я бы просто согласился. Ты отвлечёшь большинство бойцов. И это заставит тебя казаться неприкасаемой. Не показывай, что сплетни тебя беспокоят, и всё будет хорошо.
Когда Осколок говорит нечто подобное, он обычно прав.

Звонит предупреждающий колокол. Я пытаюсь сосредоточиться. Так я узнаю, что нервничаю больше, чем когда-либо. Убийца проходит мимо нашей скамейки, не глядя в мою сторону.

— Как она? — кричит человек из неизвестного барака, когда я двигаюсь вслед за своим смертоносным противником.

— Я бы посоветовала тебе попробовать, но она привередлива к тому, кого она имеет, — бросаю я через плечо.

Я улыбаюсь, слыша стоны, вызванные моими словами — или словами Алзоны, сказанными в последнюю минуту тренерской сессии.

Я делаю пять шагов вниз в яму. Соберись, Олина.

Убийца.

Лучший и самый злой из бойцов Хейла. Рассказы о нём и его брате, Мяснике, просто тошнотворны. Этот дуэт по локоть в большинстве преступлений, происходящих во Внешних Кольцах. А учитывая размеры казарм Хейла, их практически невозможно остановить. Он танцует передо мной.

Мы оба напрягаемся при звуке второго звонка. Мне кажется, что он немного... обеспокоен результатом.

— У тебя наконец-то появились яйца, Подснежник, — он шипит, брызгая слюной в мою сторону.

Он начинает кружить.

— Пришлось посмотреть, из-за чего вся эта шумиха. Не могу пока сказать, что впечатлена.

Он щурит глаза от моего оскорбления, но не клюёт на приманку. Он слишком умён для этого. Возможно, он слышит нечто подобное каждую неделю в течение последних десяти лет.

Я понимаю, что у меня проблемы, когда он наносит удар по лицу так быстро, что мне приходится отскочить на два метра для восстановления сил. Осколок не преувеличивал, говоря о его скорости. Мы начинаем наш танец.

Мы обмениваемся ударом за ударом. Я блокирую большинство его ударов, но некоторые пробивают мою защиту. Я нанесла столько же ударов, сколько и он. Тот простой факт, что он больше и сильнее, обеспечит ему победу, если я не изменю свою тактику.

Толпа притихла от растущего напряжения между мной и Убийцей. Это самый долгий бой, который у меня был. Я знаю, что моя выносливость ослабевает, но и он выглядит не лучшим образом. Мы летаем вдоль каменного круга мощными рывками. Я задыхаюсь от усилий, целясь ногой ему в скулу. За доли секунды я понимаю, что мои глаза выдали цель моего удара.

И получаю сокрушительный удар кулаком по голове. Я отшатываюсь назад.

Толпа звучит задорно, приглушенно. Всё движется в замедленной съёмке. Пол врезается в меня.

Я с усилием открываю тяжёлые веки и вижу круг обеспокоенных лиц, нависших надо мной. Я вздрагиваю и осторожно сажусь, держась за голову. Кристал выжимает окровавленную ткань. Ощупав себя, я обнаруживаю большой порез над ухом и огромную шишку на челюсти. Без перелома.

— Ты только что продержалась полчаса на ринге с Убийцей, девчушка! Вся арена только и говорит об этом, — Лёд прыгает на месте.

Только он мог сделать это и при этом выглядеть крутым.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Я проиграла. Чему ты радуешься?

Осколок и Вьюга присаживаются рядом со мной.

— Что случилось? — спрашивает Осколок.

— Устала. Забыла о контроле над своим выражением лица.

— Мы так и подумали. Мы с Вьюгой взяли на заметку пару вещей, над которыми, по нашему мнению, тебе тоже стоит поработать.

— Выносливость, — говорю я, а затем издаю стон, когда моя челюсть начинает протестовать. — Поговорим позже.

Я переворачиваюсь обратно на спину.

Вьюга хватает меня за плечо.

— Ты была молодцом. Сегодня ты завоевала большое уважение бойцов, а также толпы. В следующий раз ты надерёшь ему зад.

