28

— Соран!

Нилла попыталась шагнуть к упавшему магу, но шип страха пробил ее концентрацию. Она опустила ногу, потеряла плотность и вернулась в свое тело в миле от Дорнрайса.

Она дернулась на стуле, чуть не выронив перо. Слова на странице плавали перед глазами.

— Зараза! — Нилла сосредоточилась, чтобы послать сознание в Дорнрайс. Ее ладонь дрожала, пока она писала следующее предложение на бумаге, тянула в себя магию из квинсатры.

Стало видно спальню в Дорнрайсе, силуэты с мерцающим слоем Царства Кошмара. Нилла встряхнулась и поправила хватку на топоре. Было сложно поддерживать разделенное сознание!

Соран лежал на полу у кровати. Она видела, как лозы с шипами лились из комка на его боку, хотели вырваться.

Она осторожно подошла к его телу и опустилась на колени. Он еще дышал, слава богам! Его грудь вздымалась с затрудненным дыханием, глаза были приоткрытыми, смотрели в пустоту. Заклинание билаэр мерцало в его теле, пульсировало в костях уродливыми волнами света квинсатры. Сила, которую требовало это заклинание, потрясало.

Но пока Соран держал Деву Шипов в себе, ее нельзя было запереть в новую книгу заклинаний.

Нилла села на пятки, разглядывая Сорана и заклинание. В маяке она замерла, рассказывая историю чернилами и магией. Она видела, что нужно было сделать, чтобы разбить заклинание, отрезать Деву Шипов от Сорана. Но если она сделает это, носрайт появится в физическом мире. Нилла поежилась, вспомнив ужас, который монстр сотворил в Нинталоре, когда он рвал камень, словно он был ничем.

Могла ли она сделать это? Она честно верила, что могла создать оковы, которые сдержат носрайта? Если она сломает заклинание Сорана и не сможет создать оковы, им конец.

Пока ее физическое тело склонялось над книгой в миле от поместья, плечи были напряжены, а перо замерло наготове, призрак Ниллы медленно встал, стараясь не потерять облик, и поднял топор.

— Нилла? — веки Сорана трепетали. Он посмотрел в тени над собой. Он ее видел? — Нилла, ты тут?

«Я тут, — ее голос странно разносился эхом через расстояние и реальности. Она поправила стойку и сглотнула. — Отпусти ее, Соран. Пора».

Он нахмурился. Она не знала, слышал ли он ее, но его ладонь подвинулась к комку на его боку, и боль на его лице разбивала ее сердце.

— Я не могу отпустить ее, — сказал он. — Она найдет тебя. Порвет тебя.

Нилла стиснула зубы, находясь в маяке.

— Я готова так рискнуть, — прошептала она.

Ее ладонь двигалась. Перо неслось по странице, слова лились из ее души. Ее призрак взмахнул топором обеими руками и опустил его на бок Сорана. Призрачный клинок прошел сквозь его плоть, заклинание в нем и узел, где сияющая нить была намотана.

Клинок рассек нить заклинания.

Когда сила разорванного заклинания ударила Ниллу по лицу, ее выбросило из Дорнрайса, из той реальности. Она вернулась в физическое тело с силой, рухнула на пол на стуле, перо вылетело из ее руки.

Она лежала миг, ничего не видя. Зрение медленно вернулось, и Нилла увидела балки. Она вдохнула, воздух застрял в горле.

«Соран!».

Она не планировала, что ее выбросит из комнаты. Она хотела быть с ним, поймать носрайта, пока она не появится в физическом мире. Дева Шипов уже была в Дорнрайсе? Она уже проникала в физическую реальность и рвала бывшего господина?

— Нет, нет, нет! — Нилла вскочила, споткнулась в спешке. Нервы были на пределе, магия из квинсатры ответила, пылала на ее пальцах и в уголках глаз огоньками. Она схватила стул, подняла его. Где было ее перо? У двери на полу.

Ругаясь, Нилла вскочила со стула, пересекла комнату в несколько шагов и схватила перо.

Бум!

Дверь гремела. Вокруг нее искрилось заклинание, записанное на стенах. Защита королевы Дасиры на стенах маяка еще держалась.

За дверью что-то двигалось, заметное в щелях. Что-то большое и тяжелое.

Сладкий и нежный голос прошептал:

«Я знаю, что ты тут, милая дева».

* * *

Соран на какое-то время затерялся в боли, вспыхивающей в его голове, спине и душе. Заклинания не должны были разрывать так жестоко.

Но когда агония угасла, он пришел в себя. Комната стала четче вокруг него. Он лежал на полу в луже крови, и когда стал двигаться, физическая боль пронзила бок. Он скривился, прижимая ладонь к ране, и посмотрел вниз. Кровь и гниль текли из места, где до этого было заклинание билаэр. Пахло ужасно, но как приятно было телу! Он закрыл глаза и наслаждался облегчением, несмотря на боль.

Его глаза раскрылись. Дева Шипов! Она была свободна. Обрела тело где-то на Роузварде.

Он сжал столбик кровати и поднялся, держась за него. Прижимая ладонь к боку, он тяжело дышал. Ужас от беспомощности грозил одолеть его. У него не осталось заклинаний. Ничто не помогло бы против выпушенного носрайта. Розовой книги больше не было, и Нилла… Нилла…

— Нилла! — прошептала она.

Он шагнул к двери и побежал по коридору. Страх затмил его боль. Ему нужно было к Нилле. Он должен был остановить Деву Шипов. Как-то.

* * *

Нилла стояла перед дрожащей дверью, прижав перо к сердцу, глаза округлились от ужаса.

