– Я не люблю, когда люди наблюдают, осуждают меня. – Она напряглась в его руках.

– Никто не осуждает. Ну, никто в здравом уме. – У него были товарищи по команде, которые какое-то время любили быть в центре внимания. Но как только всё становилось агрессивным, все хотели перерыва. – Я прошу тебя немного потерпеть.

– Как только станет понятно, что мы остепенились, все перестанут считать нас интересными, – заверил Рори.

Она сделала глубокий вдох.

– Хорошо. Как я сказала, я хочу попробовать. Не уверена, что вы втроем продержитесь тридцать дней.

О, она думала, что таким образом у нее будет лазейка? Нет. Он и его братья намеревались удостовериться, что они не дадут ей повода не сталкиваться со своими страхами.

– Ты понятия не имеешь, дорогая, – он положил руку ей на колено. – Мы были командой, когда были моложе. Раньше я бил всех хулиганов, которые преследовали моих братьев.

– Когда мы были в интернате, другие быстро научились не связываться с нами. Наше единство было нерушимым, – с нежной улыбкой сказал Рори.

– До Ясмин. – Оливер нахмурился. – Но это уже позади, и ты должна понимать, что мы говорили об этом. Мы понимаем, что для того, чтобы ты чувствовала себя в безопасности, мы должны сформировать единое целое, которое не сможет испортить даже твоя милая улыбка.

Тори села.

– Не уверена нравится ли мне это.

– Шалунья. – Она выглядела такой милой, что Каллуму захотелось ее съесть. Теперь, когда она была здесь с ними, эта дыра в его животе, казалось, затянулась. Она не могла остаться с ними на месяц, а потом уйти. – Тебе не нравится идея, что ты не можешь нами манипулировать.

Тори покачала головой.

– Я предпочитаю думать об этом, как о возможности договориться с вами.

– Мы все здесь чтобы говорить, любовь моя, – Рори подмигнул ей. Он посмотрел в окно. – Нужно отвести ее на рыбалку. На реке есть милое место прямо за каретным сараем. Летом мы проводили там много часов.

– Пока мама не отправляла кого-то на наши поиски, – добавил Каллум. – Садовник сказал, если будем сидеть очень тихо, то появятся феи. Когда мы были маленькими, мы очень хотели увидеть их.

Он хотел рассказать эти истории своим детям. Их детям.

– Мы сидели недостаточно тихо, – с улыбкой сказал Оливер. – Ну, кроме меня, конечно. Я был идеален. Кэл всегда пукал. Клянусь, вздутие живота спугнуло всех фей.

Каллум послал брату грубый жест рукой, но не смог сдержать улыбку. Что бы ни случилось с Оливером во дворце перед их отъездом, казалось, оно творило чудеса. Оливер за последний день шутил больше, чем за последние три года вместе взятые. А после их безакистанского ритуала он был повсюду вокруг Тори. Каллум сделал мысленную пометку обучить Оливера тонкостям доминирования с их девушкой, иначе она будет ходить по нему своими прелестными розовыми пальчиками.

– Оливер, не будь грубым с братом, – сказала Тори и сурово посмотрела на него.

Оливер схватил ее за ногу. Она сняла туфли, как только они сели в лимузин. Он поднес ее изящную ступню к своим губам и поцеловал подъем. – Я буду груб с тобой, дорогая. Немного.

Тори захихикала.

– Щекотно!

– Не так как это, – Каллум провел рукой по ее ребрам.

Она изо всех сил пыталась вырваться.

– Нет! – Она обратилась к Рори. – Помоги мне!

Он положил ее голову себе на колени и посмотрел на нее сверху вниз.

– Я думал, ты хочешь, чтобы мы втроем хорошо играли вместе. Тебе не нравится, как мы с братьями делим нашу игрушку?

Тори хихикнула, пока Каллум и Оливер работали над ней, а Рори подбадривал их. Ее ноги брыкались, смех звенел, и радость наполняла его. Они должны хорошо играть и любить, и обрести счастье вместе. Они должны быть семьей.

– Стоп! – Закричала Тори.

В конце концов, они позволили ей подняться, но только для того, чтобы поцеловать ее. Рори наклонился к ней, его губы медленно скользили по ее губам. Внимательно наблюдая, Каллум обхватил ее грудь. Ему нравилось, какая она мягкая. Ему не хотелось ничего, кроме как стянуть с нее блузку и прижаться к этим совершенным розовым соскам. Он мог сосать их, пока она не закричала об освобождении, которое они ей предоставили. На самом деле, он подозревал, что все они почувствуют себя лучше, если найдут какое-то облегчение. Двадцать четыре часа были слишком долгими, чтобы провести их без нее.

Рори провел рукой по ее рубашке, прижимаясь к ее другой груди, его язык глубоко погрузился в нее. Они могли раздеть ее в мгновение ока. Они могли приказать ей встать на колени, и она могла двигаться между ними, сосать их члены до того, как они заставят ее закричать.

– Что за черт? – Оливер наклонился вперед и нажал кнопку, соединяющую его с водителем. – Лайл, это то, о чем я думаю?

Каллум помог Тори сесть прямо. Рори повернулся на своем месте и громко выругался.

По внутренней связи раздался голос водителя.

– Похоже, пресса ждет перед воротами дома, сэр. Я говорил с домработницей. Она сказала, что они были там все утро.

