Глава 8

Я ненавижу этот чертов курс.

Гейб также это знает. Как только открывается дверь и все остальные начинают бежать, он без единого слова остается со мной, пока я задаю темп медленной пробежки. Сейдж держится рядом со мной, ее глаза чуть слишком расширены, когда она смотрит на искусственный лес, через который нас направляют, а Атлас идет по другую сторону от нее, выглядя расслабленным, но настороженным.

— Если это гонка, разве мы не должны пытаться опередить всех остальных? — говорит мне Сейдж, но я качаю головой в ответ.

Гейб оглядывается на нас, отвечая ей: — Сначала ты должна выжить в лесу. Если будешь идти слишком быстро, то пропустишь предупреждающие знаки.

Сейдж смотрит на меня, но когда я просто даю ей однобокую ухмылку, она бормочет: — Почему это похоже на вступление к фильму ужасов? Полагаю, плюс в том, что мы оба полностью натуральные, так что мы не главная приманка.

Я смеюсь над ней, но мой ответ поглощается криками и воплями, которые начинаются дальше по тропинке от нас.

Первая партия студентов падает.

— Мне нужно точно знать, на что я собираюсь наткнуться, потому что я чувствую легкую панику, и мой дар хочет поджечь лес прямо сейчас, чтобы спастись от этого, — вздыхает Сейдж, и я еще больше замедляю наш шаг.

— Ладно, цель – пройти первыми, но все это место, по сути, одна гигантская мина-ловушка. Они также меняются, так что мы с Гейбом не можем просто провести тебя через них. В общем, у всех деревьев есть уши и глаза, так что не доверяй им…

— Уши и глаза?! Оли, какого хрена?! — кричит Сейдж, и тут я узнаю, что она немного брезглива к таким вещам. Я не виню ее, это хреновая мысль.

— Не так, я имею в виду, что они… Я имею в виду, что курс знает, что мы говорим и делаем, так что он изменится, чтобы испортить нам жизнь самым худшим образом.

Глаза Атласа становятся еще более проницательными, когда они все воспринимают, и Гейб грубо прочищает горло. — В первый раз, когда я проходил курс, я сломал руку в трех местах. Под конец меня снесло одним из катящихся бревен, и из-за этого я пропустил три недели футбола. Оли прошла его без проблем.

Мои узы сжимаются внутри от комплимента, но есть также неконтролируемое желание проверить его на наличие шрамов или каких-либо следов тех травм, как будто есть какой-то шанс, что он все еще чувствует боль из-за этого, которую я могла бы исправить для него.

Атлас отодвигает Сейдж со своего пути и огрызается на Гейба: — Хватит говорить о травмах, Ардерн. Сделай вдох, сладкая.

Черт.

Я свечусь.

Гейб ругается под нос, а затем бормочет: — Никакого давления, Оли, но Грифон просматривает записи ТП, чтобы найти кандидатов в ТакТим, так что если ты не хочешь, чтобы они все знали о твоих… проблемах с прорезыванием зубов, то тебе нужно держать себя в руках.

Я стиснула зубы. — Это ты говорил о том, что тебе больно. Очевидно, я не в состоянии слушать об этом. Мне нужно, чтобы вы все просто завернулись в вату на некоторое время, хорошо?

Он ухмыляется мне в ответ, злорадствуя, как ублюдок, но потом улыбка сползает с его лица, когда мы добираемся до поляны.

Там повсюду тела.

— Господи, мать твою, — бормочет Атлас, замедляя шаг до бодрой походки. Я киваю в знак согласия, потому что это похоже на кровавую баню.

Ладно, они все еще дышат, и только двое без сознания, но здесь определенно есть серьезные травмы.

— Как такое можно допустить? Это класс в колледже для зачета по физкультуре, черт возьми! — шипит Сейдж, сегодня она немного более болтлива; мне это нравится.

Гейб подходит к одному из своих товарищей по футбольной команде, тому самому, который ранее пытался поднасрать ему, и приседает, чтобы хорошенько его рассмотреть. — Сколько раз тебя здесь должны снести, прежде чем ты поймешь, что бежать через это – не выход?

Парень, Мэтт, кашляет и лопочет: — Как будто ты можешь говорить, ты отстаешь только из-за своей Связной. Ханна в порядке? Она была со мной, когда упало качающееся бревно.

Боже, качающиеся бревна. Они – худшее, что есть на этой трассе, и когда я начинаю искать Ханну в грязи, я обязательно смотрю на следующую их волну. Их трудно заметить, но скрип дерева и свист, с которым они пролетают по воздуху, безошибочны.

Мы просто должны услышать их за криками и стонами раненых.

— Она у меня! Ханна, ты меня слышишь? — говорит Сейдж с того места, где она искала с другой стороны. Я бросаюсь к ней, быстро опускаюсь на колени в грязь и помогаю привести девушку в сознание.

Я сразу же вспоминаю ее, ту девушку, которая случайно оттолкнула меня от себя своим даром, когда мы сражались друг с другом. Она выше нас с Сейдж, шире, с атлетическим телосложением, она определенно из тех девушек, которым место в ТакТим.

У нее также идет кровь из виска.

Ее нарукавная лента того же цвета, что и наша, мы в одной команде, и поэтому нам нет смысла продолжать без нее. Мы проиграем, если не окажемся на одной линии.

Атлас обходит группы стонущих студентов, затем подходит к тихому и кричит: — Они все из другой команды. Есть ли сигнальная ракета для Вивиана, или мы просто оставим их?