Бум.

Дверь гремела в раме, и ее зрение ибрилдиана видело искры заклинаний королевы Дасиры в камнях вокруг нее. Заклинания были самой сильной магией, какую Нилла видела. Достаточно сильной, чтобы выстоять натиск Девы Шипов?

Нилла заметила движение. Лоза пролезла под дверью, скользила тонким ростком по полу. Нилла закричала и наступила на нее босой ногой. Мелкие шипы впились в ее мозолистую пятку, но лоза отступила.

Не важно. Заклинания не смогут сдерживать ее вечно. Не протянут долго.

Нилла повернулась и, хромая, вернулась к столу и книге заклинаний. Страницы сияли. Заклинание было хорошим — странное, неточное и дикое, но хорошее. Этого хватит?

— Пиши историю, — буркнула Нилла, садясь и поднимая перо. Дверь гремела от атаки. Камни в стене стонали, и Нилла почти ощущала, как лозы Девы Шипов сжимали их, пытались порвать. Все строение рухнет, и ее раздавят обломки.

Нилла сосредоточилась на строках перед собой, паника сковала ее тело и разум. Она не могла думать, не могла отыскать ни слова.

Она фыркнула и написала: «Чушь».

Магия вспыхнула на странице, согрела ее лицо.

Нилла мрачно улыбнулась, заставила руку писать дальше.

Я взяла топор в одну руку, петлю — в другую и пошла к двери.

Ее разум стал разделяться, слова лились все быстрее. Она писала, позволяя раскол, разделяя реальность. Ее тело осталось на месте, а призрак появился во тьме за ней с топором и петлей в руках. Слушаясь заклинания, она подошла к двери.

Носрайт ждал снаружи. Он существовал в Царстве Кошмара, хоть и получил физический облик. Нилла ощущала двойную реальность носрайта за барьером заклинаний королевы Дасиры.

Ее призрак сделал шаг. Потом еще один.

И она прошла сквозь дверь в мир спутанных колючих лоз.

«Вот и ты! — закричала Дева Шипов. — Наконец-то!».

Десятки рук устремились к Нилле. Она с диким воплем взмахнула топором, рассекая лозы и шипы. Они падали вокруг нее на землю, извивались как змеи при смерти. Но рук было все больше и больше.

В центре спутанных лоз стояла Дева Шипов, огромная, красивая и ужасная с лицом из цветущих роз.

* * *

Соран бежал по тропе над морем. Воздух Хитер уже работал с его ранами, и он ощущал себя сильнее без Девы Шипов в нем. Он шагал все быстрее, разум пытал его страхом, пока сердце болело от решимости.

Он уже видел маяк и остановился.

— Семь богов! — выдохнул он.

Башня была покрыта шипами. Лозы, извиваясь, поднимались от основания к крыше. Они сжимали, пульсируя, угрожали сокрушить маяк, превратить его в пыль.

Нилла…

Крик вырвался из его горла, Соран бросился вперед, размахивая дико руками и крича:

— Хеления! Хеления!

Она не слышала его. Не могла. Ее ненависть к Нилле, ее ревность была слишком сильной. Злые кипящие чувства к его брату были уловлены магией и ожили, стали теперь силой природы.

И он стоял без оружия, раненый и уставший. Беспомощный, как ребенок, перед злом, которое сам создал. Он не мог мгновение говорить, двигаться и даже дышать.

А потом он прошептал:

— Красным цветет роза в сердце этой ночью,

Светлая, как солнце, новая, как весна,

Гора шипов двигалась вокруг башни, поднимаясь, и обрела облик женского тела из шипов, листьев и роз.

Соран говорил, голос был слишком тихим, чтобы петь. Но слова разносились во тьме, их ловил ветер.

— Сияют ярко звезды, зовут петь мою душу,

Хоть вокруг рекою протекает тьма.

Она подошла к нему, движения были плавными, запах роз наполнил ночь. Соран смотрел на ее приближение, его тело дрожало от страха перед тем, что он создал. Она остановилась в паре футов от него, возвышалась на десять футов. Ее пустые глаза смотрели на него. Веки из лепестков роз опустились и поднялись.

Они поднялись, и лицо изменилось, шипы стали плотью, и он смотрел на красивое лицо девушки, которую он когда-то любил, как ему казалось.

Глядя на нее, он пел:

- Спустись к воде, любовь моя, любовь,

Спустись по берегу к воде.

Ее полные губы двигались в ответ, ее голос был хриплым и сладким:

— Садись в лодку и плыви в ночь,

И я буду навеки твоей любовью.

Она пела, лозы двигались вокруг нее. Она опускалась, сбрасывая лепестки, принимая облик человека. Она была нагой в свете луны, ее бедра покачивались, идеальные ноги шагали изящно к нему. Ее длинные черные волосы развевались за ней облаком, обрамляли ее красивое лицо.

— Соран! — закричала она.

Он вытянул руки, и она подбежала к нему, бросилась в его объятия. И это было как ожившая мечта. Хеления вернулась. Живая и полностью его.

Ее нежные ладони схватили его лицо, она смотрела на него из-под густых ресниц.

— О, Соран! — ее пальцы нежно гладили его ужасные шрамы. — Что с тобой случилось, любимый?

Он не ответил. Не мог.

— Не важно, — она притянула его лицо к себе, поцеловала шрам над правой бровью, ее губы задержались. — Не важно. Теперь я тут. О, как я скучала! Я словно была годами в ужасном сне! Я звала тебя, искала, но ты всегда убегал. Но это оказался только сон. Ты не убежал бы от меня. Не ты, не мой Соран.