17

Большую часть недели я не боюсь ходить в церковь. Это не совсем мое дело, но Грейс там в своей стихии, и церковь, в которую мы ходим, хорошая. Они проводят большую работу с общественностью и предлагают множество возможностей для волонтеров. Все это наполняет чашу Грейс, и когда ты любишь кого-то, иногда ты делаешь что-то для него, чтобы сделать его счастливым, наполнить его. Не то чтобы мне это не нравилось, и в любом случае я бы не стала делать что-то лучше со своим временем.

Однако эта неделя отличается. На этой неделе Грейс избегает моего взгляда, и когда я мечтаю, пока пастор говорит, мои мысли возвращаются к прошлой ночи. К кушетке Картера Махони, прижатого его сильным телом, его рот претендует на мой, его рука засунута мне под джинсы. После всех моих тренировок, чтобы вытащить его из неблагополучного места, он убедил меня, что то, что мы еще не готовы к сексу, не означает, что мы не можем дурачиться. Он сказал мне, что хочет заставить меня кончить снова, сказал, что он должен мне один раз, когда я в первый раз взяла его, он не вернул услугу.

Итак, пока мой пастор говорит о грехе и искушении, в моей голове всплывают воспоминания о том, как я стонала имя Картера, мои глаза были закрыты, мое тело корчилось, а его пальцы отправляли меня в какое-то волшебное место.

Сидя на церковной скамье с этими воспоминаниями, проносящимися в моей голове, я краснею и чувствую себя неловко. Я разглаживаю складку на юбке, пытаясь изгнать эти мысли хотя бы до того момента, пока не покину это здание.

Когда служба заканчивается, я достаю телефон, чтобы проверить. Есть сообщение от Картера, в котором он спрашивает, чем я занимаюсь сегодня днем.

— Застряла в церкви, — пишу я ему. — Сегодня у нас собрание молодежной группы, у нас есть новый проект, и мы пытаемся организовать его быстро, чтобы вместе собрать средства.

— За что?

— Эта женщина и ее ребенок остановились у пастора и его жены, потому что у них дома случился пожар. Это уничтожило все их вещи, и им негде жить, поэтому мы собираемся собрать средства, чтобы помочь ей снова встать на ноги.

— Разве ты не ангел? — отвечает он.

Я практически слышу сарказм даже в тексте. — Нисколько, — отвечаю я. — Не обязательно быть ангелом, чтобы помогать людям.

— Когда это закончится? Как насчет того, чтобы встретиться за ланчем, и ты мне все расскажешь.

Я так привыкла говорить ему «нет», что кладу большие пальцы на клавиатуру, готовясь извиниться и сказать оправдение, прежде чем понимаю, что у меня его нет, и мне не нужно его придумывать. Если я собираюсь дать парню шанс, обед — хорошее начало.

— Хорошо, — отвечаю я вместо этого.

— Зои.

Голос передо мной вырывает меня из моего текстового разговора. Я краснею, видя дружелюбное, улыбающееся лицо молодежного пастора Джеймса. Я кладу телефон обратно в сумочку и улыбаюсь ему. — Доброе утро, пастор.

Глядя в холл, он говорит: — Я видел, как сегодня Грейс направлялась в молодежную группу без тебя.

— Да? — Должно быть, я пропустила ее уход, пока писала смс. — Ну, ты же знаешь Грейс, всегда стремящуюся и желающую увидеть, чем она может помочь.

Кивая головой, он говорит: — Она хороша, эта Грейс.

— Это точно, — соглашаюсь я.

— Как дела, Зои? — спрашивает он с легким акцентом в вопросе.

— Я в порядке, — говорю я ему.

— Ты?

Я смотрю вниз на землю, чуть крепче сжимая в руках ручку сумочки. Черт возьми, Люк. Это должно быть потому, что Люк видел меня вчера.

— Я не хочу, чтобы ты думала, что мы сплетничаем о тебе, потому что, уверяю тебя, это было вовсе не намеренно, но Люк признался мне, что у тебя были проблемы в школе с некоторыми детьми. Обзывают тебя и…

Я прервала его, кивая головой. — Да, на какое-то время, но я не думаю, что это произойдет больше.

Вместо того чтобы выглядеть успокоенным, он выглядит еще более озабоченным. — Потому что у тебя появились новые друзья?

Зная, что у него уже есть ответ, я отвечаю гробовым молчанием. Я точно знаю, что это такое, и я действительно не хочу этого слышать. Возможно, я не смогу убедительно доказать, что Картер не плохая новость, но никто другой не должен принимать это решение. Это мое. Я та, кто понесет последствия, если я ошибаюсь, чтобы дать ему шанс, поэтому мне не нужно говорить, что делать или с кем проводить время. Я вполне способна решить это самостоятельно, а кому это не нравится, тот может заниматься своими делами.

Вместо того, чтобы сказать то, что я ожидаю, пастор Джеймс твердо кивает и говорит: — Ну, я доверяю твоему суждению.

Я удивленно моргаю. — Ты доверяешь?

Он снова улыбается. — Конечно, я доверяю. Ты умная молодая женщина, Зои. У тебя хорошая голова на плечах. Ты уважаешь людей, которых я нахожу достойными восхищения. Я только надеюсь, что ты будешь настаивать на том, чтобы тебе оказывали такое же уважение, потому что ты заслуживаешь не меньшего. Ты находишься в возрасте исследования, самопознания и расширения, поэтому естественно пробовать что-то новое и знакомиться с новыми людьми. Я также хочу напомнить тебе, что моя дверь всегда открыта, если ты когда-нибудь захочешь поговорить о чем-нибудь — нужно ли тебе руководство или просто поделиться своими идеями с кем-то. Иногда мы лучше слышим собственные мысли, если они произносятся вслух. Даже если тебе просто нужен друг, кроме Грейс, чтобы поговорить. Моя дверь всегда открыта.

