Глава 7

Оставив ежегодники на столе, я перекидываю сумку через плечо и бегу вниз по лестнице, чуть не падая на спину, когда в спешке пропускаю ступеньку.

Библиотекарша бросает на меня многозначительный взгляд, когда я прохожу мимо нее. Как будто она точно знала, что я ищу и что найду.

Что это было? Мой отец был здесь студентом? Он был Ривером?

Финн сказала, что Ривермир предназначен для невероятно богатых. Раньше это звучало правдоподобно и захватывающе, но теперь это уже не так. Не может быть, чтобы мой отец был частью какого-то странного, эксклюзивного тайного общества. Все, что у нас когда-либо было, можно назвать только скромным. Что-то не сходится. Включая тот факт, что моя мать выходит замуж за человека, с которым мой отец дружил в молодости. Еще одного Ривера.

Внезапно в моей памяти вспыхивают образы, фокусируясь на вещах, о которых я даже не подозревала, что видела. Татуировки на шее Вокса. Справа, среди роз, надписей и черепов, я помню небольшой веер карт — четыре туза, по одному каждой масти, и пятая карта — король всех четырех мастей. И близнецов. И в замысловатую паутину татуировки Акселя был вплетен туз червей, а в центре крыльев Дикона, как корона, был туз пик. Я не могу сдержать полузадушенный, безумный смешок, который вырывается бесконтрольно.

Думаю, вся эта история с галстуком слишком старомодная.

Боже, мне кажется, что моя голова вот-вот взорвется от огромного объема информации, которую пытается переварить мой мозг.

Я так сбита с толку и рассеяна, уделяя больше внимания своему внутреннему волнению, чем тому, что происходит вокруг меня, когда внезапно чувствую это снова. То же тепло, что и прошлой ночью на танцполе в «Андеграунде».

Проклятье.

Прилагая сознательные усилия, чтобы игнорировать их, я отказываюсь вступать в бой и опускаю голову, практически идя вслепую, просто чтобы уйти. Но Риверы не любят, когда их игнорируют.

— Куда ты так спешишь, малышка?

— Уходи, Вокс. Мне нечего сказать тебе или твоим друзьям.

— О, смотри, — говорит он, — она знает мое имя. — Остальные четверо хихикают, а я продолжаю переступать с ноги на ногу, не зная, куда иду, но чертовски надеясь, что они сдадутся и перестанут преследовать меня. — Али, — на этот раз в его рычании слышится едва заметный намек на предупреждение. — Ты действительно не должна быть так груба с нами.

Я удивленно вскидываю голову при втором сегодняшнем комментарии, ставящем под сомнение мои манеры, и поворачиваюсь к ним лицом.

— Грубая? Я? А может все наоборот, тебе не кажется? — Разочарование наполняет мои вены, делая мой голос резким. — Ты и твои маленькие друзья — именно те, кто продолжает загонять меня в угол. А тот трюк прошлой ночью? — Мой язык, кажется, обладает собственным разумом — внутренне я кричу себе, чтобы он заткнулся, но просто продолжаю тявкать. — Заставляя меня подсматривать за близнецами и той девушкой. Я не знаю, в какую игру, по-твоему, ты играешь, но ты не будешь играть в нее со мной.

Аксель и Дикон дают друг другу пять, гордые улыбки расплываются на их красивых лицах при моем упоминании об их сексуальных похождениях.

— Заставлял тебя? — Вокс хищно приближается ко мне, лед в его голосе приковывает меня к месту. — О, поверь мне, малышка. Не было никакого принуждения. Ты последовала за нами вниз по собственной воле, и ты хотела посмотреть, даже если слишком труслива, чтобы признать это.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — шиплю я, чертовски злясь на то, в чем меня обвиняют, потому что тот каким-то образом раскусил меня, ведь он совершенно прав — я действительно хотела посмотреть. — И перестань называть меня малышкой.

Вокс возвышается надо мной на добрых полфута, заставляя меня поднять лицо вверх, чтобы встретиться с его пылающим взглядом. Теперь между нами меньше двух дюймов пространства, и этот его неповторимый чувственный аромат обволакивает меня и превращает мои колени в желе. Я отказываюсь показывать ему, как сильно тот влияет на меня, поэтому просто стою на своем, хотя одна половина меня хочет наброситься на него, а другая — убежать.

Коварная усмешка растягивает его восхитительные губы, и я слишком поздно осознаю свою ошибку. Протягивая руку, Вокс крепко хватает меня за руку.

— Вы должны извинить нас на минуту, джентльмены. Мне нужно поговорить с Алианной.

— Самонадеянно, — ворчу я. — Для тебя есть определение. «Мудак». Ты можешь пользоваться им. А теперь отпусти меня.

Остальные четверо Риверов хихикают над моим вызовом. По крайней мере, на этот раз они не смеются надо мной.

— Двигайся, Али, или я перекину тебя через плечо и понесу — выбор за тобой. В любом случае, мы с тобой немного поговорим о твоих манерах. — Его слова пронизаны чем-то, что я не могу точно определить, но что бы это ни было, оно посылает электрический разряд прямо между моих ног. Новая версия меня почти сопротивляется дальше, просто чтобы посмотреть, действительно ли он выполнит свою угрозу.

Раздраженно фыркая, я позволяю развернуть себя и потащить по коридору к древнему и лязгающему лифту.

