Глава 7

Я проснулся в своей постели один.

Все тело болело, словно по мне проехался каток.

Я сомневался, что ублюдок был нежным, когда перевозил меня обратно через кто знает сколько штатов снова в мой дом.

Я был один, с ноющим телом и в бешенстве.

Я пробежал по дому, чувствуя необходимость напасть и дать выход энергии от своей беспомощности.

Не знаю, испытал ли я облегчение или больше разозлился, когда обнаружил записку на кухонном столе.

Уверен, ее написала не Ирис.

Судя по смелому тексту и той враждебности, которая источалась со страницы, я мог лишь предположить, что его написал Хит.

НИКОМУ НЕ РАССКАЗЫВАЙ, ЧТО ПРОИЗОШЛО, И ГДЕ ТЫ БЫЛ. ЕСЛИ СДЕЛАЕШЬ ЭТО, ПОДВЕРГНЕШЬ ИРИС ОПАСНОСТИ. ТАК ЧТО ДЕРЖИ РОТ НА ЗАМКЕ. НЕ ПЫТАЙСЯ ИСКАТЬ ЕЕ. К ТОМУ ВРЕМЕНИ, КОГДА ТЫ ПРОЧТЕШЬ ЭТУ ЗАПИСКУ, Я СНОВА ПЕРЕВЕЗУ ЕЕ В ДРУГОЕ МЕСТО.

Я всей душой ненавидел этого ублюдка. Отчаянно.

Что мне оставалось делать?

Просто дожидаться, пока он снова не решит меня похитить?

Чтобы я мог часами ездить на заднем сиденье жуткого фургона, трахать Ирис до кровавых мозолей, а затем, чтобы она снова меня вырубила, пока я все еще дрожал внутри нее.

Ирис, черт возьми, усыпила меня.

Я не мог в это поверить.

В любом случае, на чьей стороне она была?

Трудно сказать, что было хуже – до или после.

Нет, определенно «до», – решил я, потому что, хотя «после» было невыносимо, в «до» я не знал, была ли она целой и невредимой.

Теперь у меня хотя бы было это.

Тем не менее меня мучили мысли о ней в этом грязном мотеле, в плену у этого ублюдка Хита.

– Что между ними происходило? Он и она…

Нет, я не хотел об этом думать. Ничего хорошего из этого не выйдет.

– Были ли они любовниками? Она сказала, что он не обижал ее, но было очевидно, что для нее не составляло труда врать о чем угодно.

Тем не менее, я не думал, что они ими были, но проистекало ли это убеждение из логики или сильного желания верить в это, потому что альтернатива мне неприятна, ну, сложно было сказать.

– Тебе нужно превратить этот беспорядок в книгу, – сказал мне Тернер.

Примерно через неделю я был у него дома, снова изливал душу.

Я рассказал ему все. Все сумасшедшие подробности этой безумной поездки, от похищения до усыпления.

Само собой, он был заинтригован.

– Этому не бывать.

– Тогда я использую эту историю. Она слишком безумна, чтобы не записать.

– Черта с два. Ни за что.

– Хорошо, хорошо, но слушай, когда-нибудь она не будет такой щекотливой темой, и когда этот день настанет, пройдет много времени, детали размоются, так что хотя бы запиши ее в свой дневник или во что-то похожее, пока все еще свежо.

– У меня нет дневника. У тебя что, есть дневник?

– Ну, нет. Я просто говорю, запиши ее где-нибудь. Тебе не нужно ее публиковать.

Нуждаясь в отвлечении, я сменил тему.

– Что случилось с Кенди? Мне пришлось самого себя впускать.

– Ой, ладно. Как будто произошло что-то необычное. Эта цыпочка ни разу не открыла дверь за все время, что здесь работала. И она уволилась.

Я приподнял брови.

– Да? С чего вдруг?

Он посмотрел на меня многозначительным взглядом.

– Я уже говорил тебе об этом. По той же причине, что и всегда. Она хотела трахнуть босса.

– И ты оказал ей эту любезность?

– Ага.

– Ну?

Он пожал плечами.

– Было неплохо. Я имею в виду, было хорошо, но, поверь, я знаю, что буду ублюдком, сказав это, но думаю, она сильно преувеличила свои оральные навыки. Я наблюдал, как эта цыпочка месяцами сосет леденцы, как будто зациклена на них. Это породило некоторые завышенные ожидания.

– А что насчет остального?

– Хорошо. Она была прекрасна. Я потусил с ней три дня, пока все не стало немного слишком. Я не знаю. Думаю, дело во мне. Потом мне стало скучно, черт, а может, мне просто надоели рыжие. Уверен, это пройдет.

– Думаю, что ты взрослеешь, Питер Пэн, и что, может быть, просто может быть, тебе стоит начать искать отношения с женщиной не только для секса.

Он пожал плечами.

– Это так типично. И скучно. Предпочитаю думать, что я интереснее, чем это. Хотя, вот что я тебе скажу: я больше ни цента не заплачу за работу ассистента. Я ищу кого-то, кто действительно поможет мне с работой, кого-то, кто не уйдет после того, как я потрачу три месяца на его обучение.

