— Но почему тогда он не тронул тебя и того Светлого, что сбежал?

— Потому что Карлик хотел, чтобы… мы рассказали обо всём Архангелу Михаилу, — запинаясь после каждого слова, уже едва слышно прошептал Рамдэль. Потом вдруг безмятежно улыбнулся и даже расслабился. — Теперь можете меня прикончить, — прикрывая веки, устало разрешил он. — Сами знаете: больше я всё равно ничего вам не скажу.

— О, нет! Ты ещё поговоришь с нами, приятель! — разозлился Афаэл, решительно шагнув к раненому и резко потормошив того за плечо. — Рано прощаться! Нам ещё интересно узнать, кто был в вашем отряде. Сколько вас? Где остальные?.. Ну?.. Отвечай!

Но Светлый молчал, и сейчас в его потускневших от боли глазах горело презрение.

— Тадиэль! — коротко бросил Правитель, кивнув Ангелу Жертвы на раненого. — Займись им!

Падший шагнул к пленнику и, опустив кончики пальцев на его лоб, замер, прикрыв ресницы.

— Странная характеристика, — спустя несколько секунд констатировал Тадиэль, недоумённо приподняв брови. — Впервые такую встречаю… Слишком много ненависти для Светлого в показателях. Склонность к насилию, нетерпимость, вспыльчивость и завышенная самооценка… Да ты любопытный экземпляр, Рамдэль! — ухмыльнулся ангел Жертвы, отчего пламя в его серых глазах рассыпалось яркими искрами. — Не поделишься секретом, как с такой характеристикой ты ещё не вылетел из Рая? Неужели Михаил не разглядел в тебе столь «потрясающих» качеств?!

— Михаила они вполне устраивают, Падший, — несмотря на всё одолевающую слабость, Рамдэль нашёл в себе силы с бесстрашным вызовом встретить взгляд врага. — И в моей характеристике нет никакого секрета. Она называется — Инквизитор. По-другому — Чистильщик Рядов! Я отлавливаю в Раю таких предателей, как вы, и передаю в руки Святого Правосудия, чтобы там успели покарать Отступников прежде, чем те сбегут на Землю и забьются в норы, как поганые крысы!

— Зачем же ты пришёл на Землю? — вмешался Афаэл, побелев от гнева после слов Светлого, но тот лишь презрительно хмыкнул и отвернулся. Афаэл зарычал и дёрнулся было с намерением вырвать ему сердце, но тут чья-то рука железной хваткой окольцевала запястье Правителя, не давая тому прикоснуться к пленнику. Афаэл резко обернулся, и его разъярённый взгляд встретился с Даниилом. Несколько долгих секунд они мрачно смотрели друг другу в глаза, пока Даниил, с совершенно невозмутимым видом, не качнул головой.

— Не стоит, Афаэл, — проговорил Падший бесстрастным тоном, выпуская наконец запястье Правителя. — Если ты позволишь, я бы ещё поработал с нашим гостем, пока он не стал варёной падалью, подобно своему дружку. Может, узнаю ещё что-то интересное, о чём сразу же тебе сообщу. Только позволь забрать Светлого в мою берлогу, а то тут довольно неуютно и трупами воняет так, что глаза слезятся.

— Мне тоже нужен Светлый! — рявкнул Армисаэль, понимая, что источник вожделенных открытий в области медицины вот-вот уплывёт из рук. — Я не согласен, Афаэл!

— Ну, что ты так нервничаешь, док? — Даниил примирительно улыбнулся, начиная отстёгивать цепи пленника. — Обещаю: труп Рамдэля будет в твоём полном распоряжении. А пока он ещё дышит, есть парочка способов его разговорить. Это же в общих интересах, правда, Афаэл? — он обернулся к Правителю, внимательно следившему за их перебранкой.

— Хорошо, — выдержав тяжёлую паузу, Афаэл задумчиво кивнул, подтверждая его доводы. — Попробуй свои способы, Даниил, но труп вернёшь доктору, ясно?

— Без проблем, — тот лишь хмыкнул, после чего подхватил раненого на руки и унёс в глубину катакомб.

* * *

— Ты не можешь всерьёз надеяться, что я выдам тебе всю информацию о моих собратьях, Даниил, — прошептал Рамдэль, как только они оказались в достаточно просторном помещении, освещаемом множеством горящих свечей и факелов.

— Конечно, нет, — Падший усмехнулся, укладывая Светлого на стол и вновь его привязывая.

— Тогда зачем всё это? Нравится мучить пленных?

— Мучить? — Даниил, казалось, слегка удивился. — Нет, мой друг, я не получаю наслаждения от страданий и криков моих жертв, и с удовольствием избегал бы их, если бы было возможно. Но к сожалению, без этого не обойтись при моей работе…

— Работе? — щека Рамдэля дёрнулась, словно тот пытался рассмеяться. — О чём ты вообще? Ты же пел в хоре, в Раю! Вся твоя работа заключалась в том, чтобы не сфальшивить! А теперь что? Нашёл своё призвание Палача?

— Палача?.. Ну, что ты! — Падший возмущённо фыркнул. — Поверь мне, Рамдэль: моя работа не имеет ничего общего со столь мрачной профессией… Что же касается музыки, здесь ты прав. Я обожаю музыку! — его бездонные, как океан, глаза вспыхнули в свете свечей и затуманились блаженством. — Пожалуй, это единственное удовольствие на свете, от которого я никогда не смогу отказаться… Музыка для меня всё! Ничто не сравнится с её совершенством — даже Вечность! — Даниил застыл и некоторое время молчал, витая в собственных грёзах. — Но, мы отвлеклись, — наконец, очнувшись, одёрнул он сам себя, вновь становясь холодным и собранным. Подойдя к одному из многочисленных стеллажей, заполнявших комнату, ангел сгрёб с него поднос с очень странными инструментами и водрузил на стол рядом с пленником. После чего притащил множество колб, пробирок, трубок, и, расставив, начал переодеваться в плотную защитную одежду.

