Господи.

Они действительно навели обо мне справки, не так ли? Это заставляет меня немного запаниковать, но если они до сих пор ни на что не наткнулись, я сомневаюсь, что есть доказательства того, что произошло. Я не удивлена, что Сопротивление тщательно скрывает все свидетельства обо мне.

— Если ты думаешь, что я скажу тебе еще хоть слово теперь, когда знаю, на что ты способен, то ты явно сумасшедший. Я ухожу и планирую найти ванну, чтобы утонуть в ней.

Он хватает меня за запястье, чтобы не дать мне уйти, пока запирает спортзал, берет свой телефон, чтобы набрать сообщение, прежде чем засунуть его обратно в карман.

Я послушно следую за ним, оглядывая окрестности и раннее утреннее солнце, все еще пробивающееся в небо. Грифон делает глубокий вдох и протягивает мне мой свитер. Я даже забыла, что сняла его.

— Нокс не стал бы… заходить дальше, чем он это сделал. Я не оправдываю его, вы двое должны разобраться в этом сами, но я не хочу, чтобы ты панически боялась быть рядом с ним.

Я хмыкаю и мрачно отвечаю: — Ты имеешь в виду, например, делить с ним постель по расписанию? Я уже не могу говорить об этом. Думаю, теперь мы квиты, верно?

Грифон хмурится. — Едва ли, ты даже не обняла его.

Я отворачиваюсь от него, чтобы натянуть свитер обратно на тело, пытаясь замаскировать дрожащие руки. — Ну, он отреагировал так, будто я напала на него самым ужасным образом, так что прости за недопонимание.

— У него… свои проблемы. Это не оправдывает его, просто это значит, что мы с Нортом знали, что нам нужно оттащить тебя от него, пока его собственные узы не вмешались. С одним из вас в таком состоянии было достаточно тяжело, мы не справились бы с двумя.

Мне кажется, что подтвердить, что у Нокса есть проблемы, это как подтвердить, что небо голубое или что солнце взойдет утром. Очевидно и, вроде как, глупо даже говорить. Я включаю музыку, пока он запирает спортзал, но когда я вставляю наушники, Грифон вытаскивает их обратно, засовывая в карман, чтобы я не могла просто засунуть их обратно в уши, чтобы отгородиться от него.

Когда я открываю рот, чтобы возразить, он прерывает меня. — У отца Норта и Нокса были кошмарные существа. Он был сильным, высшего уровня, но только с этим даром. Это все равно делало его самым сильным из всех Одаренных.

Он начинает идти обратно, гораздо медленнее, чем раньше, и я легко поспеваю за его длинными шагами. Я киваю ему, и просто слушаю, что он хочет сказать.

— Мама Норта была Элементалем. Никто не ожидал, что их смешение превратится в то, чем он обладает… именно поэтому он имеет такое большое влияние в обществе, потому что человек с тремя способностями, все из которых высшего уровня, вызывает у них ужас. У него есть кошмарные существа, такие же, как у Нокса, только немного более… бешеные. А еще есть его смертельное прикосновение. Это не требует пояснений. Если он захочет, он может убить любого, к кому прикоснется.

Холодная капля ужаса скатывается по моему позвоночнику. Это кажется мне слишком знакомым, слишком близким, но Грифон не смотрит в мою сторону, продолжая: — Я не знаю, какой из его даров первичен, а какой вторичен, потому что оба они одинаково сильны. Его побочный заключается в том, что он может найти причину смерти. Опять же, через прикосновение. Это полезно, и это все равно больше силы, чем большинство людей получают со своим первичным.

Он смотрит на тихую улицу, машет рукой соседу, который садится в машину, к счастью, тот слишком далеко, чтобы услышать наш разговор. Я оглядываюсь, но здесь происходит слишком много всего, чтобы я могла обращать внимание на детали.

— Мама Нокса была Нейро, как и я. Она могла манипулировать лимбической системой, в общем, она могла навязывать людям эмоции. Мощное оружие, если им правильно пользоваться. У Нокса есть кошмары, ужас, и он все еще выясняет механику своего побочного дара. В последний раз, когда он говорил об этом, я уверен, что он был близок к разгадке, но потом мы нашли тебя, и с тех пор он почти ни с кем из нас не разговаривал.

Я прочистила горло. — Что именно такое «ужас»?

Грифон рассеянно хрустит костяшками пальцев. — Ты когда-нибудь чувствовала себя так плохо, что у тебя были галлюцинации? Видела в темноте вещи, которых там не было, просто потому что твой мозг работал против тебя? Это немного похоже на это.

Господи, мать твою. Теперь прозвище монстра имеет немного больше смысла. Не то чтобы я так думала о каждом из них, но мощные Одаренные и так заставляют людей нервничать, а с таким типом силы, как у них?

Ужасающе.

— Гейб собирается продемонстрировать тебе свой дар. Он уже получил твой пропуск на ночь, чтобы вы могли проверить его. Ты, наверное, уже знаешь о Бэссинджерах и их силах, мы видели, что происходит с Атласом во время ТП. Есть… много причин, по которым наша группа Связных заставляет людей нервничать. Один сильный Одаренный – это одно, а шесть? Шестеро, которые будут расти и делиться силой, работать вместе и создавать семью? Совет уже оказывает сильное давление на Норта по этому поводу. Пытается найти способы нейтрализовать нас, не говоря об этом открыто.

Мое сердце начинает бешено колотиться в груди при одной мысли об этом.

Когда мы доходим до конца подъездной дорожки, Грифон останавливается и смотрит на усадьбу. Секунду он потирает подбородок, его лицо серьезнее, чем я когда-либо видела, а это о чем-то говорит, потому что обычно он молчаливый и ворчливый тип.

— Потом есть ты. Так много силы, что Сопротивление говорило, что она «вытекает из тебя», даже когда ты ее скрываешь. То же самое говорили студенты, которых взяли с тобой. Если мы все не сможем понять, как поладить и помириться, то все станет намного хуже для всех нас.