– Звучит как достойная цель. Возможно, ты найдешь кого-то, кто уйдет просто потому, что возненавидит работать на тебя.

Он запрокинул голову и засмеялся.

– Было бы занятно, – добавил он, когда снова отдышался.

– Зачем тебе вообще ассистент?

Тернер покачал головой, словно я упустил что-то важное.

– Ты можешь немного притвориться автором-затворником, давая несколько интервью, кажется, один или два раза в год? Тебя нет в Фэйсбуке. Нет аккаунта в Твиттере. Черт, ты, наверное, даже не знаешь, что такое Инстаграм.

Так и было, но лишь потому, что слышал, как они с Кенди говорили об этом несколько раз, и, насколько я знал, это было место, где женщины размещали свои снимки декольте (а мужчины заходили смотреть на них).

Он закатил глаза, глядя на меня.

– Я хочу сказать, что в писательском мире есть лишь несколько человек, которые могут делать это, как Аласдейр чертов Мастерс.

Я продолжал смотреть на него.

Он снова покачал головой, как будто я был безнадежным.

– Для тебя это срабатывает, но некоторым из нас нужно продвигаться. Это значит, что помимо написания книг, есть другие виды работ с полным рабочим днем, которые могут быть выполнены или нет, и если у нас не будет такой помощи, выпуск нового релиза может провалиться или нет.

Наконец-то, в этом был некоторый смысл, хотя у него его не было.

– Значит, действительно есть над чем работать, а ты продолжаешь нанимать людей, которые этим не занимаются?

– Больше нет. Клянусь. Кенди была последней. Но хватит обо мне. Как дела с Лурдес? Ты снова с ней встречаешься?

Я покраснел. Мне не понравилась его формулировка.

– Мы пошли выпить кофе. Как друзья. Мы не встречались.

Он пожал плечами.

– Ну, она горячая. Сто процентно. По-моему, она смогла бы стать дублером Николь Шерзингер. Может, тебе все-таки стоит пригласить ее на свидание. Почему, блядь, нет? Есть один большой плюс: могу гарантировать, что она не будет домогаться тебя после траха.

– Удивляюсь, что ты сам не пригласил ее на свидание, – размышлял я, думая об этом. Я знал, что она один раз точно делала для него портретные снимки, так что они были знакомы, а такая девушка, как Лурдес, была настоящим плэйбойским магнитом для такого парня, как Тернер.

Он покраснел, ерзая. Мне потребовалось время, чтобы понять выражение его лица, потому что я никогда раньше его не видел.

Ему было неловко.

– Ты приглашал ее на свидание, – догадался я.

Он комично поморщился.

– Ага. Я не в ее вкусе. Думаю, я немного перегнул с ней палку сразу после ее развода. После этого она отказывается отвечать на мои звонки, даже в профессиональном плане.

– Что такого ты натворил?

– Ничего страшного. Я был немного груб, а она леди. Замолви за меня словечко перед ней, ладно? По крайней мере, в профессиональном плане, если больше ничего не светит. Мне бы не помешали несколько новых снимков.

– Посмотрю, что можно сделать, но, скорее всего, я не увижу ее в ближайшее время.

– Уверен, что нет, жеребец.

Как будто по желанию чертова Тернера, три дня спустя я случайно столкнулся с Лурдес на рынке.

Мы обнялись, она по-европейски поцеловала меня в обе щеки. Мы пошли выпить кофе и болтали больше часа.

Мне очень нравилась ее компания.

Что-то в ней изменилось, новый румянец на щеках, которого раньше не было. Ее глаза сияли по-новому. Я задумался, чем она занималась.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал я ей, возможно, в третий раз.

Я идиот. Она всегда выглядела великолепно.

Она покраснела от удовольствия и поблагодарила меня.

Но в ней было что-то такое, такое тонкое изменение, которое заставило ее перейти от естественной красоты к сочащейся сексуальной привлекательности.

Я знал, что она не часто встречалась, если вообще встречалась после развода, но внезапно я задумался, не занимается ли она сексом.

«Вот что это было», – подумал я, – «вид хорошо оттраханной красивой женщины».

Возможно, разыгралось мое богатое воображение, но она действительно хорошо выглядела. Не просто обычное ношение правильного цвета, а как будто постоянно твой мир взрывался.

Мне было интересно, но у нас не было той дружбы, при которой я мог бы просто подойти и спросить о подобном.

Мы пошли погулять после кофе; на самом деле я проводил ее почти до ее дома, который был поблизости.

Всю дорогу до дома я старался не прикасаться к ней, струсил и сказал, что я убегаю на встречу, которая была ложью.

Я просто не мог понять, насколько я ей интересен. Мне не хотелось попасть с ней в неловкую ситуацию, если я мог этого избежать.

Я все еще был влюблен в восемнадцатилетнюю девушку, которую держали в плену бог знает где по непонятным причинам.

Жизнь продолжалась без единого слова от Ирис, и я чувствовал себя дураком.