— Ты кое о чем забываешь, — говорит он тихо, не сводя глаз с моих губ.

— О чем? — задыхаясь спрашиваю я, сердце ускоряет свой ход.

— Любовь.

Я моргаю. Смущенная. Застигнутая врасплох.

— Что, прости?

— Твоя татуировка… цитата. Любовь и удача сопутствуют храбрым.

По случаю открытия бизнеса я нанесла на тело надпись. Удача сопутствует храбрым, она расположена вдоль линии бюстгальтера и напоминает о том, что нельзя сдаваться.

Я сглатываю. Происходит что-то, с чем я пока не готова иметь дело.

— Люблю подстраховаться.

— Уэст! Как жизнь, дружище? — выкрикивает здоровенный блондин. Голос у него громкий и раскатистый, как у человека, который в шаге от состояния пьяный в стельку. Цвет лица красный, похожий на того, кто весь день проводит на поле для гольфа, и контраст со светлыми волосами делает все хуже.

Теперь он смотрит на меня.

— Привет, как оно, девочка? — Шумный и неприятный. Он напоминает некоторых посетителей, что я обслуживала в ресторане.

Не спросив разрешения, он пододвигает стул к нашему столику и присаживается к нам. Джордан оцепенел, одного его языка тела достаточно, чтобы прогнать парня прочь. Но удача оказалась не на нашей стороне. Вместо этого он беззастенчиво скользит взглядом по моей груди.

— Мы обедаем, Вудсон. Что тебе нужно? — Джордан уже на грани, вся эта легкая, расслабленная атмосфера, что мы делили еще минуту назад, испарилась. Не осталось и следа. Он наконец заговорил. Мы сдвинулись с мертвой точки, а потом случился Вудсон. Убила бы его.

— Я хочу знать, что там со сделкой Уинстара и кто твоя спутница?

Мудак подмигивает мне.

— Это инсайдерские торговые операции. Купи словарь. А с кем я обедаю, тебя не касается.

Не обращая внимания на признаки, говорящие о том, что Джордан не расположен валять дурака, Вудсон поворачивается в мою сторону.

— Здравствуй, прелестное создание. И кто же ты у нас?

Что за развратник.

— Я няня, — говорю, указывая на малышку, спящую в коляске. — Так что, пожалуйста, потише.

— Няня? — произносит он настолько мерзко, насколько это возможно. — Тебя можно нанять?

— Так, все, Вудсон. Вставай и проваливай.

Он пьян, но достаточно трезв, чтобы понимать, что последствий не избежать. Я только надеялась, что мне не придется вмешиваться. Дубинка и спрей от медведей в сумке. Никогда не выхожу из дома без них.

Джордан наклоняется к Вудсону и шепчет:

— Поднимайся и проваливай. Со мной ребенок. Я не буду повторять.

— Уэст, ты такой…

С молниеносной скоростью промелькнул удар. Вудсон резко откидывает голову назад, кровь заливает его лицо. Все происходит так быстро, я не ожидала такого.

Как и Вудсон.

В то время как он закрывает рукой кровоточащий, а возможно еще и сломанный нос, Джордан медленно встает на ноги, вытирает рот салфеткой и бросает ее на стол.

— Пойдем, Райли. Возьми свои вещи.

Я второпях перекидываю сумку через плечо, а Джордан спокойно берет коляску. После чего мы направляемся домой. Клуб официально под запретом.

— О, хорошо, ты дома!

Мы только что избежали физической расправы. Так что это последнее, что ты хочешь услышать на пороге. Никому из нас компания не нужна… особенно в лице Джоан. Как она попала в квартиру — другой вопрос.

— Я поменяю все коды, — объявляет ее сын, когда входит на кухню и обнаруживает ее за столом с бокалом вина в руке, просматривающей телефон.

Что ж, вот и ответ.

— Ты останешься мною доволен. Я кое-кого привела. Клара! — кричит она. — Не могла бы ты подойти?

Со стороны прачечной входит очень высокая, худая женщина, с тонкими губами и светлыми, почти бесцветными волосами. Она одета в костюм медсестры, бесстрастное выражение ее лица выходит на новый уровень.

— Я нашла тебе няню. — У Джоан такая улыбка, словно она выиграла переизбрание.

Джоан никогда не улыбается. Даже чуть-чуть. На самом деле, она делает прямо противоположное.

— Клара будет жить здесь, — снова начинает она. — Она хорошо позаботится о Мэйси, а Райли может вернуться к тому, чем она обычно занимается. — Она переключает внимание на меня. — Кем ты работаешь, милая?

— Клара, — обращается Джордан к женщине, которая еще не произнесла ни слова. — Прошу прощения за то, что моя мать притащила вас сюда под ложным предлогом, но нам не понадобятся ваши услуги.

Он открывает холодильник и достает пиво. Джордан почти никогда не пьет, так я понимаю, что он не в настроении. Достав открывалку из ящика, он щелкает крышкой и глотает прямо из бутылки. Да, сегодня тот самый день.

Поскольку я искренне люблю этим заниматься, все, что я услышала, и единственное, что важно, это то, что он не отстраняет меня от заботы о ребенке. И я за это благодарна. Меня накрывает огромная волна облегчения. Забота о Мэйси доставляет столько же удовольствия, сколько и ремонт домов. Что в самом деле неожиданно. Возможно, у меня нет документов, подтверждающих квалификацию… хорошо, их вообще не имеется, но мне нравится ухаживать за ней. Это ведь чего-то стоит?

