Глава 34.

АЙРИС

Я просыпаюсь в поту и не могу пошевелить ничем, кроме головы. Каким-то образом я оказалась в постели Деклана, пойманная его руками и ногами.

Дерзость этого человека не имеет себе равных. Я пытаюсь вырваться из его объятий, но от этого становится только хуже. Его руки сжимаются вокруг меня, когда он бормочет что-то неразборчивое в мои волосы.

— Деклан. — Я прижимаюсь к его груди.

— Шшш. — Он целует меня в лоб, прежде чем издать тихий вздох.

— Просыпайся. — Я толкаю его чуть сильнее, и это, кажется, делает свое дело.

Он моргает, глядя в потолок, а потом смотрит на меня.

— Доброе утро. — Его руки остаются сомкнутыми вокруг меня, так же раздражая, как и ноги, прижимающие меня к его боку.

— Можешь взять свое «Доброе утро» и засунуть его себе в задницу. — Он смеется, и я мгновенно раздражаюсь от того, как этот звук согревает мои внутренности, как алкоголь в разгар зимы. — Есть причина, по которой я в твоей постели?

— Потому что я хотел быть в состоянии сделать это. — Моя спина ударяется о матрас прямо перед тем, как его губы прижимаются к моим. Поцелуй — полный контраста со вчерашним отчаянием, и я обнаруживаю, что все больше расстраиваюсь из-за того, каким контролируемым кажется Деклан. Он мягкий, сладкий и слишком ручной после того секса, который у нас был.

Как он может так целовать меня после того, как бросил? Кровь приливает к моим ушам, делая кончики горячими.

Я пихаю его в грудь.

— Отвали.

— Не могу.

— Что?

— Я буду держать тебя в заложниках, пока ты меня не выслушаешь. — У меня отвисает челюсть. Я пытаюсь сдвинуться с места, но он создал клетку своими конечностями.

Ты попалась на самый старый трюк в книге.

Вместо того чтобы целовать его, я должна была попытаться выбраться из-под него. Деклан полностью меня опустошил, черт возьми.

— Перестань драться и дай мне десять минут.

— Ты не заслуживаешь и десяти секунд, не говоря уже о десяти минутах моего времени.

— Тогда как насчет десяти слов? — Я смеюсь.

— Я бы посмотрела на то, как ты это сделаешь.

— Я влюбляюсь в тебя, Айрис Элизабет Кейн. — Я моргаю, глядя на него.

Либо я все еще сплю, либо, должно быть, неправильно расслышала, потому что Деклан Кейн ни за что не признался, что влюбился в меня.

Ни за что на свете.

Верно?

Я крепко зажмуриваюсь, как будто это может стереть слова из моей памяти.

— Ты шутишь.

— Я не шучу.

— Это просто еще одна часть твоей игры. — Я пытаюсь оттолкнуть его, но он не двигается с места.

— Для меня это давно перестало быть игрой.

— Ты лжешь. — Его брови сходятся на переносице.

— Спроси меня, почему я ненавижу, когда люди используют «Times New Roman» вместо «Arial».

— Какое это имеет отношение ко всему этому?

— Потому что я выбрал его для тебя.

— Прости, что?

— Я где-то читал в Интернете, что шрифты без засечек легче читать людям с дислексией, поэтому я изменил свои требования. Заставил всех остальных, за кем я наблюдаю, поменяться со мной местами, иначе они столкнутся с моим гневом. И все потому, что я хотела тебе помочь.

Эмоции застилают мне горло, не давая возможности ответить.

Что я могу сказать такого, что могло бы сравниться с этим?

Деклан не оставляет мне выбора и продолжает:

— Хочешь знать, почему я сохранил кактус? — Я киваю.

— Потому что это был первый раз, когда кто-то сделал мне подарок, который заставил меня рассмеяться.

Если бы сердца могли растаять в лужах, мое бы сейчас превратилось в жидкость.

Его глаза отрываются от моего лица.

— Спроси меня, почему тебе отказали в переводе.

Нет, ни за что на свете.

— Скажи мне, что ты этого не делал. — Его губы сжимаются в тонкую белую линию.

— Я не могу отпустить тебя.

— Я не могу поверить тебе прямо сейчас. — Я толкаю его в плечи, но это так же эффективно, как сдвинуть валун.

— Как бы то ни было, я не горжусь этим.

— Ты саботировал меня. — Мой голос срывается.

Его лицо смягчается.

— Мне очень жаль.

