— Я никогда не переставал надеяться на это, я пытался найти тебя, — бормочет он.

— Избавь меня от лжи, Хад. И, честно говоря, я рада, что ты меня не нашел.

Искаженное воспоминание возвращается ко мне, заполняя мое видение и укрепляя мою ярость. Мое тело оседлало его, обернув ремень вокруг моей руки, пока он наполняет шприц. Он жадно наблюдает, как я вздрагиваю, быстро расслабляюсь и падаю на тонкий матрас. Тепло и адреналин вместе с этим веществом струятся по моим венам.

Трахаться и кайфовать. Это все, на что он когда-либо был хорош, и неизбежно, это то, что поставило нас на курс к катастрофическому финалу.

— Бруклин?

Кейд стоит, выглядя такой растерянной, такой потерянной. Мне его почти жаль. Он действительно понятия не имеет, с каким монстром он связан.

— Я не знала, что твой брат был этим парнем.

— Как именно вы двое знаете друг друга? — вмешивается Феникс.

Раздается обиженный смех. — Ты хочешь им сказать или мне?

Рот Хадсона несколько раз открывается и закрывается. Он бледный, слишком бледный. У него тошнотворный вид, и мне это чертовски нравится. Я хочу колотить по его телу, пока его кости не сломаются, а кожа не потрескается. Не оставив после себя ничего, кроме окровавленного, искалеченного мешка с мертвыми органами.

Даже тогда я не прощу его.

— Я… ах. Что ж…

Он кувыркается в своих словах, как испуганный ребенок. Глядя на меня сломленным взглядом, опустошение на его лице было таким висцеральным, что у меня слюнки потекли от желания. Именно так я хочу, чтобы он выглядел. Так и хуже.

Намного хуже.

Убедившись, что нож надежно спрятан, я встаю из-за стола и встаю перед его лицом, оставляя между нами всего несколько дюймов. Достаточно близко, чтобы купаться в его пьянящем мужском запахе. Такой до боли знакомый, что мне хочется содрать с себя кожу, лишь бы избавиться от него.

— Скажи это, Хад. Блядь, скажи это.

Он качает головой и пытается схватить меня за руку, но полностью терпит неудачу, когда я размахиваю ею вне досягаемости. Молча умоляя меня, он умоляет меня смягчиться. Пусть он сорвется с крючка. Что бы не было. Ни за что, черт возьми, этого не произойдет. Не после того, что он сделал со мной тогда.

— Брук, дрозд (Прим.: Дрозд - Лесная певчая птица из отряда воробьиных). Мне так жаль…

Прежде чем он успевает закончить, я сильно бью его по лицу.

— Как ты смеешь! Я не твой чертов дрозд. Уже нет.

Я наношу еще один удар, снова и снова, пока он не падает на землю. Убегая от моей дикой атаки, пытаясь сдержать меня, не причиняя мне физического вреда. Как будто это будет иметь какое-то значение. Ущерб, который он нанес давным-давно, уже не исправить. Я почти хочу, чтобы он причинил мне физическую боль, чтобы подтвердить созданные им раны, которые никто, кроме меня, никогда не увидит.

— Бруклин! Остановись!

— Кто-нибудь, возьмите ее!

— Быстрее, охрана идет!

Все, что я вижу, это красное. Ни реальности, ни цветущей дружбы вокруг меня, ни проявленной ко мне заботы. Просто чистая, неподдельная потребность причинить боль этому ублюдку. Чтобы он хоть немного почувствовал то, через что я прошла. Может, я и не заслуживаю жизни, но и он тоже.

“Заставь его заплатить. Сделай ему больно.”

Руби его, черт в моей голове приказывает.

Нож скользит мне в руку, и я собираюсь это сделать. Вложив всю свою силу в движения, надеясь нанести максимальный урон. Мое тело слабое по сравнению с ним, но я все равно истекаю кровью от каждого нанесенного удара. Он просвечивает сквозь тонкую ткань его рубашки, как акварель.

Чертовски красиво. Вот как это чертовски чувствуется.

Руки хватают меня за тело, таща вверх и прочь от Хадсона. Кейд встает между нами, всегда миротворец. К черту это. Я причиню ему боль, чтобы добраться до его брата, если придется. Феникс прижимает меня к своему телу руками, похожими на стальные ленты, и говорит мне успокоиться. Это бесполезно. Во мне бушует ярость, сильнее любого наркотика, который когда-либо вводили. Огненная ярость, которая скрепляет мою решимость.

Я откидываю голову назад, услышав, как он кричит от боли. Выскользнув из его объятий, я бросаюсь на Кейда. Рычит и ругается, как бешеный зверь. Вот что значит потерять контроль. Так чертовски приятно.

В конце концов, нас разбивают охранники. Словно невидимые часовые, появляющиеся из ниоткуда, напоминающие нам обо всем, что это не настоящий мир. Вы не просто уходите с вещами и просто уходите, чтобы зализать свои раны. Они всегда наблюдают, готовы вмешаться в случае необходимости.

Я зажата между крепкими мужчинами, один из которых отдергивает мои руки назад и сжимает пальцы вместе, пока я не выпускаю оружие. Горячие слезы льются ручьем, когда мое лицо разбивается об пол. А, это знакомо. Как в старые добрые времена. Особый Клирвью, сдерживай и наказывай.

— Попрощайся, псих. Они никогда не выпустят тебя после этого.

Офицер кричит, угрожает мне. Мне все равно. Ни капельки. За несколько секунд до того, как меня уволокут, я вижу Кейда, стоящего на коленях рядом со своим братом. Феникс и Илай замерли, беспомощно наблюдая за мной.

Потом Хадсон. Его рука прижата к животу, он даже не выглядит застывшим из-за кровоточащих ран, которые я нанесла. Его внимание сосредоточено на мне, когда меня уводят, выражение его лица застыло где-то между недоверием и жалостью.

Я ненавижу их. Я ненавижу их всех.

Надеюсь, моя смерть “убьет” их.