Глава 32

Аксель

— Это не может быть тем, чем кажется, — говорит Итан в десятый раз за несколько минут.

Мои ноги уносят меня от ворот, но я едва замечаю, что двигаюсь. Я больше не чувствую огня в своих венах, голоса в моей голове тихие как никогда. Как будто гнев, наконец, после всех этих лет, полностью покинул меня. На его месте я чувствую только оцепенение и пустоту.

— И на что это было похоже? — Отвечаю я, безжизненным голосом.

Я даже молчу, о полном безразличии Анны, и о том, как он прикасался к ней, не говоря уже о её опухших губах.

Возможно, я многого не знаю, но я не глупый человек.

— Она использовала меня — отвечаю я за него. — Она использовала всех нас с самого начала.

Итан все еще наблюдает, но я в основном игнорирую его. Единственное, что я могу сейчас сделать, это немного заглушить боль, пока я не достигну темноты. Мои ноги несут меня туда, где я должен быть уже давно.

Ром.

Не колеблясь, я пересекаю наши покои, нет, не Анны, не наши, мои покои и хватаю последнюю бутылку. Вытаскивая пробку зубами, сразу же подношу бутылку ко рту и делаю большой глоток, пока чья-то рука не выбивает ее из моей.

— Какого хрена… — Прежде чем у меня появляется шанс сказать больше, тяжелый кулак касается моей щеки. — Что за черт!

Я стискиваю зубы, выплевывая кровь изо рта.

— Какого хрена это было! — Я снова подношу бутылку ко рту, пристально глядя на Итана и бросая ему вызов глазами, чтобы он снова ударил меня.

— Ты должен держать себя в руках, чувак, — шипит он. — Анна не играла ни с тобой, ни с кем-либо из нас, и уж точно не использовала.

— И откуда, черт возьми, ты знаешь? — Спрашиваю я, отходя, чтобы сделать еще один здоровый глоток, наслаждаясь тем, как он обжигает мне горло.

Когда я удаляюсь, я подхожу ближе к куче сложенной одежды Анны, и аромат ее запаха застает меня врасплох, в сочетании с ромом этого слишком много, и я выкрикиваю проклятие, прежде чем швырнуть бутылку в стену, лишая себя последних капель рома.

— Откуда, черт возьми, тебе знать! — Ору я и моя грудь вздымается.

Вместо жалости, которую я ожидал, взгляд Итана говорит о чем-то другом. Возможно, гнев. Разочарование. Взгляд, который он бросает на меня, говорит о многом, но я сейчас слишком туп, чтобы слушать, чтобы он не говорил.

Все, что он делает, это качает головой, и уходит, говоря напоследок:

— Когда ты перестанешь быть гребаным идиотом, я буду внизу, — бормочет он, захлопывая за собой дверь.

Пошел он нахуй. Пошли они все.