— Нет. — Брови Олли сошлись. — Ой, ну я встретил Тоню на подъездной дорожке. Она выезжала, когда я подъезжал.

— Почему она оказалась здесь? — Винтер растерялась. Насколько она знала, Тоня никогда раньше не приезжала на ферму.

— Полагаю, она искала тебя. — Олли отошел в сторону, выражение его лица было рассеянным. — Мне пора заняться хозяйством. Сегодня еще нужно многое сделать.

— Спасибо, Олли.

Олли направился к сараю, и в сердце Винтер поселилась новая грусть. Сегодня утром делами по хозяйству должен был заниматься ее дедушка. Если бы не она...

— Мне нужно в больницу, — объявила она негромко.

Ноа кивнул.

— Я тебя подброшу.

Она нахмурилась.

— А что ты собираешься делать?

— Я хочу разыскать отца Оливера.

Это оказалось последним, что Винтер ожидала услышать.

— Почему?

— Он жил поблизости, когда твоя мать только приехала в город и в первые годы их брака, — напомнил ей Ноа. — Более того, он человек, у которого нет причин приукрашивать то, что произошло в прошлом. Если он знает, кто мог желать смерти Лорел, то не станет это скрывать.

Винтер обдумала его слова, прежде чем кивнуть в знак согласия. До сих пор она слышала о прошлом от людей, которые либо любили, либо обижались на ее маму. Неплохо бы узнать мнение человека, не имеющего причин переживать так или иначе.

— Я могу сама доехать до больницы, — сказала она, подняв руку, когда Ноа собирался уже возразить. — Ты можешь следовать позади. Мне нужен грузовик, чтобы забрать партию удобрений, заказанную в кооперативе. Они ожидают, что я заеду сегодня.

Ноа нахмурил брови. Он явно не слишком доволен, что она останется одна, даже в своем грузовике. Наконец он вздохнул с покорностью.

— Ты можешь отвезти его в больницу, а потом мы поменяемся машинами. Я возьму удобрения и привезу их сюда, а потом встретимся за обедом.

— Хорошо, — с готовностью согласился Винтер. Если Ноа не возражал против помощи, она охотно примет его щедрое предложение.

Она хотела проводить как можно больше времени с дедушкой.

* * *

Незнакомец наблюдал за парой из-за многочисленных хозяйственных построек.

Невозможно расслышать, о чем они говорят. Расстояние слишком велико, а голоса звучали тихо, словно они боялись, что кто-то может подслушать их разговор.

Досадно.

В их телах чувствовалось напряжение, заметное даже издалека.

Это страх? Незнакомец надеялся, что так и есть. Страх — это то, что можно почувствовать. Не так хорошо, как крики. Или кровь. Или вой сирен.

К сожалению, их напряжение больше походило на решимость. Как будто они разрабатывали план действий.

Проклятье.

Их предупреждали. Сначала с Тилли. А потом с запиской. Этого должно по идее хватить, но нет. Хуже того, стрельба закончилась неудачей. Пуля ушла в сторону, и вместо того, чтобы покончить с делом, оно грозило выйти из-под контроля.

Очевидно, что необходимы решительные действия. Именно такие прямые меры, которые Незнакомец с готовностью и нетерпением ждал.