Это звучит ужасно, но в этом и заключается весь смысл курса. — Мы оставим их. Вивиан вмешается, если им понадобится, весь курс находится под наблюдением.

Он кивает и продолжает бродить по поляне, осматривая все следы того, что здесь произошло. В грязи глубокие впадины, повсюду валяются сломанные ветки. Шокирует, что это только первая остановка, что нам предстоит пройти еще больше.

— Ханна? Мэтт, ты можешь ее немного подлечить? Достаточно, чтобы она очнулась, а потом мы с Оли поможем ей пройти остальную часть курса, — говорит Сейдж, и я горжусь тем, что она сразу же взялась за дело.

Мэтт кивает и стонет, поднимаясь на четвереньки и подползая к нам, даже если его нога немного волочится.

— Целитель? — бормочу я, и Сейдж качает головой.

— Он ее Центральный. Он должен быть в состоянии привести ее в сознание. Они Привязанные.

Ах, так даже лучше. Гейб хватает меня за руку, чтобы помочь подняться, и инстинктивно притягивает меня к себе. Я прижимаюсь к нему без колебаний, наслаждаясь его запахом, даже несмотря на всю грязь и пот, прилипшие к нам обоим.

Мэтт склоняется над Ханной, и я наблюдаю, как он начинает светиться, его глаза становятся белыми, когда его узы текут через него и в Ханну. Это здорово наблюдать, видеть процесс, который я продолжаю случайно делать из-за мельчайших вещей.

Глаза Ханны открываются, когда я слышу звук.

Стонущий, свистящий звук нашей гибели.

Я не знаю, упасть ли мне на колени, чтобы избежать этого, или бежать, но Гейб тут же ловит меня за талию и тащит назад. Я хочу отбиться от него, но он сильнее меня, а еще он держит за локоть Сейдж, чтобы утащить и ее, так что, по крайней мере, мы идем все вместе.

Кроме Атласа. Я судорожно ищу его, пока время замедляется вокруг нас. Я нахожу его стоящим перед Мэттом и Ханной, наблюдающим, как бревно длиной с полуприцеп и весом больше, чем чертов слон, качается на цепях в их сторону. Он умрет, если не сдвинется с места. Ему нужно двигаться, почему он не…

Атлас ловит его одной рукой.

Дерево стонет и раскалывается на части, кора осыпается вокруг него, когда оно немедленно останавливается. Он не столько кряхтит, сколько набирается сил, его ноги немного смещаются назад, но никаких признаков напряжения или боли от безумно сложного действия, которое он только что совершил.

Я никогда в жизни так не заводилась.

— Неразрушимый и сильный. Я вижу в этом привлекательность, — бормочет Гейб мне на ухо, и я дрожу от этого звука и от его дыхания на моей шее, когда я уже на взводе.

Атлас смотрит на нас и ухмыляется. — Нам пора двигаться, пока мне не пришлось снова спасать ваши задницы.

Я насмехаюсь, но мои ноги все еще как желе от остатков адреналина, поэтому Гейб прижимает меня к себе, пока мы движемся обратно к Мэтту и Ханне.

Они оба смотрят на Атласа, как на бога.

Моим узам это не очень по душе, но я помогаю Ханне встать на ноги, пригибаясь под ее рукой, пока Сейдж делает то же самое с другой стороны. Гейб заставляет Мэтта идти, и мы начинаем возвращаться по тропинке, чтобы выбраться из этого дурацкого места.

К тому времени, как мы пересекаем финишную черту, Атлас держит по ученику на плечах и идет так, как будто их вес для него ничего не значит, а мы с Сейдж пытаемся удержать Ханну между нами. У Гейба и Мэтта дела обстояли немного лучше, пока мы не обнаружили, что Мартинес выбился из сил, и им пришлось буквально тащить его на себе последнюю милю.

Но мы делаем это, и впервые с тех пор, как я присоединилась к классу, моя команда побеждает.

***

Мне повезло, что я не получила травму во время ТП, потому что сразу после занятий я работаю в кафе, а времени хватает только на быстрый и холодный душ в раздевалке.

По словам Глории, послеобеденный пик – самое напряженное время, и я не сомневаюсь, что если бы она добавила в свое меню ужин, то кафе было бы заполнено и на всю ночь. Ее выпечка – просто объедение, а кофе – лучший в кампусе, с ним может соперничать только кафе сестры Грифона.

Я стараюсь не думать об этом слишком много.

Атлас отвозит меня на работу, пока Гейб едет на футбольную тренировку, и я стону всю дорогу. Я ожидаю, что Атлас оставит меня здесь, но он провожает меня, заказывает гору пирога и кофе, а затем занимает место в кабинке со своим ноутбуком и заданиями, которые ему нужно доделать.

Я ожидала, что буду чувствовать себя неловко из-за того, что он находится здесь, пока я занята обслуживанием людей, но он практически игнорирует меня все это время, и я просто продолжаю работать. Каждый раз, когда его чашка кофе опустошается, он заказывает новую, и когда Глория поднимает на меня бровь из-за него, я немного кривлюсь.

— Я могу попросить его уйти, — говорю я, пока мою посуду и загружаю посудомоечную машину.

Она качает в ответ головой. — Я удивлена, что они не все здесь занимают место после того, что случилось в прошлый раз. Это не проблема, он заказывает и держится сам по себе, я не против потерять столик на смену, если он будет вести себя уважительно.