— Алистер собирается убить меня.

— Алистер собирается убить меня.

Я с ней не соглашаюсь. Когда он узнает, что она лгала о том, где она была, он может просто убить нас всех.

— Он будет в порядке. Это не твоя проблема, что в этом году он выкручивается. Это не значит, что мы должны пропустить веселье, — говорю я.

По словам Браяр, Парни из Холлоу отказываются от участия в игре этого года. У Браяр хватило смелости солгать ему, сказав, что она будет в своем общежитии с Лирой всю ночь. Я надеюсь, ради нее и ради меня он никогда не узнает правду.

— Ребята, вы уверены в этом? — спрашивает Лира. — В прошлом году люди попали в больницу.

— Не волнуйся. Это всего лишь игра. Насколько это может быть плохо?

Я позволила вопросу Браяр повиснуть в воздухе.

Я не знаю, что ответить, потому что знаю, что как только Пустоши узнают о том, что ребята не участвуют, они станут еще более яростными в своем стремлении к победе.

Ветер резко бьет мне в лицо, заставляя меня дрожать. Это может быть первый день весны в календаре, но цветения в такую холодную погоду не будет. Снег прекратился несколько недель назад, но холод задержался и продлится еще несколько недель.

Весна — это яркие краски и свежий солнечный свет. Здесь это просто означает другой оттенок серого.

Я иду посередине между Браяр и Лирой, все мы одеты в теплую одежду: ботинки, шапочки — у Лиры даже темно-красный шарф. Мы понятия не имеем, как долго длятся эти игры, но мы знаем, что чем дольше мы будем на улице, тем ниже будет температура.

Мы наблюдаем, как несколько человек перед нами толпятся через неактивные ворота безопасности, которые обычно сканируют вас на наличие незаконных предметов. Сегодня они просто еще одно препятствие. Я прижимаю руки к холодному металлу, перепрыгиваю через веретена на другую сторону, готовясь последовать за небольшой толпой внутри парка.

Меня сильно толкает в бок группа буйных парней, которые перепрыгивают через меня и толкают друг друга.

— Смотри, придурок, — шиплю я.

Один из них поворачивается ко мне, ухмыляясь, и медленно осматривает мое тело.

— Эта задница тебе сегодня не поможет, принцесса. Если этот толчок для тебя слишком силен, я думаю, тебе лучше уйти, пока ты и твои богатые друзья не пострадали.

Я щурю глаза.

— Как жаль, что вы, мальчики, пришли только для того, чтобы проиграть. Опять-таки.

Он кудахчет, полный злобы, полный обещаний.

— Это довольно крупный чек, который ты обналичиваешь. Лучше иметь что-то, чтобы поддержать это. Не хотелось бы, чтобы это дерьмо подпрыгивало.

Они отступают все дальше в темноту, их тела исчезают, но слова остаются. Это похоже на игру, но, в конце концов, это битва. Та, за которую будут бороться кровью и агрессией, накопленным негодованием, которое подпитывало столетнее соперничество.

Богатые против бедных.

Пустоши против папиных денег.

— Я ненавижу дерзких засранцев, — фыркает Браяр, когда она перепрыгивает.

— Ты буквально встречаешься с одним таким, — шучу я, слегка улыбаясь.

Лира громко смеется, поднимая настроение, снимая тяжесть ситуации. Я ненавидела, что Браяр приходилось лгать Алистеру. Я знаю, что это убило ее, но он бы ее не отпустил. И я думаю, она чувствует то же, что и я, — то, что чувствуем все мы.

Это особенное.

Это другое.

Наш способ укрепить нашу связь. Что-то для нас и только для нас.

— Они правы, ты же знаешь, — звук гвоздей по классной доске наполняет мои уши. — Тебе не следует быть здесь.

Мне не нужно оборачиваться, чтобы узнать, кто это, или даже спрашивать, кому было адресовано это заявление. Тот самый напыщенный баритон я слышала еще с детского сада. Единственное, что было хорошо в заключении в психиатрической больнице, — это побег от Истона.

Я испытываю к нему одну исключительную эмоцию: чистую ярость. Я ничего не хочу больше, чем смотреть, как он рушится подо мной. У меня есть список людей, которых я собираюсь уничтожить, прежде чем покину Пондероз Спрингс в этом году, и прямо под моим отцом сидит мой бывший парень и его коррумпированная корона.

— Тогда как неудобно для тебя, потому что я здесь, — говорю я, разворачиваясь и оказываясь лицом к востоку впервые почти за год. — И я планирую остаться.

У него больше нет ничего, чтобы властвовать надо мной. Не Рук, не Роуз. Я уступила его желаниям, желаниям его отца, чтобы спасти мою сестру. Чтобы защитить Рука. Теперь, когда мне больше не нужно этого делать, я отказываюсь кланяться мудаку, который ниже меня.

Кто всегда был ниже меня.

— Рад снова тебя видеть, Сэйдж, — он внимательно смотрит на меня, и мне становится физически плохо от того, что я когда-либо позволяла ему прикасаться ко мне. Впустила его в мое тело.

— Слишком рано, если ты спросишь меня, — отвечаю я.

Я почти смеюсь над ним, как даже в джинсах и футболке от него все еще пахнет той престижной позицией, которой он так гордился. Его небольшая группа друзей следует за ним, и на секунду я ненавижу себя за то, что однажды позволила себе сделать то же самое.

Следовать.

Думаю, больше никогда. Никогда.

