— Уйди с поля, урод!

— Отвали, пока мы тебя не заставили.

— Пришел, чтобы тебе надрали тебе задницу?

— Смотрите, ребята, это местный социопат.

Оскорбления летят, разрезая мою кожу, как любое лезвие бритвы. Я не знаю, что делаю. Мне все равно. После всех этих месяцев я погребен под горой своих неудач. То, что я позволил Бруклину подобраться достаточно близко, чтобы заботиться, только ранило меня еще больше. Это постоянное напоминание о том, чего мне не хватает, будущее, украденное у меня еще до того, как я понял, что это значит.

Мой кулак соединяется с челюстью, не знаю чьей. Провокация не проходит бесследно, как я и планировал. Засранцы кружат вокруг меня, окружая меня. Воспользовавшись слепой зоной видеонаблюдения, насмешки и смех повышают уровень адреналина в моем теле.

Мне чертовски больно, я хочу кричать им в лицо.

— У тебя есть желание умереть, ты, псих!

Я позволяю себе болезненную улыбку, когда множество ударов наносятся, ломая кожу и хрустя костями. Боль разлетается во все стороны, и я падаю на землю, с радостью принимая удары. Я мог смеяться, это так приятно. Красивая, горько-сладкая агония. Кровь течет по моему горлу, и я кашляю, выплевывая малиновые шарики.

— Давайте, ребята, оставим его.

Они начинают отступать, но этого недостаточно. Мой разум все еще гудит от неистовой, разрушительной энергии. Я должен отпустить это, отчаянная потребность разъедает меня изнутри. Рука ищет вокруг, мои пальцы цепляются за камень. Я бросаю его из оставшихся сил и смотрю, как он летит кому-то в затылок.

— Ой! Черт возьми, этот мудак споткнулся. Ты глупый ублюдок.

Снова окруженный, я моргаю сквозь кровь, когда они тянут мою ногу под странным углом, дергая ее как раз правильно. Что-то щелкает, кости раскалываются, и меня начинает тошнить. Но все же я не издаю ни звука. Даже если они сломают мне чертову ногу, и весь оставшийся воздух выйдет из моих легких. Он хорошо меня обучил; тишина это хорошо. Святой. Чистый.

— Оставайся внизу, или мы сломаем и другую.

С трудом открыв глаза, я вижу Рио, стоящего позади своих головорезов и с интересом наблюдающего за происходящим. Вечный главарь, защищенный своей привилегией. Он олицетворяет зло в центре Блэквуда.

Ударив последним сапогом по ребрам, я сворачиваюсь внутрь, как ребенок, наконец-то насытившись, когда цунами боли захлестывает мое окровавленное тело. Наконец приходит облегчение. Как дрессированная лабораторная крыса, я пристрастился к боли. Мои нападавшие смеются надо мной и уходят, не оглянувшись.

“Мне стыдно называть тебя своим сыном, Илай.

У тебя внутри дьявол.

Но не волнуйся, я его достану.

Назовем это боевым крещением, да, малыш?”

Я смотрю на сердитое небо, когда мое сознание наконец исчезает вместе с постоянным шепотом ночных кошмаров в моей голове. Никто меня не ищет и даже не заботится. Не совсем. Я расходный материал. Я чертовски благодарен, потому что все, чего я хочу, это лежать здесь, сломленный и побитый, пока моей жалкой заднице наконец не позволят покинуть этот мир.

Некоторые люди оставляют пустые места там, где они были раньше. Я уже пуст. Я не существую.

Дождь льет, тяжелые тучи обрушиваются на мое израненное тело; падающие капли медленно краснеют вокруг меня. Ореол смерти окружает мои поруганные останки.