Глава 28

Аксель

Итан повел десять человек вниз, чтобы закончить разбирать завалы. С таким количеством людей это займет всего несколько часов. Я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на чем-либо. Безумные и ужасные сценарии продолжают прокручиваться в моей голове, воспоминания о прошлом смешиваются с голосом моей мамы. Это сводит с ума. На моих руках появилось несколько новых порезов, но это не то же самое. Это не приносит такого же удовлетворения, как когда-то. Это чувство, оно потеряно.

Огонь убийства помог, но я почти потерял себя в нем.

Мне нужна. Анна.

Спасибо, черт возьми, за Итана. Я не сомневаюсь, что он все равно будет держать мою психическую задницу в руках, но тот факт, что он горит желанием найти свою собственную женщину, только подливает масла в огонь. Я не сомневаюсь, что он заставит этих заключенных подготовить туннель в кратчайшие сроки.

А пока я могу немного повеселиться.

Сейчас очень раннее утро, и это обычное время, когда первые заключенные начинают вставать. Я не могу не заметить, что свет и вода все еще выключены, и делаю пометку, чтобы этим воспользоваться. Я иду по двору с определенной целью, направляясь к зоне скинхедов, нескольким камерам на нижнем этаже. Позади меня Брут тащит мешок, за ним тянется кровавый след.

Когда я вижу вход в первую камеру, мой взгляд падает на человека, стоящего там. Чертовы скинхеды. Он тощий и нервный, и очевидно, что он один из многих наркоманов нацистов. Полностью игнорируя его, я отступаю в сторону и позволяю Бруту вытащить мешок наружу через дверь. Нервный скинхед настороженно наблюдает за нами, но не предпринимает никаких действий. Я все равно смотрю на него. Брут на мгновение отворачивается, прежде чем сбросить мертвый груз и вернуться, чтобы встать позади меня.

Полдюжины мужчин выходят из соседних камер на громкий шум, глядя на окровавленный мешок из джутовой ткани, который мы только что бросили среди них. Один человек выходит вперед, я не знаю его имени, но он узнаваем и знаком с гигантской свастикой, налепленной на его шее.

— Что это за хрень? — Выплевывает он, указывая на землю.

Скрестив руки на груди, я ухмыляюсь.

— Называй это подарком, — говорю я, когда другой мужчина делает шаг вперед, чтобы открыть пакет, тут же роняет его и отворачивается, чтобы вырвать в углу. — Или, возможно, предупреждение.

Другой мужчина подходит, чтобы взглянуть, и его лицо бледнеет, когда его взгляд падает на состояние, в котором я доставил Джона, но, к его чести, его не рвет, как другого.

— Ты блять болен, — шипит он, — что это за хрень?

— Оправданный ущерб, — рычу я в ответ, не в силах больше сохранять хладнокровие, прежде чем повернуться и покинуть камеру.

Повышаются голоса позади меня, но я оставляю это на некоторое время, пока я приступаю ко второму шагу.

Скинхеды найдут меня снова, когда будут готовы.

* * *

— Ты всех увёл? — Спрашиваю Тео, возвращаясь в наш импровизированный конференц-зал.

Он коротко кивает, откладывая наполовину законченную заточку в руке. Перед ним разложено всё моё оружие. Я не сомневаюсь, что у большинства заключенных есть своё, но моё лучше. Я не настолько глуп, чтобы думать, что в конце этого не будет много мертвецов, но смогу ли я справиться с этим, освободить их и спасти Анну? Ну, черт возьми, какой у нас выбор, по крайней мере, мы выйдем на ура.

— Во всяком случае, столько, сколько смог, — отвечает он, и я киваю ему в знак благодарности.

Он был тем, кто предложил нам увести некоторых инвалидов или тех, кому не повезло бы в бою или в туннелях, и доставить их в безопасный угол тюрьмы. Даже я в какой-то степени ценю человеческую жизнь. Я не хочу, чтобы люди умирали без необходимости, но я также ожидаю, что многие заработают свою свободу в результате некоторых жертв.

— Как нацистам понравился твой подарок? — Спрашивает Тео с ухмылкой, и я посмеиваюсь над стариком.

— Я полагаю, мы скоро узнаем.