23

Когда я снова просыпаюсь, в комнате все еще темно. Я вылезаю из кровати так осторожно, как только могу, чтобы не разбудить Картера, затем подхожу к его стороне кровати и поднимаю с пола свою одежду.

Когда прошлой ночью я выскользнула в ванную, я не удосужилась полностью одеться, я просто надел футболку Картера на случай, если кто-нибудь меня увидит. Никто этого не сделал, и я забралась обратно в постель в одном лифчике и трусиках.

Одетая во вчерашнюю мятую одежду, я выскальзываю из спальни и направляюсь в ванную. Поднявшись по лестнице в подвал, я натыкаюсь на мужчину на кухне. Он старше, достаточно похож на Картрайта, так что я предполагаю, что это его отец. Он делает паузу, наливая кофе, чтобы взглянуть на меня, но это не должно быть слишком редким случаем, чтобы в его доме были случайные девушки, потому что он ничуть не выглядит ошеломленным.

— Доброе утро, — дружелюбно произносит он.

— Доброе утро, — бормочу я, заправляя прядь волос за ухо и немного неловко глядя вниз.

Указывая на кофейник, он говорит: — Я приготовил кофе, если хочешь.

— Я в порядке, спасибо. — Я делаю паузу, затем смотрю в сторону ванной. — Я просто собираюсь… — я указываю в этом направлении.

— О, конечно, не обращай на меня внимания, — говорит он, возвращаясь к приготовлению кофе.

Как странно чувствовать себя так комфортно с незнакомцами в вашем доме.

Несмотря на то, что это безнадежно, я делаю все возможное в ванной, чтобы выглядеть презентабельно. Мои длинные светлые волосы спутались, поэтому я расчесываю их пальцами, но они выглядят не намного лучше, чем в начале. На краю раковины стоит тюбик зубной пасты. Поскольку у меня нет зубной щетки, но я также не хочу приветствовать Картера утренним вздохом, я выдавливаю немного на кончик пальца и растираю им зубы и язык. Я наливаю немного воды в бумажный стаканчик с пластиковым покрытием, чтобы сполоснуть его, затем подношу руку ко рту, пытаясь проверить собственное дыхание. Не такая тщательная работа, как хотелось бы, но в зависимости от того, который сейчас час, надеюсь, у меня будет время принять душ и почистить зубы перед школой.

Это напоминает мне, что я понятия не имею, сколько сейчас времени, а школа может начаться в любое время, поэтому я тороплюсь обратно на кухню, чтобы найти свою сумочку. Я нахожу его, но после того, как я в нём порылась, моего телефона нигде нет.

Часы на плите показывают, что у меня есть чуть больше часа до того, как мне нужно будет идти в школу, поэтому я надеваю ремень сумки на плечо и возвращаюсь в подвал.

Должно быть, я разбудила Картера, когда поднималась, потому что, когда я спустилась, он уже одет и сидит на полке с Брианной и Картрайт. Этим утром они снова совсем не похожи на пару, просто на двух друзей.

Картер смотрит на меня, когда я появляюсь в поле зрения. Его темные волосы взлохмачены, и он выглядит немного сонным. Нежность захлестывает меня, прежде чем я успеваю вспомнить, как не решалась полностью принять то, что произошло, как реальность. Думаю сегодня узнаю. А до тех пор, что плохого в том, чтобы надеяться на это?

Даже если это реально, это невероятно временно. Мы проведем вместе несколько месяцев, затем он уедет в Нью-Йорк, и мне будет трудно платить за обучение, хотя это составляет 10% от его стоимости, за которую ему, несомненно, никогда не придется платить.

Я буду очень стараться не ревновать к этому, но, вероятно, у меня ничего не получится.

Когда я подхожу ближе, Картер встает. — Наверное, мне следует отвести тебя домой, чтобы ты могла одеться, — говорит он мне.

— Наверное, — соглашаюсь я. Поскольку его не было в моей сумочке, я спрашиваю: — Ты случайно не видел мой телефон?

Картер лезет в собственный карман и подходит, чтобы передать его мне.

Я вопросительно поднимаю бровь.

Пожимая плечами, он говорит: — Ты оставила его на прилавке вчера вечером. Я схватил его до того, как мы спустились.

— Забавно, могу поклясться, что он был у меня в сумочке, — говорю я ему.

— И я могу поклясться, что ты была белой девочкой, так что тебе, вероятно, не стоит доверять своему собственному описанию событий.

Я качаю головой. — Насколько я помню, ты не думал, что прошлой ночью я была слишком белой девочкой, изможденной для рационального мышления.

Картер обхватывает меня за талию и притягивает к себе, довольно нежно глядя на меня, учитывая тему обсуждения. — Ты знаешь, кто я, принцесса. Ты знала, на что подписываешься.

Я не могу точно утверждать, что в данном случае, поэтому я не пытаюсь. Я смотрю мимо него на его друзей и говорю достаточно громко, чтобы все услышали: — Я готов, когда вы готовы, ребята.

Мы все поднимаемся наверх. Картер несколько минут болтает с отцом Картрайта и слушает его советы по поводу сегодняшней игры, вежливо кивая. Картрайт менее вежлив, так как это его собственный отец, закатывает глаза и говорит ему, что они знают, как играть в эту чертову игру.