— Джордан, профессиональные успехи Клары длинной в километр. Она работала на чету Обама, боже!

Волнение Джоан как бальзам на душу. Не сомневаюсь, не будь здесь Джордана… если бы я была одна с Мэйси… Джоан упаковала бы мои вещички, выставила меня за дверь и сменила замки.

— Спасибо, Клара. Буду рад возместить понесенные вами неудобства.

— Джордан…

— Райли отлично заботится о Мэйси, — говорит он, перебивая ее. Давно пора. — У нас установился определенный режим, и я не собираюсь его нарушать. Это не принесет пользу Мэйси и нам. Кроме того, Райли уже тут живет, а ты знаешь, что я не выношу людей в доме.

У меня складывается ощущение, что последняя часть предназначена для Джоан. Глядя на Джордана, она прищуривает зеленые глаза, видимо, ей тоже пришло это в голову.

— Что-то еще?

— С тобой всегда было трудно. Твой брат, — усмехается она, — вот он не доставлял проблем. Но ты… ты не мог успокоиться, пока не разбивал мне сердце по крайней мере дюжину раз в год.

— Я приношу свои извинения, — говорит он, выглядя при этом слегка утомленным и по большей части непоколебимым. — Теперь, если вы не возражаете, у нас есть ребенок, о котором нужно позаботиться.

— Утка, утенок, утенок, — напевает Мэйси, выдавливая жизнь из бедного мистера Даки.

Я самом разгаре купания Мэйси перед сном. Это был долгий день, ознаменовавшийся большим количеством драмы. А я определенно не ее фанатка.

Все это заставляет задуматься о Джордане: с каким количеством вещей он справляется в одиночку? Один друг перекидывает на него проблемы, другой — мертв, ребенок без предупреждения оказывается у него на руках, мать постоянно пытается манипулировать и управлять им. Еще нужно руководить бизнесом. Теперь понимаю, почему он выглядит старше тридцати трех. И никогда не жалуется, не избегает ответственности. Мое сострадание к нему растет в геометрической прогрессии. Как и уважение.

— Могу я помочь? — Он стоит в проходе ванной, засунув руки глубоко в карманы брюк, рукава закатаны и обнажают напряженные мышцы предплечий.

У него уставший вид. И он красив, больше, чем положено быть одному человеку. Но также он выглядит довольным, и это большое достижение, огромный шаг в правильном направлении, учитывая, как все начиналось. Джордан менялся понемногу каждый день, сбрасывая по пути броню.

— Тяжелый денек, да?

Кто-нибудь когда-либо спрашивал, как у него дела? Как прошел его день? Не думаю. Должно быть, ему одиноко.

Джордан медленно кивает, мысленно он далеко отсюда. Словно проигрывает в голове события дня и находит их такими же отталкивающими, как и в первый раз. После того как, Джоан ушла и ее угроза в виде Клары устранилась, он вернулся в офис.

— Ты почти закончила?

— Только начала.

Он входит и садится на край ванной, пока я нахожусь на полу: руки в воде, футболка прилипла к груди, потому что я намокла от брызг.

— Ты промокла, — говорит он, от радости вокруг его глаз образуются морщинки.

Это полбеды. Мои влажные ночные сеансы так и не сошли на нет.

— Ага, знаешь, она не успокоится, пока я не приму ванну с ней… Джордан…

— Ммм?

— Что насчет приучения к горшку? Как долго она с нами пробудет?

Он устало выдыхает.

— Не знаю. Дай еще несколько недель, и мы составим план.

— Можешь подержать ее, пока я принесу еще одну бутылку шампуня? Эту мы прикончили. — Я встряхиваю бутылку и бросаю в мусорное ведро рядом с раковиной.

Только вот… я думала, что он возьмет ребенка из моих рук, но вместо этого он начинает расстегивать рубашку.

На кой черт он это делает?

Но это то, чем он занят. Медленно, скрупулезно. В тридцати сантиметрах от меня он, по сути, исполняет настоящий стриптиз, и господи помилуй мою душу, я не могу не смотреть. Это самое сексуальное, что я видела так близко в реальной жизни. И да, вполне вероятно, что со мной такое не часто происходит. Если не считать Толстяка Иисуса, задирающего футболку, чтобы почесать волосы на груди.

У меня нет слов. Мое собственное неконтролируемое влечение к мужчине, к которому я не должна испытывать ни плотских ни иных желаний, загнало меня в ловушку.

Он снимает рубашку и бросает ее на землю.

Я оцепенела — вот и вся моя реакция. Не знаю, что сказать или сделать. Куда, черт побери, смотреть! Потому что, несмотря на возражения моего мозга, взгляд не перестает возвращаться к его великолепной, обнаженной груди.

Украдкой мой взор устремляется к его темным тугим соскам, редким волосам на груди и полоске волос, которая начинается у пупка и исчезает под поясом его легких шерстяных штанов. Он — произведение искусства. Все в нем восхитительно… Все, что могу разглядеть.

А потом я задумываюсь: он что, делает это специально? Джордан дразнилка высшего класса?

Но нет, все его внимание сосредоточено на Мэйси. Он играет с ней и дурацкой уткой. Я та, кто страдает от потери сосредоточенности. Единственная, кто отвлекся. И очень сильно. Не до такой степени, что подвергаю опасности ребенка, скорее подвергаю опасности себя.