60

— Профессора Купер в данный момент нет на месте. Желаете оставить сообщение для нее?

— Просто передайте ей, что звонил Скотт Кинросс. Пусть перезвонит мне, когда сможет. Я сейчас круглосуточно нахожусь в больнице.

— Я записала, мистер Кинросс. Все будет передано.

Скотт положил трубку и объявил Холду, сидевшему в его кабинете по другую сторону стола:

— Я голоден. А вы?

— Еще как. Я дошел до того, что доедаю еду за вашими больными.

— Гадость какая…

— Зато гарантированно не отравленная.

— Как же меня достало прятаться в норе, как крыса.

— После того, как патенты будут зарегистрированы, ваши враги уже ничего не смогут сделать. Тогда они оставят вас в покое, и вы сможете продолжать работать.

— Будем надеяться.

Холд потянулся. Для человека, всегда державшегося строго официально, такой интимный жест выглядел очень необычно, и Скотт отметил это про себя. К тому времени они уже два дня не покидали больницу.

— Вы пробовали звонить тому доктору из американского военного госпиталя? — спросил Холд.

— Еще утром. Он в отъезде. Кстати, я поискал в интернете. И в самом деле непонятно, чем они занимаются на этой базе в Гаконе. Впрочем, меня сейчас это не слишком волнует. Есть заботы посерьезнее: угрозы, да и прочее… Знаете, мне даже неважно, что они мне соврали; в любом случае, моей главной задачей был пациент. Жаль, что я не смог его спасти. Это была моя обязанность как врача…

— Спасти, не задавая лишних вопросов?

— Нет конечно, вопросы бы возникли, но это не повод забывать о своей работе. Когда скорая привозит человека с пулей в животе, врач не спрашивает, кто в него стрелял, он его лечит. Если бы мне удалось понять Льюиса, вся их ложь оказалась бы напрасной. Он сам рассказал бы мне правду.

— Его состояние можно объяснить воздействием высокочастотных волн?

— Волны высокой частоты часто называют в числе провоцирующих факторов, но не всегда обоснованно. К сожалению, по этому вопросу мало достоверных исследований, отчасти из-за сложности их проведения. Как обычно, мы упираемся в конфликт интересов. Хотя постойте, мне кое-что пришло в голову. Помните, в Сибири нам сказали, что за несколько дней до трагедии проводились испытания нового оборудования для обнаружения металлов?

— Да, теперь припоминаю…

— Интересно, в этом приборе тоже использовались высокочастотные волны?

— Хотите, я узнаю? Можно спросить у генерала Драченко.

— Это могло бы стать отправной точкой расследования, особенно если учесть сходство симптомов у выживших в Сибири и у Тайрона Льюиса. Молодая австралийка приехала на шахту уже после лабораторных испытаний нового детектора, возможно, она не подвергалась воздействию…

Зазвонил телефон.

— Доктор, это Нэнси. Здесь два господина хотят вас видеть. Они говорят, что это срочно.

— Я ведь ясно сказал, что никого не принимаю.

— Я знаю, но они настаивают. Они утверждают, что это вопрос жизни и смерти.

Скотт снова ощутил сильную головную боль.

— Они из полиции?

— Не думаю, что они полицейские. Разве что бывшие.

— Дайте мне минуту. Я вам перезвоню.

Теперь бледность Кинросса уже не объяснялась одним лишь скудным освещением.

— Что случилось? — спросил Холд.

— Двое мужчин хотят меня видеть. Говорят, это вопрос жизни и смерти.

— Для них или для вас?

— Дэвид, я очень ценю вашу способность шутить в самые острые моменты, но это не помогает.

Холд, прищурившись, посмотрел на доктора и внезапно скомандовал:

— Дайте мне ваш халат!

— Зачем?

— Дайте, и оставайтесь здесь. Я сам к ним выйду.

Помощник Гринхолма поднялся.

— А если они попытаются вас убить? — запротестовал Скотт.

Вместо ответа Холд приподнял свой джемпер и показал револьвер «Таурус» калибра девять миллиметров.

— Вы вооружены? — поразился Скотт.

— Да, и при данных обстоятельствах я об этом не жалею, и вы, если вы честны с собой, тоже. Ну как, мне идет халат?

Едва Эндельбаум и Терсен, устав ждать, присели на скамью, как из-за поворота коридора появился высокий мужчина и направился прямо к ним. Терсен обратил внимание, что медицинский халат тесен ему в плечах, да и рукава коротковаты.

— Здравствуйте, господа. Вы хотели меня видеть? — спросил он.

Эндельбаум поднялся.

— Доктор Кинросс?

— Да, это я.

Нэнси за стойкой регистратуры возвела глаза к потолку и повернулась спиной.

— Возможно, наше заявление покажется вам странным, — произнес аббат.

— Прошу вас, побыстрее. У меня прием.

— Нельзя ли нам поговорить в другом, более спокойном месте? — вмешался Терсен. — Это довольно личное, — прибавил он тихо.

