Глава 5

Эффи

Знаете, я горжусь тем, что меня трудно вывести из себя. Мне приходится быть такой, поскольку Гай — самый властный и придирчивый начальник в мире, и, несмотря на его дурацкий офисный дресс-код, строгий порядок с кофе и все эти официальные предупреждения об опозданиях, мне нравится моя работа. И пока удается отмахнуться от всего этого и продолжать улыбаться, я могу с ним работать.

И все же, смотреть то видео с нами? Наблюдать, как Гай лижет мою голую кожу, пьет из моего пупка, проводя по моему телу взглядом из-под прикрытых глаз?

Святой ад.

Я чувствую это.

Может быть, это вспышка памяти, или, может быть, принятие желаемого за действительное, но все же он там, даже сейчас. Горячий и злой, обхвативший мою талию своими сильными руками, щетина на его подбородке полосует мою кожу. Он нависает надо мной своими широкими плечами, прижимая меня к барной стойке, пока пульсирующая музыка гудит в моих венах.

— Ты в порядке?

Мой босс хмурится на меня, а я раздуваю щеки, спотыкаясь рядом с ним. Через четыре дома по тротуару находится наш пункт назначения: бар «Лихой ковбой». К вывеске прикручена огромная мигающая неоновая ковбойская шляпа.

— Отлично, — прохрипела я. — Я в порядке, правда.

Гай сует мне в руку свою бутылку воды.

— Выпей, — говорит он. Но откручивая крышку, поднося бутылку к губам и прихлебывая эту сладкую, сладкую воду, я могу думать только об одном: Губы Гая касались этой бутылки. О боже, его губы коснулись моих. Прикоснулись к моему рту, когда он откусывал лимон между моих зубов.

Я даже не помню этого. Так несправедливо.

— Как думаете, вы хорошо целуетесь?

Гай вздрагивает, и его голос звучит измученно, когда он говорит:

— Эффи.

— Наверняка так и есть. — Я хмыкаю, пиная тротуар, когда мы подходим к бару «Лихой ковбой». — Определенно да, мистер Зануда, но я не помню и теперь никогда не узнаю.

Гай ничего не говорит, без слов проталкиваясь внутрь родео-бара. Я следую за ним, погружаясь в тусклый коридор, мурашки бегут по моим голым рукам, когда нас обдувает кондиционер. Да, наверное, я не должна говорить такие вещи своему боссу, но разве мы не разрушили эти стены? Разве мы не пробились сквозь них прошлой ночью?

— Садись, — приказывает Ван две минуты спустя, когда мы подходим к бару, тыкая пальцем в шаткий черный табурет. — Ты не ела со вчерашнего дня. Я беспокоюсь об уровне сахара в твоей крови.

— Вы так заботливы. — Я опускаюсь на табурет, ухмыляясь на хмурый взгляд Гая, затем оглядываю просторную комнату, пока мой босс заказывает большую корзину картофеля фри и две воды. Здесь как в сарае, с огромными стропилами над головой и деревянными досками, прибитыми ко всем стенам. Там, где должны висеть картины, болтаются вилы и ржавые косы. Не стоит удивляться, если вы посмотрите вниз и обнаружите себя по щиколотку в сене.

На заднем плане играет музыка в стиле кантри, достаточно тихая, чтобы обедающие могли поболтать, а в воздухе пахнет бурбоном и барбекю. Здесь уже становится оживленно, хотя сейчас середина дня, солнечный свет льется на пол из огромных световых люков, расположенных высоко над головой. В центре зала гордо возвышается механический бык с седлом и искусственными рогами.

— Мне здесь нравится, — говорю я боссу, дергая его за рукав. — Надеюсь, мы здесь поженились.

Он полностью игнорирует меня, расплачиваясь с изумленным работником ресторана с мрачным выражением лица.

— Как думаете, они позволят мне покататься на быке, если у меня похмелье?

Гай убирает бумажник.

— Хватит наслаждаться этим, Эффи.

— Заставьте меня, мистер босс. — Я показываю ему язык. Он борется с улыбкой, его ямочка выдает его.

Видите, у нас бывают моменты. Наши блестящие, захватывающие дух моменты, когда мы совпадаем и подпитываем друг друга, а все остальные в комнате растворяются на заднем плане. Я живу ради таких моментов, и хотя Гай, несомненно, ходячий комок сожалений, я бы хотела, чтобы мы растянули это подольше. Хотелось бы остаться в городе еще на несколько дней, гоняясь по улицам и выискивая улики.

Эй, может, я помогу нам пропустить еще один рейс.

Гай подпрыгивает, когда я наклоняюсь и нюхаю его, кончик моего носа касается его белой футболки.

— От вас больше не пахнет выпивкой. Только мылом и стиральным порошком. Вам лучше?

— Отстань от моего живота, Эффи.

— О, как обидно. Вы пили текилу с моего!

Официантка смотрит на нас, ставя корзину с картошкой фри на барную стойку. Гай подталкивает ее ко мне, все еще сверкая глазами, пока она бормочет:

— Приятного аппетита.

Бумажная коробка хрустит, когда мы берем две картофелины фри, оба поднимаем их медленно, как смертоносное оружие. Но, черт побери, после первого кусочка я понимаю: это вкусно. Я стону, хватаю еще одну жирную горсть, не забывая жевать, пока набиваю рот. Мой бурчащий желудок успокаивается, пульс замедляется, пока я ем.

Это лучшее средство от похмелья. Лучшее во всем. Да будет известно, что я продам свою душу за горячую, соленую картошку.