— Боюсь тебя разочаровывать, но думаю, я умираю, Даниил, — заходясь в кашле, просипел Рамдэль, и из уголков его губ вновь потекла кровь. — Так что вряд ли ты успеешь получить ответы на свои вопросы.

Падший взглянул на подопечного, зачем-то пощупал ему шейные позвонки и покачал головой.

— Ты ошибаешься. У тебя полно времени, чтобы насладиться всеми прелестями жизни, — спокойно заявил он. — Понимаешь, Рамдэль, дело в том, что петь в хоре мне, конечно, нравилось, но музыка — это далеко не единственный мой талант. Просто в Раю мои способности никого не интересовали. Проще говоря, они там пришлись не ко двору. Вся моя сущность требовала деятельности, мечтала проявить себя в чём-то по-настоящему значимом. В том, где я смог бы использовать свой истинный талант, показать высший результат, добиться заслуженного признания. Но с моими характеристиками в Раю было запрещено заниматься профессией, так что я оставался не у дел — что меня дико раздражало и навевало тоску. Пришлось воспользоваться случаем и присоединиться к бунтовщикам, чтобы покончить с бесконечной скукой и однообразием. Так я и оказался здесь. И теперь имею возможность заниматься любимым делом и даже делаю маленькие открытия, когда попадаются такие интересные экземпляры, как ты, — Даниил ослепительно улыбнулся, потом продолжил: — Так что не спеши умирать, мой друг. Знаю, тебе не терпится в Рай, но придётся отложить возвращение на неопределённый срок.

— Я чувствую, что конец близок, — Светлый облизал пересохшие губы и затрясся в ознобе. — И ты не сможешь мне помешать, Падший. Моя душа в безопасности — она вернётся домой совсем скоро, а значит, и я туда вернусь.

— Прости, но я совсем забыл назвать тебе свои характеристики, Рамдэль, — спохватился Даниил, и его бархатный, чуть насмешливый взгляд стал вдруг ледяным и бездонным, как жерло потухшего вулкана. — Ты, я помню, и сам способен определить их, но сейчас тебе вряд ли до этого. Поэтому, я тебе помогу… Я — нейрогенетик, дружок… И некродемонолог… Некромант, если изъясняться языком людей. Я могу удерживать тебя на грани смерти вечно, просто наблюдая, как с тебя сползает кожа, плавятся твои органы и разжижаются мозги. Поверь, после недели таких ощущений ты будешь умолять меня отправить тебя куда угодно, даже в Ад, лишь бы прекратить мучения… Но повторяю: мне не доставляют удовольствие страдания других, а значит, я не буду причинять тебе лишнюю боль, если ты согласишься сотрудничать.

— И что ты от меня хочешь? — пленный стиснул зубы, настороженно наблюдая за манипуляциями Падшего.

— Мне нужны твои крылья, — небрежно отозвался Даниил, приподнимая голову раненого и беря в руки идеально заточенный штырь, под наклоном закреплённый на деревянной подставке. — Будь благоразумным — распусти их сам. Не заставляй меня усугублять твои страдания.

— Ты — чёртов безумец, Даниил! — вместо ответа огрызнулся Рамдэль, прожигая врага полным ненависти взглядом. — Но что бы ты ни делал, запомни: однажды я вернусь, и мы встретимся с тобой при других обстоятельствах!

— Значит, не хочешь мне помочь? — не обратив внимания на угрозы, Даниил остался совершенно спокойным. — Жаль… — удручённо вздохнул он, за волосы поднимая голову раненого и устанавливая подставку со штырём так, чтобы тот оказался напротив шейных позвонков. Потом одним решительным движением Падший опустил голову пленника вниз, нанизывая его шею на штырь.

Хрустнули кости, Светлый взвился дугой и закричал от невыносимой боли. Потом сразу ослаб, неподвижно застыв на столе и часто дыша.

— Знаешь, я провёл несколько опытов и узнал, что если воздействовать на некоторые рецепторы в шейном отделе позвоночника, можно довести ангела до пика нервного возбуждения за несколько минут, — бесстрастно сообщил Даниил, наблюдая, как по телу пленника пробегает крупная дрожь. — И ты не сможешь с этим справиться, Рамдэль — крылья сами раскроются. Так что не нужно было упрямиться и разыгрывать героя. Я всё равно возьму то, что мне надо — запомни это на будущее.

— Проклятый ублюдок! — стуча зубами, простонал Светлый, подняв затуманенный взор к своду пещеры. Его губы шевелились в беззвучной молитве, а тело дёргалось в тщетных попытках обуздать стремительно нарастающее возбуждение. Послышался хлопок, и огромные белоснежные крылья вырвались из плена, заставив Рамдэля взвыть от отчаяния.

— Ну, вот, видишь, как просто, — улыбнулся Даниил, мгновенно ухватив оба крыла и защёлкнув их скобой над головой раненого. — Кстати, прекрасное изобретение — эти скобы, — довольно заявил он. — Михаил превзошёл сам себя, придумав столь эффективное приспособление, чтобы не давать ангелам распрямить крылья. Если бы ты только знал, сколько таких штук мы поснимали с тех, кого выкинули из Рая за связь с бунтовщиками!.. О! Нет-нет! Не теряй сознания — ещё рано! — увидев, как Светлый побелел и закатил глаза, Даниил схватил со столика какую-то склянку с тёмно-бордовой жидкостью, и, недолго думая, плеснул из неё пару глотков раненому в рот. Тот передёрнулся и застонал, широко распахнув глаза.