ГЛАВА 2, в которой Энле пытается понять, что же тут происходит

Верховный Омега спаси и сохрани…

Нет, кожнаров я вижу не в первый раз. В пограничье их полным-полно. От наших, окультуренных и дрессированных модификантов, они отличаются в основном тем, что абсолютно не контролируют себя… Ну, по крайней мере, так принято считать, и я, как командир патруля, не стану оспаривать эту прописную истину. Между собой кожнары всё решают только через драку. А стоит им увидеть наших омег, у них как будто что-то поворачивается в голове…

И…

— Что с ним делал мой брат?

Вопрос повисает в воздухе, и ответ очевиден всем троим. Шрамы от кнута по всему телу кожнара говорят лучше любых слов.

Всё время, пока я разглядываю его обнажённое тело, кожнар пытается встать, но цепь, приковавшая его к стене, слишком резко и болезненно бросила его на пол.

Однако в это конкретное мгновенье ему наконец удаётся выпутаться из неё и, вскочив, рвануться ко мне.

Следуя примеру Лойрэ, просто отступаю на шаг назад, и кожнару не остаётся ничего иного, кроме как рычать, яростно глядя на меня, сверкать глазами — красными как огонь — и бессильно сжимать кулаки. Очевидно, пустить на волю звериную силу ему мешает печать. И за эту благоразумную предосторожность мне точно следует поблагодарить дорогого брата.

Однако хоть я и понимаю, что кожнар не в состоянии причинить мне вред, сердце бешено стучит, поднимаясь к самому горлу.

На языке вертится один единственный вопрос: «Всевышние Омеги, что я должен с ним делать?!»

— Он агрессивен? — стараюсь сохранять спокойствие, хотя вопрос звучит так глупо, что меня пробивает на смех.

Не сразу понимаю, что Лойрэ молчит и не спешит отвечать.

Я же разглядываю обнажённое тело альфы и теперь замечаю на нём кровь. Под самой печатью, как будто он пытался кожу содрать.

Хмурюсь и осторожно опускаюсь на корточки возле него. Нет, он не пытался сцарапать печать. Рана слишком глубока и похоже осталась от кнута. Сколько он здесь?.. Брата не стало семь дней назад. И за это время никому не пришло в голову его перевязать?

Похоже, последние слова говорю вслух, потому что тут же получаю ответ:

— Никто не знал об этом трофее прежнего лорда. И без его или вашего разрешения я не имел права никому больше говорить.

— Семь дней… — медленно повторил я. — Ему хотя бы приносили еду?

Лойрэ молчит. Подозреваю, это значит: «Нет».

И всё же он поспешил привести меня сюда, как только смог.

Делаю глубокий вдох и касаюсь пальцами виска. Полная растерянность. У меня хватает проблем с наследством, я ещё и документы не успел подписать до конца. Мне жутко не нравится то, что я слышал о смерти брата. Не говоря уже о том, что это мой брат! И теперь ещё этот… кожнар.

С кожнарами у нас шаткий, но всё-таки мир. Иначе никто не отпустил бы меня из Пограничья домой. Правда, договора о выдаче пленных нет. Некоторые лорды держат кожнаров в рабах, но это скорее развлечение для любителей остренького, чем мода. Никогда бы не подумал, что Аял из таких. Представляю, как будут смотреть на меня в свете, если обнаружится, что я его держу. А он ещё и неуправляем… Смотрит на меня как дикий зверь. Надо перевязать рану и принести ему еды, но как бы он меня бинтами не удушил.

— Как твоё имя? — спрашиваю я, пытаясь придать голосу холодцы. Надеюсь, получилось, но, по-моему, этот самый голос безбожно дрожит. Командовать росомахами мне сейчас абсолютно точно нельзя.

Кожнар молчит. Смотрит на меня мрачно и зло.

Когда он открывает рот, несколько слов срываются с его губ — но его абсолютно точно зовут не так.

— Жахар ана-а ра-йра.

Хорошо хоть уши Лойрэ пощадил. Потому что в переводе с кожнарского это значит что-то вроде «маленькая мерзкая дрянь, хватит со мной играть». Правда, назвал он меня не совсем так.

Первый порыв — влепить ему пощёчину в ответ. Но я сдерживаюсь и начинаю соображать.

Мы с Аялом — на одно лицо. Жили так далеко, что никто из нас по этому поводу не комплексовал. Ни один особенно не старался отличаться от другого.

И вот итог… очень похоже, что кожнар принял меня за него.

Потираю висок.

— Так.

Делаю глубокий вдох.

Как к нему обращаться вообще?

— Кожнар.

Вздрагивает и глаза полыхают так, как будто собирается броситься в атаку.

— Вот, — замечаю я. — Как видишь, нам обоим весьма некомфортно общаться, не зная имён друг друга. Я — Энле. Новый хозяин этого дома и всего, что находится внутри. Аял — мой брат. И он больше не придёт.