— Вокс, какого черта? Даже я знаю, что этой штукой больше никто не пользуется. Ты совершенно ненормальный, если думаешь, что я пойду туда с тобой. — Парень игнорирует меня и нажимает кнопку вызова, дверь почти сразу же открывается. Я упираюсь ногами, как упрямый мул, и отказываюсь делать хотя бы еще один шаг. Большая рука на моем запястье, сжимается неприятно сильно, и я стискиваю зубы, пока не могу больше этого выносить. — Хорошо, — рычу я и захожу в тускло освещенную коробку.

Мое сердце колотится, отчасти из-за близости Вокса, а отчасти из-за того, что я боюсь, что разобьюсь насмерть в этой шаткой штуковине, пахнущей пылью и разложением. Мы оба смотрим вперед, и его друзья насмешливо машут пальцами, когда дверь закрывается под их улюлюканье и свист.

Лифт едва сдвинулся с места, когда Вокс протягивает руку и нажимает кнопку с надписью «Стоп», заставляя все это вздрагивать и трястись, прежде чем остановиться с глубоким механическим стоном.

— Зачем ты это сделал? Теперь мы застрянем здесь. — Паника делает мой голос на октаву выше, чем обычно, и я отступаю в угол, мое пальто распахивается, когда я крепко хватаюсь за поручни, а мои глаза становятся огромными, как блюдца.

— Расслабься, королева драмы, — издевается он. — Ты получила сообщение, которое я оставил для тебя прошлой ночью? — Прислонившись к стене, он небрежно игнорирует тот факт, что мы собираемся умереть в этом тысячелетнем лифте.

— Ты имеешь в виду ту дурацкую конфету, которую сунул мне в карман? — Мое дыхание учащается, и на этот раз это не имеет ничего общего с нашим местоположением. — Да, я получила твое сообщение. Меня это не интересует.

По какой-то причине это заставляет его рассмеяться. Глубокий, хриплый звук, который творит всякие странные вещи с моим телом.

— Не интересует. Даже если бы я тебе поверил, неужели ты действительно думаешь, что мне было бы не все равно? Или что это имеет значение? — Вокс поворачивается ко мне лицом, сокращая то небольшое расстояние, которое было между нами, и кладет руку на стену над моей головой.

— Если тебе все равно — интересно мне или нет, тогда заставь этот чертов лифт снова двигаться, чтобы я могла попасть на следующий урок. — Я смотрю на него твердым взглядом, пытаясь сосредоточиться на чем-то безобидном, например, на его плече, но не могу избежать притяжения его великолепных светло-зеленых глаз.

— О, но ты меня очень интересуешь. Ты и я, мы созданы друг для друга. Ты просто еще этого не поняла. — В то время как его слова вызывают небольшой комок страха в моем животе, за ними также стоит что-то, что меня возбуждает. Сильно.

Господи, Али, что, черт возьми, с тобой не так?

— Слушай, я не знаю, в что с тобой не так, но оставь меня в покое, хорошо? Если ты не выпустишь меня отсюда прямо сейчас, я начну кричать, и в конце концов кто-нибудь появится. — В моих словах нет никакой искренности, и он это знает.

— Как только мы вытащим палку из твоей задницы, я могу предложить что-нибудь толстое и твердое, на что мог бы ее заменить, — рычит он, прикусывая нижнюю губу и двигая бедрами.

Мое лицо заливается краской, и Вокс хихикает — грязный, сексуальный звук, полный обещания. Убрав руку со стены и взявшись за молнию на моей толстовке, он медленно стягивает ее, не отрывая от меня взгляда. Я делаю нерешительную попытку отмахнуться от него, но тот просто хватает меня за запястье другой рукой и поднимает его над моей головой. Моя толстовка расстегивается, обнажая тонкую майку, надетую поверх лифчика, и он смотрит вниз на дело своих рук. Я пристально наблюдаю за выражением его лица, когда парень пронзает меня взглядом, который нагревает меня до самого центра.

Похоть. Желание. Потребность.

Никто никогда не смотрел на меня так раньше, ни разу. Поток силы и уверенности, который он высвобождает внутри меня, кажется невероятным, и заставляет меня выгибать спину и выпячивать грудь вперед.

Понимающая усмешка, искривляющая его губы, чертовски сексуальна и заставляет меня думать обо всех местах, в которых я хотела бы почувствовать его рот.

— Все еще не заинтересована, малышка? — мурлычет Вокс, проводя кончиками пальцев по передней части моей майки и медленно стягивая ее вниз, обнажая мой бюстгальтер в форме plain-Jane с центральной застежкой. Я неуверенно смеюсь.

— Нет, вовсе нет. И перестань называть меня маленькой девочкой... — Слова застревают у меня в горле, и мой смех превращается в хрип. Одним быстрым щелчком его ловких пальцев мой лифчик оказывается расстегнут и распахнут, мои упругие, круглые груди с розовыми сосками полностью выставлены на его обозрение.

— Черт, я знал, что у тебя будут невероятные сиськи. — Его голос грубый и голодный, Вокс опускает голову и засасывает один сосок в рот, щелкая языком по вершинке, пока та не становится твердой, как камень. Когда он прикусывает его зубами, стон, который вырывается из моего горла, оказывается глубоким и долгим.