7

Клинки встретятся через два дня. Аса была уверена, что та встреча установит путь вперед для клинков. Она слышала лишь шепот, но стала понимать Хаджими в последние несколько лет. Он будет смотреть не только на войну, но и на то, что будет дальше, но не сдвинется с места без согласия оставшихся клинков. Это собрание, такое близкое, но такое далекое, будет очень интересным.

По сравнению с ее нынешними днями, собрание станет долгожданным облегчением от ее ежедневной скуки.

Аса стояла за Мари, которая сидела на небольшом возвышении во дворе. Сегодня она вызвалась нести караульную службу. Последние несколько дней к ней сходились молодые женщины, пытаясь доказать, что у них были боевые навыки, чтобы стать стражей. Аса не понимала, почему. Они так нуждались в золоте, или они считали честью охранять свою леди? Асе приходилось отвергать девятнадцать из каждых двадцати, а те, кого она допускала для обучения, почти всегда были далеки от воинов.

Сегодня Аса решила отдохнуть от безумия, но она не была убеждена, что охрана Мари была пустой тратой времени. Хотя день только начался, прошло уже несколько встреч, где она боялась, что придется обнажить меч. Сегодня был открытый совет, наводненный жалобами людей, и решения Мари часто редких счастливыми.

Аса обнаружила, что ненавидит работу в доме знати. По сравнению со сложными проблемами Мари, жизнь воина была медленной прогулкой по прямому пути. Она ненавидела нескончаемые жалобы людей. Слишком часто к Мари приходили люди с проблемами, которые, по мнению Асы, можно было легко решить самостоятельно. Одна пара даже пришла из-за супружеского спора!

Но хуже бессмысленных жалоб были жалобы, в которых был смысл, или те, которые включали в себя политические маневры, выходящие за рамки понимания Асы. Уже сегодня утром Мари выслушала фермера, который потребовал военной защиты для своей фермы. Леди отослала его, его просьба не была выполнена. Дальше шел особенно смелый юный аристократ, который, почти не кланяясь, публично попросил ее руки и сердца. Собравшиеся посмотреть, нетерпеливо склонились вперед, чтобы посмотреть, как отреагирует Мари. Некоторое время молодой человек говорил о своей пригодности, и, похоже, немалое количество зрителей соглашались. Аса считала, что он слишком много говорил, и каждое произнесенное им слово делало его менее привлекательным. Мари выгнала его со двора еще до того, как он закончил перечислять то, чего желал. По крайней мере, с этим решением Аса согласилась.

Следующим пришел другой фермер, просил семена для своей фермы. Было уже довольно поздно сеять, но его поля были уничтожены отступающими армиями Каташи. Мари подарила ему мешок с семенами, несмотря на возражения некоторых наблюдателей, которые считали, что в конце года это было бесполезной тратой.

Она резко упрекнула их:

— Наше семя не приносит пользы в кладовых, а еды у нас и так мало. Я предпочитаю рискнуть, чтобы этой зимой не умереть с голоду.

После фермера вперед выступил казначей Мари. Аса осторожно оглядела комнату. Казначей был единственным, кто подошел к помосту, где находилась только Мари. Обычно такие дела велись в частном порядке, но Мари, под влиянием странных учений Такаши, считала, что как можно больше сделок следует вести публично.

— Моя госпожа, — начала казначей Наоки. — Я обработала цифры и сейчас представлю их вам с копиями, как вы просили.

Мари кивнула, и зрителям раздали небольшие листы бумаги с числами, написанными на них. Наоки предложила Асе копию, но она отказалась. Она не хотела усложнять себе жизнь еще сильнее. Судя по лицам зрителей, Аса понимала, как собравшиеся вельможи отнеслись к предложению. По толпе прокатилась волна гневного бормотания.

Мари дала всем несколько минут, чтобы изучить листы, потом сказала Наоки:

— Вы считаете, что это справедливая цена за продукты, в которых нуждаются наши армии?

— Да. Цены основаны на текущей рыночной стоимости.

Йошинори встал из толпы. За время, прошедшее с тех пор, как Мари взошла на трон, он стал лидером противостоящей фракции. Его жалобы всегда звучали как поддержка, но его намерения были ясны. Аса считала, что Мари было бы лучше, если бы Йошинори ощутил меч в животе. Но Мари ненавидела такую ​​тактику.

Аристократ громко заговорил:

— Леди Мари, меня восхищают ваши попытки улучшить жизни вашего народа. Но вы не думаете, что опасно заставлять платить за то, что всегда отдавали?

Мари не дрогнула.

— Думаю, вы хотели сказать «забирали». Еду предоставляли из-за сил знати. Это предложение позволяет тем, кто поставляет еду, кормить свои семьи.

Йошинори заговорил так, словно объяснял ребенку основы того, как устроен мир. Его голос был добрым, но снисходительным.