Холд оценивающе посмотрел на посетителей. Они не выглядели опасными, зато явно чувствовали себя не в своей тарелке.

— Следуйте за мной, — сказал он. — Там расскажете, что вас привело ко мне.

В кабинете Кинросс перебирал в шкафу папки с документами. Холд, на всякий случай незаметно держа руку на рукоятке револьвера, представил ему визитеров.

— Доктор Кинросс, это господа Эндельбаум и Терсен. Я полагаю, вам стоит их выслушать.

Смущенный тем, что их с Холдом обман оказался раскрыт, Скотт не нашелся, что ответить.

— В следующий раз, — заметил Терсен Холду, — возьмите халат вашего размера…

Слово взял Эндельбаум.

— Доктор, — решительно начал он, — то, что мы сейчас вам сообщим, несомненно, удивит вас, но дело очень серьезное. Мы думаем, что вы в большой опасности.

Холд прислонился к шкафу.

— Знали бы вы, как часто в последнее время я слышал эти слова, — невесело усмехнулся Скотт. — Кто вы?

— Я возглавляю отдел исследований одного религиозного ордена, а мистер Терсен — наш специалист по документации.

— Религиозного ордена?

— Ордена иезуитов.

Скотт поднял брови.

— Иезуитов? — удивленно повторил он.

— Да, доктор, и мы считаем, что вашими работами интересуются некие подозрительные личности.

Кинросс и Скотт переглянулись.

— Что заставило вас так думать? — спросил Скотт.

— Ну… Это длинная история…

Эндельбаум замялся, не зная, как все объяснить и не выглядеть при этом сумасшедшим. На помощь к нему пришел Терсен.

— Вы сейчас готовите к регистрации патенты, касающиеся нейродегенеративных заболеваний?

— Почему вы об этом спрашиваете?

— Потому что если это не вы, значит, кто-то занимается плагиатом ваших работ.

— С каких пор иезуиты интересуются воровством патентов? — вмешался Холд.

— Изначально нас интересовало другое, — ответил Терсен. — Но проблема, с которой мы столкнулись, заставила нас углубиться еще и в данную тему.

— И пытаясь разобраться, мы вышли на вас, — добавил Эндельбаум.

— Удивительно, — иронично проговорил Скотт. — Иезуиты являются ко мне, чтобы рассказать о патентах, связанных с моими работами. Немного неожиданно, вы не находите?

— Я вас предупреждал, — кротко заметил отец Эндельбаум.

— Почему я должен вам отвечать? Почему я вообще должен вам верить? Кто поручится, что вы не дурачите меня, чтобы выведать правду? Последнее время меня буквально осаждают разного рода личности, готовые на все, лишь бы приобщиться к моим работам. Я полагаю, я уже достаточно взрослый, чтобы самому распоряжаться моими открытиями и самому защищать их.

— Не в обиду вам будет сказано, — возразил Терсен, — но не ваши открытия заставили нас прийти сюда, а желание помешать убийце нанести новый удар.

— Убийце, не больше и не меньше? Почему же тогда вам не пойти и не рассказать все полиции, чтобы его арестовали?

— Потому что мы не знаем, кто он, но мы знаем, на кого он охотится.

— И вы считаете, что его цель — я?

— Мы это предполагаем. Дело в том, что вы подходите под характеристики его жертв. Именно потому мы спрашиваем вас: не вы ли в недавнее время подали серию заявок на патенты большой значимости?

Кинросс посмотрел на Холда, ища у него помощи, но тут зазвонил телефон, и Скотт поспешил ответить, надеясь услышать Дженни.

— Здравствуйте, доктор, — раздался голос, который Скотт немедленно узнал. — Должен признаться, вы меня сильно разочаровали. Я выполнил свою часть договора, а вы решили меня надуть. Вы ведь не думаете, что вам это сойдет с рук?

— Вы пытались меня убить, — хрипло проговорил Скотт.

— И учитывая ситуацию, не исключено, что мы повторим попытку.

— В таком случае вы никогда не получите полный объем моих документов.

— Доктор, мне жаль вас разочаровывать, но чтобы их получить, вы нам не нужны. И не тешьте себя надеждой, что ваши безобразные шторы вас защитят.

Неизвестный повесил трубку. У Кинросса на лбу выступил холодный пот. Холд бросился к нему.

— Это были они? — быстро спросил он.

— Видимо, они поняли, что документы сфальсифицированы.

Кинросс пошатнулся. В это мгновение раздались выстрелы и окно пробили две пули. Холд резко швырнул доктора на пол. Терсен толкнул Эндельбаума за книжный шкаф. Третья пуля застряла в столе. Их траектории не оставляли сомнений: если бы Скотт сидел на своем обычном месте, он был бы поражен. Из-за шкафа осторожно выглянул Терсен и, увидев потрясенное лицо доктора, не без язвительности спросил:

— Достаточно взрослый, чтобы самому защищать себя? Так вы сказали?