Глава 13

Гейб не просто побеждает волка на ринге.

Он выступает против пяти разных перевертышей, каждый из которых хуже предыдущего, и выходит из поединка без единой царапины. Толпа кричит и жаждет крови, и когда он укладывает последнего парня, я немного волнуюсь, что они ворвутся на ринг вслед за ним.

Я волнуюсь до тех пор, пока не встречаю взгляд Кирана на другом конце помещения и понимаю, что это не просто подпольный бойцовский ринг. Здесь повсюду парни из ТакTим в штатском, и они явно здесь не только для того, чтобы следить за нами. Никто в толпе не обращает внимания ни на него, ни на его людей, так что очевидно, что они здесь часто бывают.

Гейб подходит ко мне в своей форме пантеры, его кошачье тело гладкое и мощное, оно без усилий рассекает толпу.

Я не ожидаю, что он тут же обратится обратно.

Я также не ожидаю, что он предстанет передо мной совершенно голым. Совершенно голым, его грудь вздымается, когда он переводит дыхание, а мои предательские глаза начинают прокладывать себе путь вниз по его точеному телу. Хочу ли я подразнить себя взглядом на его член? Черт, не знаю, смогу ли я себя сдержать. Брут хрипит у меня под ухом на мое колотящееся сердце, мои волосы слегка всклокочены, и я делаю глубокий, глотательный вдох, чтобы снова взять себя в руки.

Гейб усмехается, выхватывая свои боксеры из моих рук и натягивая их, прежде чем я успеваю принять решение, смотреть или нет.

— Он не укусит, Связная. Я тоже не буду, если ты меня не попросишь.

Я хочу сказать что-то в ответ, просто чтобы выбить из него немного этой самодовольной энергии, но не могу. У меня ничего не осталось, и все, что я могу вымолвить, это: — Слушай, тебе нужно надеть штаны. Шорт недостаточно.

Он хихикает надо мной, явно все еще под воздействием адреналина от драки, потому что пригибается, пока мы не оказываемся глаза в глаза. — Ты готова умолять, Связная? Думаю, я готов тебя выслушать.

Я ненавижу его.

На самом деле нет, мои глаза закатились назад в голову, а место между ног настойчиво пульсирует, не желая быть проигнорированным. — Ты мудак. С какой частью «мы не можем завершишь связь» ты борешься?

Гейб выпрямляется с ухмылкой и натягивает футболку через голову, просовывая через нее руки в очень замысловатом движении, которое выглядит так, будто он дразнит меня, потому что, клянусь, я вижу, как напрягается каждый чертов мускул на нем. Волчья ухмылка, с которой он смотрит в мою сторону, только доказывает мне, что он точно знает, что делает. Я бросаю в него джинсы, он ловит их с раскатистым смехом, и я отказываюсь смотреть на него, пока он не оденется.

Он выводит меня обратно со склада, и мы оба не обращаем внимания на все взгляды на нас, пока толпа расступается перед нами. Киран кивает Гейбу, когда мы проходим мимо него, но не следует за нами, подтверждая мою теорию о том, что они здесь постоянные посетители, а не просто присматривают за нами.

Я пытаюсь снять с себя его куртку, но он хватает ее за лацканы и плотнее натягивает на меня, застегивая молнию, чтобы избежать ночной прохлады. Он переплетает наши пальцы и ведет меня к своему мотоциклу, с ухмылкой доставая ключи из кармана. — Я ничего не могу с этим поделать. Теперь, когда я знаю, что ты хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя, это чертовски увлекательно – наблюдать за твоей реакцией. Ты делаешь это так чертовски хорошо, Оли. Я чувствую, как сильно ты хочешь меня. Как думаешь, ты сможешь сдержать Связь, если я съем тебя на заднем сиденье своего мотоцикла?

Он раскачивается, пока говорит, легким и отработанным движением, и я даже не успеваю придумать ответ, когда забираюсь следом за ним. Я рада, что вокруг никого нет, потому что я даже не пытаюсь прикрыться или быть скромной, я просто задираю платье и приступаю к делу.

Я прижимаюсь к нему всем телом, и мои соски становятся твердыми, когда они упираются в жесткую кожу его куртки. Черт, в итоге я извиваюсь позади него, слегка задыхаясь, когда убеждаю свои узы остаться в стороне и позволить мне провести с ним этот крошечный момент.

Гейб стонет, его ноги напрягаются, когда я вжимаюсь в него: — Черт, мы должны рискнуть. Мне нужно знать, какова ты на вкус…

Нет, я больше не могу.

Я закрываю ему рот рукой, с силой оттягивая его голову назад, и чувствую, как он ухмыляется на моей ладони. Он откидывает голову назад еще больше, и после того, как я столько раз наблюдала за его борьбой, для меня так очевидно, что он беззаботно сидит здесь на этом мотоцикле, заигрывает и обнажает передо мной горло.

Это самая пьянящая вещь, которую когда-либо делал со мной мужчина, и я даже не уверена, что он это осознает.

Я прочищаю горло и убираю руку от его рта, мои пальцы рассеянно скользят по его шее, потому что я не хочу терять связь с ним, и я хватаюсь за соломинку, чтобы сменить тему разговора и не думать о том, как сильно я хочу его губ на себе. — Так в скольких хищников ты можешь превращаться, Связной? Сколько существ с большими зубами ты прячешь под всей этой кожей?

