Глава 33.

ДЕКЛАН

— Почему ты воспользовался презервативом? — Спрашивает Айрис, стягивая через голову мою чистую футболку.

Я занялся тем, что рылся в ящике стола.

— Я не собиралась портить момент, спрашивая, не хочешь ли ты попробовать завести ребенка. — Она смеется.

— Я ценю твою мысль, но я знаю, на что подписалась.

— Так что, наш секс — это просто способ для тебя выполнить свою часть контракта? — В моем тоне больше язвительности, чем хотелось бы.

— Я никогда этого не говорила.

— Тогда что?

— Я имею в виду, я знаю, что мы договорились о рождении ребенка через пробирку, но если нас влечет друг к другу, то, может быть… — У нее срывается голос.

Она что, издевается надо мной? Если нас влечет друг к другу? То, как она минимизирует нашу связь, заставляет меня хотеть бросить ее обратно на кровать и показать ей, как я ее привлекаю. Это чушь собачья, вот что это такое.

Ты злишься на себя, потому что у тебя развиваются чувства, а у нее — нет.

Да, черт возьми, я злюсь. Я ненавижу этот дискомфорт, растущий в моей груди с каждым неровным вдохом, так же сильно, как и то, что она — единственный человек, которого я не могу контролировать.

Я захлопываю ящик, отчего она вздрагивает. Ее реакция только усугубляет мое и без того испорченное настроение.

Обуздай свой гнев, прежде чем сделаешь что-то, о чем потом пожалеешь.

Я быстро натягиваю спортивные штаны и футболку, прежде чем хватаю бумажник.

— Позволь мне объяснить. — Она хватает меня за руку, но я отмахиваюсь.

— Мне не нужны твои объяснения.

Все, что мне нужно — это тишина и немного времени, чтобы подумать самому, потому что то, что я делаю, не работает. Я погнался. Я победил. И все же она по-прежнему не признает очевидных чувств, растущих между нами.

— Куда ты идёшь? — Она идет за мной по коридору.

— Вон. — Я не оглядываюсь на нее, спускаясь по лестнице.

— Уже поздно. — Ее голос граничит с паникой, когда она следует за мной.

Я почти оборачиваюсь, но не могу. Не тогда, когда я так себя чувствую. Я даже не знаю, что это такое, но мне хочется вцепиться когтями себе в грудь, пока у меня не появится возможность вырвать свое бесполезное сердце.

— Не уходи. Не так. — Она берет меня за подбородок и заставляет посмотреть на себя.

— Скажи мне, почему ты не хочешь, чтобы я уходил.

— Это неправильно. — Ее ответ мгновенен.

— Почему? — Я нажимаю.

Она прикусывает губу и отводит взгляд.

— Потому что ты расстроен.

— Попробуй еще раз.

Еще один шанс, и ты уйдешь.

— Потому что я не хочу, чтобы ты уходил.

— Лучше, но недостаточно хорошо. — Я наклоняюсь вперед и целую ее в макушку, прежде чем выйти из дома.

Она больше не останавливает меня, хотя мне бы этого хотелось.

Я езжу по Чикаго без всякой цели. Чувство пустоты в груди только усиливается с каждой милей, отделяющей меня от Айрис, к моему большому разочарованию. Я не хочу быть вдали от нее, но и рядом с ней тоже не хочу. Не тогда, когда я чувствую, что вышел из-под контроля, и одно предложение готово уничтожить весь прогресс, которого я добился до этого момента.

Я отказываюсь давать ей еще один повод усомниться в наших отношениях, даже если она не знает, что мы в них участвуем. Но как мне убедить свою жену по контракту, что мы должны быть вместе по собственному выбору?

Этот вопрос мучает меня целый час. Ничто из того, что я придумываю, не кажется достаточно хорошим, и я всегда возвращаюсь к одному и тому же вопросу.

К тому времени, как я стучу в дверь Кэла, я уже безнадежен и отчаялся. Не прошло и минуты, как он открыл ее.

— Я все думал, когда ты появишься.

— Она позвонила тебе. — Его отсутствие улыбки — единственное подтверждение, которое мне нужно.

— Что бы ты ни сделал, возвращайся и исправь это.

— Почему ты думаешь, что это я сделал что-то не так?

— Ты серьезно задаешь мне этот вопрос?

— Вполне справедливо.

Он вздыхает.

— Проходи. Ты выглядишь так, будто тебе нужен человек, с которым можно поговорить. — Я прохожу мимо него и вхожу в его квартиру. Он держит это место в чистоте, полная противоположность тому, что можно было бы ожидать, учитывая его разрушенную личную жизнь. — Вода в порядке. — Кэл ведет себя как хороший хозяин, приносит мне стакан воды и стакан моего любимого виски. — Я думал, тебе не помешает и то, и другое.

— Ты даже виски не любишь.

— Нет, но мне нравится мой брат. Иногда. — Он хватает бутылку и на всякий случай ставит ее рядом со стаканом.

Я беру воду и оставляю виски на кофейном столике. Алкоголь только усугубит ситуацию, а мне нужна ясная голова.

— Я польщен, что ты пришёл ко мне за советом, но не уверен, что смогу тебе чем-то помочь.

— Потому что?

— Айрис — моя лучшая подруга. Я не собираюсь помогать тебе, если это причинит ей боль.

— Я не пытаюсь причинить ей боль, тупица. Я пытаюсь показать ей, что забочусь о ней. — огрызаюсь я.

