Я вздрагиваю от этого звука, впиваясь пальцами в виски.

— Кто сделал это с тобой? — требует он, вышагивая передо мной.

— Понизьте голос, — шепчу я.

— Я узнаю, кто сделал это. Ты скажешь мне, — говорит он, ничуть не меняя своего тона.

Моя битва с чёрными пятнами проиграна окончательно. Они соединяются вместе, и я снова исчезаю.

Я прихожу в себя в лежачем положении. Король нависает надо мной, выражение его лица меняется с озабоченности на гнев, когда он видит, что я прихожу в себя.

Я охаю.

— Как долго я была в отключке?

— Пару минут. Тебе повезло, что я поймал тебя. Что, если бы ты была одна?

Я не упоминаю, что я была одна, когда это случилось. Очевидно, он думал, что это случилось внизу.

— Я не позволю избивать женщин в моём замке. Где твои чёртовы стражники? Если они умны, они не вернутся.

Я заметила, что теперь он говорит более мягким голосом.

— Я думаю, что они могут быть мертвы, — шепчу я, накрыв рукой голову.

— Что? — громко говорит Король, я вздрагиваю от шума, перебирая варианты.

Ситуация вышла из-под контроля. Я не могу придумать оправдания смерти стражников и моим травмам, не сказав, что я сама это сделала. Если кто и должен знать, так это, по крайней мере, Король. Он до сих пор хранил тайну в отношении моего лица, хотя я сомневаюсь, что это из уважения ко мне. Если я дам ему достаточно вескую причину, я верю, что он будет хранить молчание.

— Прошлой ночью сюда пришли трое мужчин. Думаю, они, наверное, убили стражников, хотя... — я останавливаюсь и пытаюсь вспомнить сквозь пульсацию в моей голове, — я не слышала снаружи никакой борьбы, как в тот раз, когда вы устроили драку с моими предыдущими стражниками.

Лицо Короля мрачнеет от моих слов.

— Эти мужчины были наняты.

Я поднимаюсь, чтобы сесть, но быстро ложусь обратно, когда комната начинает плыть. Король сжимает моё плечо, не давая мне пошевелиться.

— Откуда ты это знаешь? — спрашивает он.

— В конце они заговорили о приказах.

Лицо Короля лишено выражения.

— О каких именно?

Я пожимаю плечом под его рукой.

— Я не могу вспомнить точных слов, но они не хотели окончательно убивать меня.

Его взгляд скользит по моему прикрытому лицу, затем он протягивает руку и поднимает мою вуаль. Я слышу его резкий вдох.

— Так плохо?

Я смотрю на него сквозь полуприкрытый левый глаз и наблюдаю, как черты его лица снова разглаживаются.

— Они видели твоё лицо? — спрашивает он.

Я закатываю глаз, конечно, он беспокоится об этом.

— Нет, — говорю я, но затем в памяти мелькает воспоминание.

Я отгоняю его.

Король уже на ногах.

— Ты сильно ранена. Нужно, чтобы тебя осмотрели. Я пришлю к тебе доктора.

— Нет, — я хватаю его руку. — Я не хочу, чтобы кто-то знал об этом.

— Ты только что чуть не убила себя, спустившись в обеденный зал, а теперь отказываешься от лечения.

Бурный поток, бушевавший в его душе, вырывается наружу, и горячая ярость наполняет его лицо, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Ты понимаешь, насколько ты была близка к смерти? Я по личному опыту знаю, насколько опасны могут быть такого рода травмы: твоя голова, твои рёбра. Думаю, ты многогранна, но до сих пор я не считал тебя глупой.

Он двигает руками отрывистыми движениями, заводит их за спину и смотрит на меня, стиснув челюсть.

Слёзы жгут уголки моих глаз.

— Я не хочу выглядеть... Я не хотела, чтобы они думали, что победили, — шепчу я и отворачиваю голову, полностью вымотанная, физически и эмоционально.

Я не хочу, чтобы меня отчитывали, я просто хочу остаться одна.

Повисает пауза.

— Ты позволишь мне это сделать?

— Нет, — говорю я, устав от этого спора.

— Не будет осмотра доктором. Ты не хочешь позволить мне сделать это. Может быть, мне стоит просто оставить тебя здесь умирать? — спрашивает он.

Я уже достаточно привыкла к речи Брум, чтобы уловить сарказм в его словах.

— Вы можете принести мне вещи, которые понадобятся для ухода, и я сделаю всё сама, — говорю я, моё терпение лопнуло.

Он останавливается и смотрит на меня, его огромные руки скрещены на широкой груди.

— Я уже видел тебя голой, не понимаю, почему это проблема. Ты принадлежала моему брату. Если не как ребёнка, то я видел бы тебя в свете... младшей сестры.

Мои щёки яростно пылают от смущения и гнева. Хотелось бы, чтобы вуаль была опущена.

— Вы имеете в виду ту ночь, когда вы выломали мою дверь и напали на меня. Я не вижу, чем вы отличаетесь от вчерашних бандитов.

Я знаю, что это замечание несправедливо, но он ни за что не увидит меня голой второй раз.

Он, кажется, ошеломлен моими словами.

— Я не такой, как эти мужчины. Та ночь была... редчайшей потерей контроля. Теперь я здесь, чтобы помочь тебе. Ты не могла самостоятельно подняться по лестнице и потеряла сознание всего несколько минут назад. Ты, правда, думаешь, что можешь позаботиться о себе?

— Возможно, нет, но мне не придётся слушать ваши лекции.

Я в нескольких секундах от того, чтобы заставить своё избитое тело попытаться напасть на него. Он выводит из себя. На его губах дрожит улыбка. Я хочу кричать.

Он удаляется, а я радуюсь, думая, что он уходит.

— Я вижу, ты уже пыталась о себе позаботиться, — он возвращается назад. — Где ещё у тебя повреждения, кроме рёбер и лица?

— Нижняя часть спины. Больно везде, но лицо и рёбра, самое худшее.

Усталость подкрадывается ко мне. Я закрываю левый глаз.

— Я вернусь через минуту.

— Не могу дождаться, — выдыхаю я.