Гейб выдохнул и надел шлем, застегивая его. — Во всех. Если оно существует, я могу в него превратиться.

— Так ты можешь превратиться во что угодно? Во что угодно?! Черт, это захватывающе! Покажи мне что-нибудь еще! Это чертовски круто!

Он снова хихикает и заводит двигатель, пинает подставку и выезжает на маленькую извилистую дорогу, чтобы вернуть нас на шоссе. В его куртке намного приятнее, и я позволяю прохладному воздуху, обдувающему мои ноги, немного успокоить мое либидо. Как бы мне ни нравились эти разговоры, я не могу слишком много ими заниматься. Не тогда, когда у нас впереди целая ночь, и я не хочу проснуться под ним с возбужденными узами внутри, впивающимися в него когтями.

Или хочу?

Черт, нет, Оли. Мы не хотим этого, как бы хорошо он ни владел своим ртом. Интересно, смогу ли я избежать прикосновений к себе в душе перед сном, чтобы снять напряжение?

Я не пробовала этого делать с тех пор, как стала спать в поместье. Было странно кончать в доме Норта, зная, что мои Связные спят под одной крышей со мной, а с тех пор, как меня забрало Сопротивление, со мной день и ночь были Гейб и Атлас.

Может быть, мне просто нужно самой снять напряжение, и тогда станет немного легче.

Когда мы въезжаем в гараж, я уже знаю, что ничего не выйдет, я просто заберусь к нему в постель после этого, и мои узы взбунтуются для второго раунда.

Гейб глушит двигатель и снимает шлем. — О чем ты думаешь? Ты терлась об меня всю дорогу домой.

Блядь. — Я думала о том, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз маструбировала, и, возможно, мне придется позаимствовать твой душ. Или запереться в своей ванной на час, прежде чем мы ляжем спать.

Очевидно, это неправильные слова.

Иногда я забываю, что все они в два раза больше меня, а может, и в три раза. Гейб просто просовывает руки под мою задницу, чтобы поднять меня и спустить с мотоцикла вместе с ним, мои ноги обхватывают его талию, когда он прижимает меня к своей спине.

Я пищу от возмущения, но он лишь смеется надо мной, подталкивая меня вверх, пока по сути, не катает меня на спине, и я растворяюсь в смехе над его выходкой.

— Я не буду делить тебя до конца ночи, так что ты идешь в мою комнату. Бэссинджер получит тебя завтра, и мы оба знаем, что он не позволит мне приблизиться к тебе ближе, чем на десять футов в его ночь, так что если ты собираешься кончить в душе, то в моем.

Я обхватываю его плечи руками и просто наслаждаюсь поездкой, молясь всему доброму и святому, чтобы мы ни с кем не столкнулись по пути в его комнату. Я также понятия не имею, где находится его комната, поэтому не могу просто пригнуть голову и спрятаться от всех.

Мы заходим в тот же лифт, в котором обычно ездим в мою комнату, но он нажимает кнопку второго этажа. Я зарываюсь лицом в его шею и вдыхаю его запах, холодный ночной воздух и крошечную частичку боев, все еще прилипших к нему, а когда мои глаза снова открываются, я встречаю взгляд Нокса в коридоре, как только двери закрываются.

Хоть раз я хотела бы увидеть его без его насмешек надо мной, потому что это так чертовски быстро сдувает мое хорошее настроение.

— Не обращай на него внимания, Связная. В конце концов, он… справится со своим дерьмом. Может быть.

Я насмехаюсь над ним и извиваюсь, пытаясь спуститься, но его руки только крепче обхватывают мои ноги. — Он не справится. Я думаю, что единственная часть Нокса, которая когда-либо примет меня, это Брут, и, честно говоря, меня это устраивает.

Гейб ворчит, когда двери снова открываются, а затем он движется по коридору слишком чертовски быстро, и так как я никогда не была на этом этаже раньше, я не думаю, и когда он делает два разных поворота, я понимаю, что никак не смогу выбраться из этого места сегодня ночью в случае чрезвычайной ситуации.

Мне действительно нужно попросить у Норта карту.

Когда мы останавливаемся у двери, Гейб достает ключи и отпирает ее, толкает дверь и протягивает руку, чтобы я вошла первой. Все это очень по-джентльменски и мило, учитывая его грязный рот всю ночь.

Комната выглядит именно такой, какой я ожидала увидеть комнату Гейба. Повсюду тонна футбольного и спортивного дерьма, кровать аккуратно заправлена, потому что здесь явно побывала одна из горничных, а шкаф переполнен его одеждой. На стене висит огромный телевизор, под ним игровая приставка, повсюду обувь, и ясно, что это место было для него своего рода отправной точкой.

— Наверное, мне следовало убраться до твоего прихода, — говорит он, почесывая затылок, а я ехидно пожимаю плечами.

Я плюхаюсь на его кровать, не задумываясь. — Какое мне дело до безупречных комнат? В моей уже несколько недель беспорядок из мальчиков, подушек и прочей ерунды.

Он усмехается и опускается надо мной, опираясь на руки, чтобы поцеловать меня в щеку, прежде чем оттолкнуться и направиться в ванную, чтобы помыться.