Мне требуется два дня, чтобы восстановить нормальное зрение. Меня радует, что я не часто вырубаюсь. Спасибо Солису за свод правил Алзоны. Я использую это время, чтобы доработать свои планы тренировок, добавив свои личные цели после разговора с Осколком и Вьюгой. Бой с Убийцей будет сводиться к выносливости. У него нет схемы, которую я могу видеть, и я знаю, что у меня её нет, кроме моих подсказок глазами, над которыми я практиковалась.

Мужчины обедают в столовой. Я иду в кабинет, расположенный сбоку от спортзала в поисках Кристал. Дверь открыта. Поэтому Алзона и Кристал не знают, что я там.

— Эм, — заикаюсь я.

— Что надо? — рявкает Алзона.

— У меня просто был вопрос к Кристал, я задам его позже.

Я перестаю бормотать, разворачиваюсь и направляюсь на тренировку.

Мы завершаем наш последний раунд в ямах. После моего раунда с Убийцей было решено, что никто из нас не будет соревноваться ни с кем из группы Хейла. Алзона добавила новое правило после нескольких выкрикнутых угроз. После матча отношения с ними стали нестабильными, даже несмотря на то, что я проиграла, о чём они никогда не забывали мне напоминать. Теперь никто из нас не должен покидать казармы в одиночку.

— Что мне делать со Льдом? — спрашиваю я у Осколка.

Он поворачивается и смотрит на жилистого мужчину, который болтает со Шквалом у гирь. Лёд всё ещё отстаёт в отдаче. С помощью подначек со стороны остальных мужчин его усилия возросли до ничтожно малого. Но в целом, остальные увеличили интенсивность тренировок в четыре раза, а он — только в два. Я добавила последние элементы к нашему групповому бою, но мы сильны только настолько, насколько сильно наше самое слабое звено. У меня нет идей, как его мотивировать.

Осколок наносит ещё один удар по мешку и переносит вес на переднюю ногу, отпрыгивая назад от ответного удара воображаемого противника. Он поворачивается ко мне.

— Я, правда, не знаю. Я подумаю об этом.

Его прерывает крик.

Мы с Осколком находимся в задней части зала, дальше всех от двери. Мы вырываемся из шока и устремляемся на звук, шаги Шквала, Лавины, Вьюги и Льда стучат впереди нас. Крик доносится из передней части казармы.

Все ворота открыты. Они лязгают позади нас, когда мы проходим.

— Не смотри, — Шквал хватает меня за руку.

Пожалуйста, пусть это будет не Алзона или Кристал. Я стряхиваю его руку и обхожу Лавину, который тоже пытается закрыть мне обзор.

Я не могу закрыть глаза от ужасающего зрелища. Желчь поднимается к горлу.

Женщина. Мёртвая. По одежде я предполагаю, что она была работницей борделя. Кристал кричит. Я понимаю, что этот звук был и раньше, просто я слишком поддалась панике, чтобы его услышать. Алзона шепчет ей, раскачивая её взад-вперёд. Она бросает умоляющий взгляд на Лавину, и тот подхватывает девушку, бьющуюся в истерике, и уносит её подальше от ужасного зрелища. Женщина была жестоко избита, её горло перерезано. Но увечья и кровь ниже пояса — верное подтверждение того, что убийца не обладает человечностью.

— Почему? — шёпот Льда нарушает нашу оцепеневшую тишину.

— Это послание, — говорит Осколок.

Я смотрю на него. Я не вижу его лицо сквозь слёзы. Он подходит и крепко обнимает меня.

— Но я не знаю от кого.

Вьюга и Шквал уводят меня обратно в дом, пока Лёд и Осколок освобождают женщину от верёвки. Я не знаю, что они делают с её телом. Но верю, что Вьюга сделает для неё всё, что сможет.

Тренировки на этот день окончены. Послание достигло своей цели. Наш барак потрясён.

Мы сидим в столовой, утешаясь обществом друг друга. Через несколько часов приходят Кристал и Алзона. Кристал идёт прямо к тайнику с алкоголем под раковиной и выпивает большую кружку.