— Ты сожалеешь? Я потратила месяцы на свою презентацию, доводя ее до совершенства, но была отвергнута только потому, что ты был слишком эгоистичен, чтобы отпустить меня? Кто так делает?

— Кто-то, кто ничего не понимает в любви к кому-то, но готов попробовать, если ты дашь мне шанс.

— Ты хочешь, чтобы я дала тебе шанс после всего? Ты думаешь, я глупая? — Он морщится, и часть моего гнева исчезает из-за его уязвимости.

— Интеллект тут ни при чем.

— Тебе легко говорить, ты не тот, кто чувствует себя дураком.

— Правда? Потому что, судя по твоей сегодняшней реакции, я чувствую себя чертовски глупо, признавшись, что влюбился в тебя. — Он соскальзывает с кровати, оставляя меня продрогшей до костей.

—Деклан... — Я протягиваю руку, но он делает шаг назад.

Мои глаза щиплет от его отказа.

Это больно.

— Я не прошу тебя любить меня в ответ. Я этого не ожидаю и не уверен, что когда-нибудь смогу, потому что я сам далек от того, чтобы быть привлекательным. Я эгоистичен, груб и ничего не смыслю в отношениях с кем-то. Но это не значит, что я не хочу стараться для тебя, если ты мне позволишь.

Как я могу злиться на него, если он считает себя нелюбимым? Боль пронзает мою грудь при мысли о том, что он так говорит о себе.

Я соскальзываю с кровати и иду прямо к его груди. Его руки остаются прижатыми к бокам, поэтому я хватаю их и оборачиваю вокруг талии.

— То, что ты делаешь эгоистичный выбор, не значит, что ты эгоистичный человек. По крайней мере, не полностью. Этот человек годами защищал своих братьев от их отца-алкоголика, не получая за это никакой расплаты. Если это не самоотверженная жертва, то я не знаю, что это такое.

— Твоя логика в лучшем случае наполовину испечена.

— Как и твоя, учитывая, что ты назвал себя нелюбимым. — Его тело напрягается.

— Я констатирую факты.

— Не знаю, что за чушь наговорил тебе отец за эти годы, но это неправда. Твои братья любят тебя.

— Они обязаны любить.

— Никто не обязан любить кого-то другого. Кровь или нет. — Он делает глубокий вдох.

— Ты права. — Я улыбаюсь ему.

— Я могла бы привыкнуть слышать эти слова. — Он протягивает руку и касается моей щеки.

— Дай мне шанс, и я буду говорить тебе их каждый божий день. — Я вздыхаю и отвожу взгляд.

— Не знаю.

— Скажи мне, что тебя останавливает.

— Ты не заводишь отношений.

— Хорошо, что я женат. — Я качаю головой.

— Наш брак даже не настоящий.

— Клочок бумаги не определяет, кто мы такие. Чувства есть, и мои на сто процентов искренни.

Я избегаю его проницательного взгляда.

— Что, если мои чувства говорят мне бежать?

— Это мило, что ты думаешь, что сможешь убежать от меня, но я дам тебе фору, просто чтобы сделать вещи интересными. — Я заикаюсь.

— У тебя всегда на все есть ответ?

— Не для того, что важнее всего. — То, как он смотрит на меня, будоражит что-то глубоко внутри меня.

Тоска.

Я хочу дать ему шанс, независимо от возможных последствий.

Ты можешь пострадать.

Возможно, но я могу упустить что-то особенное, потому что слишком боюсь «что если». Мне надоело быть таким человеком. Даже если это означает, что мне причинят боль, я лучше попытаюсь потерпеть неудачу, чем вообще не попытаюсь.

Я встаю на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам. Он крепко прижимает меня к груди, как будто боится отпустить.

Я отстраняюсь, только чтобы ухватиться за его щетинистый подбородок.

— Это может обернуться катастрофой, но я готова попытаться.

Он затыкает мне рот, прижимаясь своими губами к моим, скрепляя нашу новую сделку. То, как он целует меня, отличается от того, что было раньше. Он обхватывает мое лицо ладонями, а его губы прижимаются к моим, дразня меня, пока я не чувствую головокружение. Его большой палец скользит по моей щеке взад и вперед, и жар устремляется вниз по позвоночнику прямо к животу. Он заставляет меня чувствовать себя любимой. Защищённой. Любить так, что мне никогда не хотелось возвращаться к реальности.

Я могла бы целую вечность вот так целоваться и все равно чувствовать, что этого недостаточно. Хотя Деклан, возможно, и не очень хорошо владеет словами, его поцелуй говорит сам за себя.

Он влюбляется в меня. Перевод не требуется.