— Я вижу, ты завела себе новых друзей. Твой папа знает о том, с кем ты тусуешься? — он поднимает бровь, слишком совершенную, чтобы быть естественной. — Я полагаю, теперь это уже не имеет значения, не так ли? Ты уже испорченный товар — можешь тусоваться с теми, кто разделяет эту черту.

— Испорченные товары, которые ты пытался надуть в прошлом семестре, — встревает Браяр, стоя рядом со мной. Лира подходит ближе, ее челюсти напряжены, а глаза суровы.

Похоже, я не единственный человек, у которого неприятный привкус во рту после общения с Истоном Синклером. Тепло разливается по моему телу, зная, что у меня есть люди, которые поддерживают меня, даже в этой небольшой ситуации конфронтации. Я знаю, что могла бы справиться с этим самостоятельно, но все равно приятно, что они рядом.

Чтобы кто-то был.

— Твой отец знает, что ты нарушаешь границу, собираешься нарушить бог знает сколько законов сегодня ночью? Я знаю, что ему нравится держать тебя на коротком поводке.

Он скрипит зубами.

— Следи за собой.

— Что? Я задела больное место дорогого папочки, Ист? — я злобно дуюсь.

Он делает целеустремленные резкие шаги, прежде чем приблизиться, глядя на меня сверху вниз. Я стою на своем, вздернув подбородок. Я никогда раньше его не боялась и не собираюсь этого делать сейчас.

Влиятельным людям не нужно ничего доказывать, но слабые мужчины набрасываются, когда их репутация находится под угрозой. А Истон всегда был слабым, выполнял приказы отца, заботился о его грязном белье, диктовал ему.

— Тебе следовало остаться в стороне, — шипит он. — Я должен убедиться, что ты умрешь, как твоя сестра, чтобы я мог избавиться от тебя.

Моя рефлекторная реакция — дать ему пощечину даже за то, что она упомянула ее. Меня тошнит от того, что люди напрасно произносят ее имя. Говорить о ней так небрежно, используя ее смерть как оружие против меня. Я бы все отдала, чтобы вырвать это у них изо рта, чтобы отомстить им всем, пока они не превратятся в прах.

Я просто хочу, чтобы парни это увидели. Что у нас один и тот же мотив.

Алистер, Тэтчер, Сайлас и Рук.

Много лет назад я бы сказала, что мы совершенно разные, а теперь мы очень похожи. Но они никогда не поверят этому — даю слово.

Я собираю всю свою ярость, всю свою скрытую злость, все то, чего никогда не говорила ему раньше, и плюю ему на ботинки. Моя белая слюна прилипает к его дорогим дизайнерским кроссовкам.

— Ты хочешь избавиться от меня? Тогда сделай это, киска, — выдавливаю я. — Но тебе лучше убедиться, что ты сначала убьешь меня, Синклер. Потому что я иду за твоей чертовой головой.

Я годами ждала, чтобы высказать свое отвращение к золотому мальчику Пондероз Спрингс на открытом воздухе, где меня мог услышать любой. Я хочу, чтобы они все знали, как сильно я ненавижу того, кому они поклоняются. Я хочу, чтобы они все знали, что он всего лишь жевательная резинка под моими ногами. Что он всего лишь пешка в шахматной игре своего отца.

Все больше людей заполняют ворота, вызывая суматоху вокруг нас, но мы стоим как вкопанные, глядя друг на друга сверху вниз. Моя угроза висит в воздухе, как маятник, раскачивающийся из стороны в сторону.

Браяр мягко хватает меня за предплечье.

— Он того не стоит. Не дай ему испортить сегодняшний вечер. Ну давай же.

Я смотрю на него еще немного, прежде чем позволить ей увести меня прочь, не потому, что я не хочу стоять с ним лицом к лицу весь день, а потому, что она права. Он не испортит это.

— Боже, я ненавижу его. Я бы с удовольствием скормила его огненным муравьям, — говорит Лира, качая головой.

— Лира, я говорю это как комплимент, — мягко говорю я, — но иногда ты меня пугаешь.

Она слегка приподнимает рот, давая мне улыбку.

— Спасибо.

Мы беремся за руки, оставляя Истона и его щенков позади. Я стараюсь не думать о том, что мы все в одной команде, и в какой-то момент нам, возможно, придется поработать вместе с ними сегодня вечером.

Это признак чего-то нового, чего-то хорошего. Возгорание огня, которого я не чувствовала уже давно. Браяр и Лира кажутся настоящей связью, настоящими друзьями, и мне стыдно признаться, что у меня никогда не было этого раньше. И чем больше я с ними, тем больше я этого хочу.

Странно, какими обычными были вещи, какими простыми они казались в последние несколько недель — совместные прогулки на занятия, занятия, вечера кино. Я даже записалась на театральный класс, страсть, которую я похоронила, думая, что она умерла, когда меня отослали, но обнаружила, что все это время она ждала моего возвращения.

Я стала членом их Общества Одиночек, и это было хорошо.

Я продолжаю жить, существовать, и я стараюсь не чувствовать себя виноватой, когда получаю от этого удовольствие, не опасаясь, узнают ли они мои секреты или нет, потому что все обо мне, по сути, было раскрыто.

Я не могу прожить и двух дней, не думая о том, как Роуз бы это понравилось. Как бы она преуспела в колледже и с этими девушками. Они бы полюбили ее. Она бы их любила. Есть так много вещей, которые Рози не успела полюбить.