Кожнар прищурившись с подозрением смотрит на меня. Думает, что это какая-то не очень забавная игра?

 

***

Ну да, если подумать, выглядит именно так… У большинства известных мне народов почти что нету близнецов. Только у нас… И то лишь потому, что большая часть выводка погибает, не дожив до восемнадцати лет. Особенно омеги — климат этой земли переносится очень тяжело. Так что встретить двух взрослых омег жемчужников-близнецов — почти такая же редкость, как и у кожнаров, например.

У нас с Аялом — очень сильный генофонд. Не даром мы сыновья одного из первых домов.

Я не знаю, что ещё добавить, чтобы установить контакт. По наитию протягиваю ему руку и честно говорю:

— Я пока ещё не разобрался в местных делах. Как видишь, не знаю — кто ты такой.

Кожнар с полминуты молчит. Почти физически ощущаю, как растёт напряжение Лойрэ за моей спиной.

— Заяр, — говорит он наконец.

Облегчённый вдох. Поворачиваюсь к Лойрэ.

— Нужен врач, который не слишком много говорит. У нас есть подобный персонал?

Лойрэ кивает.

Снова перевожу взгляд на кожнара. Потом на голые стены комнаты. Не хочу, чтобы в моём доме кто-то сидел в подвале на цепи. Мне хватило подобных развлечений на войне.

Но куда я его выпущу? А если сбежит?

Отступаю на шаг назад чтобы шёпотом спросить у Лойрэ:

— Аял говорил, на что настроена печать?

Печати, которые мы используем для активации силы, могут иметь самый разный эффект. Есть множество справочников и курсов, где обучают более-менее известным знакам. Но серьёзные заклинатели пользуются собственными техниками. И если Аял нанёс на его тело одну из личных печатей, я могу годами пытаться угадать назначение разных элементов.

Лойрэ качает головой. Издаю тяжёлый вздох.

— А ключи от цепей у тебя есть?

Лойрэ колеблется, прежде чем сказать:

— У меня есть ключи от всех замков в доме. Найдётся и от кандалов, но… уверен ли молодой лорд, что кожнар не причинит ему вреда?

Молодой лорд не уверен. Молодой лорд потому и спросил про печать, что надеялся, этот знак принесёт ему какую-то безопасность. Но не держать же его в конце концов прикованным к стене?

Кожнар, тем временем, садится на корточки и смотрит на меня так пристально… Явно тоже ничего хорошего не ждёт.

Судорожно перебираю в голове всё, что знаю про его народ. Можно взять с него клятву, что он станет мне подчиняться. Кожнары всерьёз относятся к своим клятвам. Вот только… По-моему, он меня пошлёт. Скорее останется здесь на цепи сидеть.

Значит, кому-то придётся проявить доверие первым…

Спасите, Всевышние Омеги, дипломатия настолько не моё…

Протягиваю руку в сторону Лойрэ демонстрируя, что хочу получить ключ.

Наставник со вздохом вкладывает его в мою ладонь.

Я осторожно, не отводя взгляда от пылающих глаз кожнара, приближаюсь вплотную.

— Надеюсь, ты знаешь, что находишься в самом сердце Жемчужного побережья, Заяр. Если вдруг тебе взбредёт в голову причинить вред одному из нас или попросту сбежать, тебя немедленно схватят… И смерть покажется тебе самым благополучным из исходов.

Напряжённая улыбка мелькает у кожнара на губах, и я получаю в ответ кивок. Знать бы ещё, как это понимать… Он согласен быть послушным, или ему настолько всё равно, что он готов рискнуть?..

Ладно… В который раз за прошедшие двадцать минут делаю глубокий вдох и вставляю ключ в замок, размыкая цепь, которая связывает его ошейник со стеной. Рука немного дрожит, но я надеюсь, никто этого не видит. Стыдно, командир… Но даже в Пограничье не каждое утро начинается так.

Наконец, цепь, звякнув, падает на пол. Кожнар остаётся сидеть, внимательно глядя на меня.

— Обустрой ему комнату, — говорю, обращаясь к Лойрэ. Голос звучит мягко. Изображать холодность нет никаких сил.

— Прикажешь выделить охрану?

— Да. Само… — я запнулся, когда до меня дошло. Кому я поручу его охранять? Пока во всём не разберусь, никому лучше не знать, что этот парень вообще имеет отношение к Аялу, и ко мне.

Беспомощно смотрю на наставника.

— Поставлю защитные печати, — понимающе резюмирует он. — Пока я выполняю приказ, вы найдёте, чем себя занять?

— Завтраком, — твёрдо отвечаю я и, не сдержав усмешки, добавляю: — Надеюсь, слугам не составит труда меня узнать.