Глаза Кэла расширяются.

— Срань господня. — В такие моменты я жалею, что в жизни нет кнопки перемотки назад. — Она тебе небезразлична? Правда? — Озадаченное выражение на его лице напоминает мне о том дне, когда я сказала ему, что Санта не настоящий.

Я сжимаю губы, чтобы больше ничего не сказать. Он хватает мой стакан с виски, делает глоток и бесцеремонно выплевывает его обратно в ту же чашку. Думаю, что мы родственники.

— Ну, это меняет дело.

— Как?

— Я думал, ты заставишь ее влюбиться в тебя, а не наоборот. — Его голова откидывается назад, и он смеется хриплым голосом.

— Я никогда ничего не говорил о любви. — Он только смеется. Мои зубы скрипят. — Ты закончил?

— Прошу прощения. Это просто чертовски смешно. Ты женился на ней, думая, что она облегчит тебе жизнь, только чтобы понять, что она тебе нравится. Это слишком. — Кэл заставляет меня чувствовать себя кульминацией какой-то шутки.

— Не знаю, почему я решил, что приехать сюда — хорошая идея. — Я встаю.

— Подожди. — Он поднимает руку. — Мне очень жаль. Было дерьмово смеяться над тобой, когда ты явно переживаешь трудные времена. — Только его глаза мерцают от сдерживаемого смеха.

— Я ухожу. — Он блокирует мне выход.

— Прекрати. Я помогу тебе. — Я поднимаю бровь.

— Я начинаю сомневаться, что ты вообще знаешь, как это сделать.

— Возможно, тебе не понравится мой совет, но если ты захочешь попробовать, то, думаю, будешь доволен результатами.

— Я тебя слушаю. — Я сажусь обратно.

— Айрис мало чем отличается от любой другой женщины. У нее есть желания, потребности и страхи.

— Подумать только, я думал, что ты будешь полезен. — Он свирепо смотрит на нее.

— Если ты хочешь, чтобы она влюбилась в тебя, ты должен доказать ей, насколько ты отличаешься от всех мужчин, с которыми она встречалась раньше.

— Это не слишком сложно. Все они были отвратительно средними во всех отношениях.

— К несчастью для тебя, ты попадаешь в ту же категорию. — Я хмурюсь еще сильнее.

— Я в этом сильно сомневаюсь.

— Ты можешь либо оспорить все мои доводы, либо заткнуться и хоть раз выслушать кого-нибудь другого. — Я медленно моргаю. — Всегда было что-то, что удерживало ее от того, чтобы пойти ва-банк, но все причины проистекали из одной и той же проблемы.

— Что это?

— Они никогда полностью не заслуживали ее доверия.

— Все, что я сделал, это дал ей причины доверять мне.

— Все твои отношения — ложь. — Я свирепо смотрю.

— Нет, это не так.

— Я не тот, кого тебе нужно убеждать.

— Что ты предлагаешь мне делать?

— Легко. Начни с правды и идите оттуда.

— Какая правда?

— Дело в том, что какая-то часть тебя, вероятно, была влюблена в нее уже давно, задолго до того, как ты подписал брачный контракт. — Это могло бы объяснить мою безумную потребность держать Айрис рядом и защищать ее от опасности. То, как сжимается моя грудь, когда она уходит. Как мое сердце бьется быстрее, когда она находится в одной комнате со мной. Моя сильная потребность следить за своими словами, чтобы не причинить ей боль.

Черт.

Я влюбляюсь в Айрис. Все знаки были налицо, но я проигнорировал их, потому что не понимал их по-настоящему.

Вместо сильной волны паники при мысли о любви к Айрис я чувствую спокойствие. Любовь, с которой я могу работать. Может быть, я и не знаю как, но я хочу научиться. Для нее и только для нее.

Я меняю воду на виски.

— Я чувствую, что мне понадобится что-то более сильное для остальной части этого разговора.

Тот, кто сказал, что правда освободит тебя — тупица. Когда я захожу в дом, мои ноги словно придавливают невидимые цементные блоки. Я бросаю ключи на стойку и направляюсь к лестнице, только чтобы свернуть к яркому свету с другой стороны дома.

Лампа в углу гостиной заливает пространство слабым светом. Айрис, все еще одетая в мою футболку, растянулась на диване, прикрыв нижнюю половину тела одеялом. Одной рукой она все еще сжимает телефон, как будто ждет звонка.

Она осталась ради тебя.

Я сразу же пожалел о своем решении выключить телефон после того, как она позвонила мне в первый раз. Это был опрометчивый выбор, сделанный сгоряча, но явно неправильный.

Я осторожно поднимаю ее на руки, стараясь не разбудить резкими движениями. Она что-то бормочет и прижимается к моей груди. Моя грудь сжимается, когда я смотрю на нее, удивляясь, как, черт возьми, я оказался женат на такой женщине, как она.

Ты же знаешь как.

Мои зубы скрипят друг о друга, когда я взволнованно выдыхаю. Голова Айрис качается в такт движению, но она не шевелится.

Я несу ее вверх по лестнице в свою комнату. Каким-то образом мне удается уложить ее в постель, не разбудив, хотя она бормочет во сне что-то о своей маме.

Я принимаю душ, прежде чем забраться в постель и притянуть Айрис к себе. Я переплетаю ее ноги со своими, прижимая ее к своему телу, чтобы она не смогла убежать утром.