Брианна кивает мне и кладет руку мне на спину, так что я следую за ней к холодильнику, где она открывает его и берет бутылку воды.

— Ты в порядке? — тихо спрашивает она.

Я киваю головой, мой взгляд метнулся к ней. — Да. Почему бы мне не быть в порядке?

— Ты выглядела очень пьяной прошлой ночью. Я пыталась держать тебя подальше от Картера, но, очевидно, не смогла.

Улыбаясь, я говорю ей: — Я ценю попытку.

Она хватает меня за руку и осматривает мои голые ногти. — Мы никогда не красили тебе ногти. Я сделаю это в машине на обратном пути к твоему дому, если ты доверишь мне рисовать тебя в движущейся машине с легким похмельем.

— Мне нравится жить опасно, — говорю я ей.

Картер и Картрайт подходят, их мужские взгляды устремляются на наши соприкасающиеся руки. — Вы двое здесь подружились? Черт, пригласите нас посмотреть в следующий раз.

Брианна закатывает глаза. — В твоих мечтах.

— Во многих моих снах, — соглашается Картрайт. — Ты тоже борешься в грязи в бикини. Проклятая вещь.

— Угу, — бормочет Брианна, открыв крышку с водой и делая глоток. Что касается Картера, она говорит: — Мне нужен душ, можешь сначала подбросить меня?

Картер кивает. — Я все равно собирался.

Картрайт и Брианна не целуются и даже не обнимаются на прощание. Я пытаюсь примирить это со знанием того, что прошлой ночью у них был секс, но нет никаких социальных сигналов, указывающих на то, что это произошло. Интересно, было ли то же самое между ней и Картером — просто что-то совершенно случайное? Казалось, Картера совершенно не беспокоило то, что кто-то, с кем он был близок, был близок с кем-то другим.

У меня слишком сильно болит голова, чтобы думать о сексуальной жизни Картера в настоящий момент. Я сажусь на заднее сиденье вместе с Брианной, чтобы она могла накрасить мне ногти по дороге к себе домой, но когда мы ее высаживаем, я снова забираюсь вперед с Картером.

Наступает тишина, и я не могу сказать, кто ее инициирует. Я несколько раз сдерживаю себя от того, чтобы украдкой взглянуть на него на водительском сиденье, но в конце концов поддаюсь искушению. Он все еще выглядит усталым, его рука лежит на руле. На нем пиджак с буквенным принтом. На улице не холодно, но все еще тот сероватый оттенок утра, прежде чем солнце полностью осветит небо.

Картер чувствует, что я смотрю на него, и его темные глаза встречаются с моими.

Наконец, он спрашивает: — Как ты себя чувствуешь сегодня утром?

— Усталой, — говорю я ему.

Он кивает, соглашаясь. — Я остановлюсь и куплю нам пару чашек кофе по пути к твоему дому.

Наверное, это плохая идея. Если кто-нибудь увидит нас там так рано в явно вчерашней одежде, они поймут, что мы провели ночь вместе. Тогда, люди будут болтать еще быстрее о том, какая я шлюха.

Ну что ж. Мне, вероятно, понадобится кофе, если я хочу пережить это утро и не уснуть за своим столом.

Мы с Картером останавливаемся в любимой кофейне Грейс. Он покупает мне кофе со льдом, себе черный кофе, и мы оба едим кексы — шоколадную стружку для меня, банановые орехи для него. Не то чтобы у нас действительно было время, но Картер ведет нас к столику, чтобы мы могли поесть здесь, прежде чем он отвезет меня домой.

Я быстро проверяю свой телефон. Видимо, заметив, он спрашивает: — Твоя мама?

Я смотрю на него и качаю головой. — Нет, я просто проверяла время. Мне придется принять самый быстрый душ за все время.

Вместо того чтобы спросить, не хотела ли я вообще позавтракать, он ухмыляется. — Все в порядке, мне нравится знать, что я все еще буду с тобой, когда увижу тебя сегодня позже.

Я расширяю глаза на него. — Это… я не знаю, что на это ответить.

Отломив кусок маффина [Прим.: Ма́ффин — американский вариант кекса, маленькая круглая или овальная выпечка, преимущественно сладкая, в состав которой входят разнообразные начинки, в том числе фрукты], он спрашивает: — Ты ведь придешь на игру сегодня вечером, верно?

У меня все еще нет желания идти на футбольный матч, но я думаю, что если я собираюсь быть его девушкой, я должна поддержать его и прийти. По крайней мере, я думаю, что я его девушка. Мы определенно обсуждали это до его решения убрать препятствие в виде моей девственности, и я думаю, что именно к этому мы и пришли.

Мои страхи взяли верх надо мной, пока я спала. Во сне я стояла у своего шкафчика и доставала учебники для занятий, и Картер подошел ко мне сзади. Он поднял букет голубых цветов Лонгхорна и сказал: — Моей прекрасной девушке. — Покраснев от удовольствия, я, естественно, предположила, что он имел в виду меня, но когда я пошла за ними, Эрика появилась из ниоткуда и схватила их со словами: — Ты хочешь, урод. — Потом они оба смеялись надо мной. Его рука скользнула вокруг ее талии, она наклонилась к нему и почувствовала запах своих цветов. С сжавшимся желудком я поняла, что все это было невероятно жестокой шуткой, что они просто разыгрывали меня, и уровням их испорченности нет предела.

— Куда ты пропала?