— Я ценю это, — говорю я ему, и я серьезно. Не знаю, почему я ожидала, что пастор Джеймс станет скучным и осуждающим. Он не такой; это одна из вещей, которые мне в нем нравятся.

— Ну, наверное, нам следует добраться до молодежной группы до того, как они начнут без нас, — легкомысленно говорит он.

Я не могу не улыбаться. — Будь осторожен, Грейс может забрать твою работу.

*

Моя встреча длится намного дольше, чем я ожидала. Я не смогла написать Картеру и сообщить ему об этом. Я пыталась дважды, но как только доставала телефон, кто-то начинал со мной разговаривать. Моя мама уже ушла после службы, когда я сказала ей, что потом пойду пообедать с Картером, но Картера нет в церкви, чтобы забрать меня, так как я никогда не писала ему, чтобы сказать ему, когда быть здесь.

Пастор Джеймс вышел на улицу, а Грейс болтала о сборе средств, который мы организуем на следующие выходные. В среду у нас собрание молодежной группы, но Грейс настояла на том, что, поскольку мы должны все это сделать к выходным, у нас должна быть пара руководителей групп, которые могли бы больше помочь, а затем она предложила мне помочь ей.

Итак, моя неделя теперь выглядит намного более занятой.

— Мы могли бы пойти с тобой за продуктами, — добровольно предлагает Грейс, когда пастор Джеймс ведет нас к ее машине. — Нам понадобится куча вещей, так что всегда полезно иметь больше рук, а поскольку у тебя есть этот большой внедорожник, мы с Зои можем легко поместиться со всеми принадлежностями для приготовления пищи.

С легким весельем в тоне Джеймс уверяет ее: — Я думаю, что мы справились с покупками, но спасибо, Грейс. Мы снова свяжемся с базой в среду и посмотрим, сколько у всех есть пожертвований.

— Я работаю завтра, — говорю я. — Так что я могу спросить о подарочной карте с моей работы.

— Завтра я позабочусь обо всех остальных местах в нашем списке, — уверяет его Грейс. – Ко вторнику я получу ответы от всех.

— Отлично, тогда мы поговорим об этом в среду, — говорит он.

Грейс пожимает плечами. — Я просто говорю, что могу прийти во вторник, если мы хотим получить фору.

— Среды будет достаточно, — уверяет он ее.

Пока он еще немного отбивается от энтузиазма Грейс, Картер, наконец, отвечает мне. Он все еще хочет пойти пообедать, поэтому спрашивает, в какую церковь я хожу, и говорит, что заскочит и заберет меня.

К тому времени, как я заканчиваю говорить по телефону, Грейс кричит: «Напиши мне позже» и ныряет на водительское сиденье своей машины.

Я машу ей рукой, когда она уезжает, затем поворачиваюсь к пастору Джеймсу, когда он замечает: — Она очень воодушевлена этой идеей.

Кивая головой, я не задумываясь отвечаю: — Она пошла на вечеринку на выходных; Думаю, она чувствует себя виноватой. Грейс всегда такая, но сегодня даже меня начал раздражать ее энтузиазм.

Джеймс смотрит на меня. — Вечеринка, да? Ты тоже пошла?

— Я не хотела идти, но когда она пошла без меня, мне пришлось забрать ее.

— Ты хорошая подруга, — говорит он мне. Небрежно засовывая руки в карманы костюма, он спрашивает: — Ты осталась там на некоторое время?

Я не хочу говорить с ним о вечеринке и не хочу рассказывать ему о Грейс ничего такого, чем бы она не поделилась, поэтому снова замолкаю.

Очевидно, почувствовав это, Джеймс продолжает так, будто не ждет моего ответа. — Я помню свою первую школьную вечеринку — явно не такую, как у нас в молодежной группе, — добавляет он немного со знанием дела. — Была девушка из церкви, которая мне нравилась. Ее не было среди моих друзей, она не участвовала в церкви, кроме воскресной службы, но она была хорошенькой, и у нее была чудеснейшая улыбка. Я был счастлив, просто глядя на нее, понимаешь?

Я улыбаюсь и киваю головой.

— Но у нее был этот ужасный бойфренд. Футболист, член борцовской команды — как и вся его семья. Три брата, все до единого Лонгхорны. Я не знаю, знала ли ты его, потому что он на год старше вас, но его младший брат был полузащитником, выпустился в прошлом году и уехал в Пенсильванский университет. Дункан Брэдвелл?

— О, да, я помню это имя.

Он кивает. — Ну да, его старший брат учился в моем классе, и все девочки его любили. Я уверен, ты знаешь, как это бывает.

Сразу вспоминается Картер, и я киваю. — Да, я знаю, как это бывает.

— Однако он был настоящим придурком, — говорит он, опуская взгляд и качая головой. — Настоящий гнев-монстр. Он злился на все. Что-то пошло не так, он не мог с этим справиться. Плохое отношение, но Мэнди, должно быть, что-то в нем увидела. Итак, в любом случае, когда меня пригласили на эту вечеринку, я подумал, может быть, это будет шанс поговорить с ней, или, может быть, я увижу Дункана в другом свете, когда увижу его в свободное время, и я смогу понять, что она в нем нашла, и смириться с этим. Может быть, убить эту злополучную любовь, или, если это был мой путь, чтобы быть с ней, то, может быть, начать дружбу. Я был открыт для любого исхода. Я хотел следовать по пути, для которого был предназначен, а не насиловать свою волю.