Тори побледнела и попыталась слезть с его колен. Каллум поймал ее. Он не собирался позволять ей отступать. Ее страх не мог победить.

– Хорошо, – он провел рукой по ее спине. – Думай о нашей ситуации как о работе, дорогая. Ты хороша в этом. Я видел, как ты справляешься с прессой со связанными за спиной руками.

– Не тогда, когда они пришли за мной. – Мелкая дрожь овладела ее руками.

– Что ты говоришь клиентам при первой встрече? Тем, чей имидж нуждается в обновлении? Притворись, что эта ситуация не имеет к тебе никакого значения.

Она сделала глубокий вдох и немного успокоилась.

– Спрашиваю, как они хотят, чтобы их видели.

Вот что ей нужно. Ей нужно думать профессионально.

– Хорошо, как ты хочешь, чтобы это выглядело?

– Я не хочу, чтобы это вообще видели. – Она нахмурилась. – Поскольку это невозможно... Думаю, хочу, чтобы меня видели умной, компетентной женщиной.

– Тогда покажи им, что ты та самая женщина. Представь, что ты сама себе клиент. Воспользуйся своим советом. – Если бы он мог заставить ее отвлечься от своих эмоций и посмотреть на проблему логически, она бы увидела, что все не так уж и плохо. О, их ждало несколько неприятных моментов, но это был шторм, который они могли пережить.

Он сразу заметил, как начал работать ее разум.

Она выпрямилась, и ее глаза потеряли то испуганное выражение.

– Лучший способ избавиться от них – сделать заявление. Мы должны быть честными. Мы объясняем, что находимся в периоде наложничества, и просим уединения, пока работаем над нашими отношениями. Я попрошу сестру и ее мужей опубликовать заявление о том, что они поддерживают потенциальный брак, а мои шурины благодарны вам троим за уважение их культуры и ценностей. Мы отведем прессу от непристойных аспектов наших отношений. Меньше сосредотачиваться на том, что поощряет образ «любовницы», и больше говорить о потенциале еще одной полукоролевской свадьбы.

– Идеально, – выдохнул Рори с явным облегчением.

Оливер поднес ее свободную руку к своим губам.

– Я думаю, это сработает прекрасно, любовь моя. Нас все еще будут пытаться фотографировать, так что никакого секса на улице. Но репортеры должны оставить нас в покое на некоторое время. Сам факт того, что мы изолированы, поможет.

На этот раз, когда Тори слезла с его коленей, он помог ей. Она снова обрела контроль. Она потянулась за своей сумкой, когда Оливер сообщил Лайлу, что они остановятся и поговорят с прессой. Тори расчесала волосы и нанесла блеск на губы. В любом случае она выглядела великолепно.

– Каллум, они спросят тебя о Тее, – сказала она.

– Что ты хочешь, чтобы я им сказал? – спросил Каллум.

Ее губы изогнулись в милейшей улыбке.

– Я думала, ты босс.

– Только в спальне, любовь моя. Или, когда тебе это нужно. Прямо сейчас, я думаю, ты обнаружишь, что мы последуем твоему примеру. Мы не выбирали половой коврик на роль нашей женщины. Мы выбрали кого-то умного и компетентного. В этом ты наш лидер.

Слезы добавили блеска ее глазам.

– Значит, мы команда?

Неужели она этого не понимала? Каллум взял ее за руку.

– Мы втроем были командой несколько месяцев, но немного заблудились. Мы нуждались в тебе, чтобы собрать нас вместе. Мы всегда команда. Мы всегда поддерживаем друг друга. Вот что такое семья.

Она наклонилась и поцеловала его.

– Ты знаешь, что сказать, Каллум. Ты ведешь старую линию «по совету моих адвокатов» и ничего не говоришь о Тее. Когда они спросят тебя о ребенке, скажи только, что ты с нетерпением ждешь того дня, когда станешь отцом, и что по-настоящему твой ребенок получит всю твою любовь. Оливер, не хмурься. На самом деле все улыбаются, если только вопрос не требует мрачности. Когда они спросят о нашей сексуальной жизни, а ты знаешь, что так и будет, улыбнись и скажи им, что нам нравится держать свою личную жизнь в тайне.

Лимузин остановился прямо у больших ворот поместья. Толстые деревья скрывали дом и реку за ним, обеспечивая им уединение. Каллум на мгновение задумался, не следует ли им просто ехать дальше. Или если они должны просто вернуться прямо в Безакистан. Но управлять их бизнесом с другого континента в течение тридцати дней без какого-либо предварительного планирования было где-то между головокружительным и невозможным.

Когда Лайл открыл дверцу машины, Рори вышел и потянулся помочь Тори. Она подмигнула Кэлу, прежде чем выйти из лимузина.

Оливер тоже послал ему ободряющий взгляд.

– Не позволяй им добраться до тебя. Максимум пять минут, и тогда мы не будем иметь дело с этими людьми целый месяц. И ты прекрасно справишься с ней.

Оливер вышел, а затем настала очередь Каллума. Он прекрасно осознавал, что был настоящим ублюдком. Пресса могла быть заинтересована в том, чтобы три богатых брата делили невесту, но без него эта история, вероятно, не была бы такой громкой. Он был одной из главных причин, по которой они сходили с ума. Он был плохим мальчиком в футболе в течение многих лет, и теперь это вернулось, чтобы преследовать их всех.