— Помедленнее. — Гай выглядит слегка нездоровым, откусывая конец своей картофелины. — Тебе опять будет плохо.

Отвечаю сквозь полный рот горячей, жирной пищи.

— Нет, не будет. Но, может вам стоит поблевать. После этого вы почувствуйте себя лучше, и перестанете задирать нос. Эй, вам стоит покататься на быке!

Я запиваю свою еду глотком холодной воды. Гай опускает свою единственную жареную картофелину с прерывистым дыханием. Ха. Бедняга.

— Ночные загулы в Лас-Вегасе — это развлечение для молодежи, — говорю я ему с мудрым видом. Если бы взглядом можно было убивать, я превратилась бы в выжженное пятно на полу.

— Смотри, — говорит мой босс, кивая через весь зал на рыжеволосую женщину в фате невесты, забирающуюся на быка. Ее подружки собрались вокруг в одинаковых розовых футболках, кричат и смеются, а оператор ходит по периметру, держа камеру на уровне груди. — Если кто-то из нас катался на быке прошлой ночью — а будем честны, ты определенно каталась — то есть видео. Может быть, оно вызовет воспоминания или что-то в этом роде.

Наступает долгая пауза, пока мы старательно не упоминаем последний клип, который посмотрели. Эти конкретные воспоминания, погребены в тайниках нашего мозга.

Фух. Мне нужно еще воды.

— Давай проверим. — Он снова машет рукой официанту, отказавшись от своей доли картофеля фри. — Покончим наконец с этим. Потом мы сможем аннулировать брак, развестись или еще что-нибудь, вернуться домой и забыть, что это вообще произошло.

Конечно. Да, мы можем это сделать. Без проблем.

Я подтаскиваю корзину с жареной картошкой ближе, мое сердце ухает вниз.

***

Никто из нас не катался на быке. Я так разочаровалась в пьяной Эффи, хотя, возможно, не по тем же причинам, что и Гай. Он весь такой угрюмый, потому что мы зашли в тупик. А я? Я просто очень хотела сделать это. Я хотела быть той девушкой, авантюрной, беззаботной и дикой, но, видимо, упустила свой шанс.

И теперь я даже не могу оседлать эту чертову штуку, потому что чертов Гай, как всегда, прав, и эта картошка фри не очень хорошо ощущается в моем желудке. Я облокотилась на барную стойку и стону, вжимаясь щекой в запятнанное дерево, пока он вышагивает взад-вперед позади меня.

— Мы могли бы обойти все часовни в округе и посмотреть, узнает ли нас кто-нибудь. Держу пари, они часто так делают. Они, наверное, вывешивают плакаты о розыске.

Мне снова слишком жарко. Покраснела, вспотела и мне противно. И голова болит, и глаза сухие, и боже, почему у этого похмелья есть вторая часть?

— Эффи. Сконцентрируйся на секунду.

Я отмахиваюсь от него через плечо, но моя рука, должно быть, сильно дрожит, потому что внезапно Гай оказывается рядом. Поглаживая круговыми движениями мою спину.

— Ладно. Мне отвести тебя в туалет? Принести ведро для мусора?

Я фыркаю, упираясь лицом в барную стойку, пока мой нос не смещается в сторону.

— Полагаю, вы снова увидите меня в таком виде. И, конечно, вы сами в порядке, мистер Самоконтроль. Мистер «Я не ем картошку фри». Зачем вы вообще ее заказали, а?

Гай откидывает волосы с моего лица, затем возвращается к растиранию моих лопаток.

— Да, я понимаю, почему ты злишься из-за этого. Очень разумно, Эффи.

Наступает долгая пауза, в которой нет ничего, кроме механического скрежета быка, нагнетающей музыки кантри и криков девичника. Мягкий шелест ладони Гайа о мое платье. Но когда я хватаюсь за его свободную руку, он позволяет мне взять ее. Он даже переплетает наши пальцы и сжимает их.

— Мы можем вернуться в отель. — Его голос низкий и обнадеживающий. Когда он подходит к моему табурету, его тепло распространяется по моему боку. — Можем улететь домой завтра и передать это моим адвокатам, Эффи. Пусть это будет их проблемой. Неважно, если мы не будем помнить всю ночь.

— Это важно.

Для меня, во всяком случае, это важно. Пьяная Эффи занималась боди-шотом со своим горячим боссом! Чем еще занималась эта девушка? Черт возьми, я хочу знать!

И если мы с боссом, ну, понимаете, сделали что-то... Я тоже хочу это знать. Я хочу это вспомнить. Хочу откопать эти воспоминания и смаковать их до старости и седины.

Глубоко вздохнув, я поднимаюсь с табурета, все еще сжимая его руку. Удерживая взгляд Гая, я говорю себе быть смелой. — У меня есть идея. Вы... вы помните то видео с нами из ленты Дженсена? На барной стойке?

Мой босс выглядит страдающим, но кивает.

— Оно подействовало на меня. Я думаю... Думаю, я помню это. Во всяком случае, вспышки. — Гай смотрит на меня, мускул подрагивает на его челюсти, и я заставляю себя продолжать, перекрикивая шум в баре. — Очевидно, что нет никакой гарантии, что мы... что мы сделали что-то еще, но если мы сделали это, и эти воспоминания вернулись, это может помочь выбить из подкорки и все остальное.

Гай испустил длинный вздох. Теперь он хмурится, не встречаясь с моим взглядом, но его большой палец потирает мои костяшки.