— Леди Мари, всем фермерам разрешено оставить часть того, что они выращивают. Так они питаются, и это закреплено в наших законах на протяжении бесчисленных лет. Ваша идея угрожает перевернуть систему, которая поддерживала нас как в хорошие, так и в плохие сезоны. Зачем менять то, что не требует исправления?

Взгляд Мари мог заморозить пар.

— И если бы я отправила аудиторов на ваши земли, они увидели бы, что все фермеры получили свою справедливую долю? Аристократ, который не дает пятую часть тем, кто находится на его земле, столкнется с серьезными последствиями.

На лице Йошинори не было никакой реакции, но по тому, как его равновесие изменилось, Аса поняла, что не думал, что Мари зайдет так далеко. Они по-прежнему недооценивали ее.

Перед дворянами было предложение, которое было радикальным, по крайней мере, для этого дома, насколько понимала Аса. В течение нескольких поколений доля фермеров, обрабатывающих землю для дворян, составляла одну пятую. Дворяне, в свою очередь, предоставляли пятую часть от общего количества для армий.

Во многих случаях система работала хорошо. Мари сказала Асе, что большинство знати обычно заботилось о своих фермерах, жертвуя из собственных запасов в трудные времена года. Но в последнее время все изменилось. В условиях большой неуверенности, вызванной суровой зимой и политическими потрясениями, многие семьи знати брали больше, чем полагалось, и копили продукты. Другие лорды могли выбрать в качестве примера одну семью аристократов, но Мари так не думала. Ей не нравилась идея заставлять людей делать то, что она хотела.

Вместо этого она предложила новый вариант. Фермеры могли бы, если бы захотели, продавать десятую часть своего труда прямо дому. Мари гарантировала определенную цену. Решение Мари означало, что дворяне могли потерять часть еды, которую копили, но Мари нравилась идея предоставить фермерам больше выбора.

Аса изо всех сил пыталась переживать. Сила казалась ей более легким путем, но у Мари были странные представления об управлении.

Пока что вопросом было, как Йошинори отреагирует на скрытую угрозу Мари. Мари знала, что Йошинори был из виновных, которые забирали больше еды, чем позволял закон, и не отправляли достаточно армиям. Она могла забрать у него за это земли. Аса предпочла бы такую идею.

Йошинори примет компромисс и потеряет десятую еды, или он будет давить?

Он оказался трусом, как и ожидала Аса. Он сел без слов.

Мари посмотрела на толпу.

— Еще кто-то хочет высказаться?

Рука Асы потянулась к мечу. Многие выглядели так, словно хотели высказаться, но они молчали. Это беспокоило ее больше гневных воплей. Это молчание означало, что они заговорят позже, когда Мари отвернется. Несомненно, Йошинори будет в центре большинства этих разговоров.

Мари получила место в своем доме, но ее положение и ее жизнь были далеко не надежными.

* * *

Приближаясь к временному лагерю клинков, Аса сжала записку в складках мантии. Лагерь находился в долине ниже Стоункипа. Расположение дома было не только удобным, но и возвышающиеся вокруг него горы служили естественной защитой. Одежды Асы позволили ей войти в лагерь, но записка, запечатанная печатью Хаджими, вводила ее во внутренние круги импровизированного города.

Записка нашла ее накануне, с просьбой о встрече перед собранием. В записке не было причин, но Аса была рада любому предлогу, чтобы оставить свои текущие обязанности. Собрание должно было начаться около полудня, и солнце только взошло.

Аса раньше не посещала палаточный город клинков. К тому времени, когда они перебрались от Звездопада, она уже была внутри Стоункипа, вовлеченная в интриги. Лагерь был чистым и упорядоченным, но Аса все еще ощущала укол вины, видя, что ее люди жили в палатках.

Настроение в лагере, похоже, ей соответствовало. Люди выполняли повседневные задачи: готовили еду, приносили воду из ближайшего колодца, стирали одежду, тренировались и многое другое. Но Аса не слышала ни смеха, ни веселых разговоров. Каждый клинок, которого она видела, выглядел так, будто на нем лежала тяжелая ноша. И в каком-то смысле так и было. Аса не часто об этом думала, но клинки здесь были почти всеми, кто остался. Во всем Королевстве их было около тысячи. Они могли засохнуть и умереть, как дерево, затмеваемое своими более крупными соседями?

Она не могла этого допустить. В Звездопаде она нашла то, за что стоило бороться: свой народ. В детстве она не придавала особого значения тому факту, что она клинок. Теперь она это делала. Она будет сражаться за них и, возможно, даже умрет за них, если это потребуется.

Вскоре она добралась до центра лагеря, ее впустили в палатку Хаджими. Несмотря на то, что палатка было больше многих, она все равно казалась маленькой. Жилое пространство Хаджими давило на нее, как Королевство, казалось, душило клинки.

Аса остановилась, увидев Коджи в палатке. До этого момента она думала, что он все еще воевал на западе. До нее дошли слухи о нем всего пару дней назад. Он едва мог взмахнуть мечом, не создав где-нибудь новую легенду.