Глава 35

Аксель

Кажется, что мир вокруг меня быстро движется. Заключенные, проводящие свой день внизу, жужжание мелких насекомых и неуклонно растущая жара внутри Гробницы. Я знаю все это, слышу звуки и чувствую тяжелый рок спиной, но это не проникает достаточно глубоко, чтобы по-настоящему повлиять на меня. Мне приходит в голову, насколько ограничен мой мир на самом деле.

Свобода — это не просто слово или даже понятие. Это нечто гораздо большее, и я никогда не думал, что смогу быть свободным. Какое-то время так оно и было. Затем Анну забрали у меня и склонили на сторону моего врага. Я даже больше не сержусь на нее или даже на Дика.

Просто, пусто.

Я не знаю, сколько часов я просидел здесь, неподвижный и молчаливый. Это всего лишь, на самом деле просто зияющая дыра в стене, из которой виден двор внизу.

Но это было любимое место Анны.

— Что ты делаешь? — Спрашиваю я, подходя к ней сзади. Она сидит в маленькой нише в стене за пределами наших покоев. Она поворачивается ко мне с улыбкой, которая предназначена только для меня и которая каждый раз разбивает мое чертово сердце.

— Просто сижу, — отвечает она, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать меня. — Мне нравится это место, здесь все так хорошо видно, и оно как раз подходящего размера для меня.

Чтобы вернуться в форму, мне вероятно надо приложить усилия над собой. Мне уже скорее неловко что-то чувствовать. Одна мысль о ней наполняет меня горечью и негодованием, или я хотел бы, чтобы это было так. Я так сильно хочу чувствовать себя злым, разъяренным и преданным. Я никогда раньше не жаждал эмоций, и даже сейчас я нахожусь в противоречии между желанием чувствовать и наслаждением от оцепенения. Пустота, которую я заполнял в прошлом другими вещами, теперь покрылась трещинами, не в силах больше ничего удерживать внутри.

Тот, кто сказал эту чушь о любимых и потерянных, был просто чертовски неправ. Я подвел свою маму и подвел Анну. Все, что делает любовь, это дает вам более высокий выступ, с которого можно упасть. По крайней мере, когда я резал себя, этот выступ был чертовски коротким.

Несколько любопытных глаз смотрят на меня снизу вверх, но я игнорирую все происходящее, в то же время, наблюдая за всем этим. Итан заходил некоторое время назад и разговаривал со мной, но если вы спросите меня, что он сказал, я не смогу вам ответить.

Когда динамики начинают потрескивать над головой, я впервые за весь день чувствую, как учащается мое сердцебиение.

Будет ли она там?

Это, должно быть, делает меня немного мазохистом, но я надеюсь, что это так, хотя бы для того, чтобы она могла что-то зажечь во мне. Гнев, любовь, что угодно в данный момент меня это даже не волнует. Все еще не двигаясь, я смотрю и жду, когда несколько заключенных во дворе разбегаются, и тяжелые ворота начинают открываться. Мое сердце бьется громко, но ровно, пока дверь полностью не открывается и не выходит Анна.

Я громко ахаю, когда она делает несколько шагов вперед, ее обычная уверенность колеблется. На ней самый возмутительный наряд, который я когда-либо видел, какая-то безвкусная красная штука. Такие яркие цвета просто больше не создаются. Платье в основном облегающее и демонстрирует ее тело так, как я никогда не видел. Она выглядит чертовски сексуально, но это не она.

Анна никогда бы не выбрала что-то подобное.

Мое тело подается вперед, и мои глаза прищуриваются, когда они смотрят вниз, пытаясь получить лучший обзор. Как только она полностью проникает во внутреннюю клетку, все больше вещей постепенно становятся в центре внимания, по мере того как онемение понемногу исчезает.

Она не выглядит такой уверенной в себе, как накануне.

Она немного сгорбилась, как от боли.

На ней надето то, что она явно не выбирала.

Когда мой взгляд останавливается на ее сочных губах, я замечаю ссадину и синяк на ее подбородке. Несколько небольших синяков на руках, заметных только из-за бледности кожи.

Мне требуется мгновение, чтобы понять, что она говорит.

— … все виды оружия любого вида, — говорит она, ее голос мягче, чем я когда-либо слышал. — Завтра мы проведем пошаговое руководство, чтобы обеспечить соответствие требованиям.

Мои брови хмурятся, когда до меня доходят ее слова. Она просит заключенных сдать оружие? Дик стоит позади нее, не двигаясь, пока она не поворачивается и не начинает проходить мимо него. Когда он выскакивает и хватает ее за руку, говоря ей что-то, от чего ее плечи заметно напрягаются, я чувствую, как вся ярость демонов и огня с ревом возвращается.

Я гребаный идиот.

* * *

— Что у нас с канализацией? — Спрашиваю я без предисловий, входя в зал заседаний.

Итан, Эмилио и ряд других присутствуют, некоторые выглядят более шокированными, чем другие, при моем появлении. Итан едва заметно кивает мне в знак приветствия, как будто он просто ждал меня.

— Очищена, ждем, когда ты выведешь нас, — говорит Итан, и я вижу намек на улыбку в уголке его рта.

— Тогда чего же мы ждем?