— Ава. — Его голос смягчился у моего уха. — Пожалуйста, вытащи меня отсюда.

Мое сердце разрывается пополам.

— Я прошу вас по-хорошему. — Смотрю на его мать, чьи глаза все еще сосредоточены на моем животе. — Пожалуйста, отойдите.

— Это еще один шанс, Джесси. — Сейчас она рыдает, но я не чувствую к ней никакого сочувствия. Джесси ничего не говорит. Он остается неподвижным и тихим позади меня. Возможно, впал в транс, и я нисколько не удивлена. Эти несколько слов лишь усилили мою решимость и превратили надвигающиеся слезы в чистый гнев. Но я не могу наброситься на его мать.

Поворачиваюсь и кладу руку на плечо Джесси.

— Пойдем, — тихо говорю я, дергая его за руку. Он позволяет мне вести его. На этот раз я направляю его, и быстро справляюсь с этим. Я полна решимости вытащит мужа из ситуации, которая причиняет ему страдания. Я видела его таким всего несколько раз, и каждый из них заканчивался душевной болью. Я не готова подставлять его или себя под любые дальнейшие трудности в наших отношениях.

Открыв пассажирскую дверцу, осторожно усаживаю его внутрь, в то время как он тупо смотрит в пространство перед собой. Испытываю большое облегчение при виде матери Джесси, обходящей машину спереди, это означает, что я могу обежать сзади и запрыгнуть на водительское сиденье. Первое, что я делаю, это блокирую дверные замки, прежде чем отыскать ключи у Джесси. Я никогда раньше не ездила по другой стороне дороги или на водительском месте этой машины, но сейчас не время впадать в панику из-за чего-то столь тривиального. Запускаю двигатель «Астона» и едва оглядываюсь назад, когда небрежно выезжаю из отсека, прежде чем машина резко дергается, и я отъезжаю немного осторожнее. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, вижу мужчину, обнимающего маму Джесси. Его отец.

Быстро осматриваю дорогу впереди, отмечая закрытые ворота, но у меня нет шанса запаниковать, от отсутствия карточки, которая их откроет. Они автоматически начинают раздвигаться, и с каждой секундой я все дальше от родителей Джесси. Смотрю на него, и мне не нравится то, что я вижу — озадаченный мужчина безучастно смотрит в окно, не проявляя никаких эмоций. Если бы он злился, я бы чувствовала себя лучше, но он не злится. Единственное, что мне знакомо — это глубокая морщинка на лбу и винтики сложного разума, вышедшие из-под контроля. Как ни странно, эти маленькие черты дают мне некоторое утешение. Но не то, о чем он мог бы думать.

Еще один шанс? Так она сказала. Я не могу винить Джесси за срыв, не тогда, когда его мать только что предположила, что все можно исправить рождением его детей-близнецов. Это жестоко и эгоистично, и никогда не компенсирует прошедшие годы горя и предательства.

Эти дети и я — шанс Джесси на счастье, а не возможность его родителей исправить все свои ошибки. Если она намерена использовать моих детей в качестве своего рода семейной терапии, то ей стоит подумать еще раз.

***

Я понятия не имею, куда еду, но мне почти удается выпросить указания у Джесси. Знакомый аромат «Рая», наконец, заставляет полностью расслабиться, когда я поднимаюсь по мощеной подъездной дорожке к вилле. Джесси выходит из машины и шагает к веранде, оставляя меня неуверенно следовать за ним. Я не знаю, что мне делать. Знаю, что мы не будем разговаривать, поэтому мне нужно делать то, что подсказывает инстинкт, — просто быть рядом с ним. Не выуживать информацию, чтобы успокоить свой любопытный ум, не топать ногами и не требовать ответов. Нужная информация мне уже известна: родители Джесси слишком сильно повлияли на его жизнь. Теперь он все исправляет сам, как и сказал, и я должна позволить ему это сделать.

Проследовав за ним на виллу, нахожу его стоящим посреди гостиной. Тихо подхожу к нему сзади, но он не вздрагивает, когда я беру его за руку. Как всегда, он знал, что я близко. Веду его в спальню и начинаю расстегивать его рубашку. Между нами нет ни сексуального напряжения, ни тяжелых отчаянных вздохов. Я просто ухаживаю за ним.

Его голова опущена, он совершенно подавлен, но позволяет раздеть его, пока не стоит передо мной голый и тихий. Направляю его к кровати, но он не двигается с места, вместо этого поворачивает меня спиной к себе, затем начинает расстегивать мое платье и стягивать его через голову, побуждая поднять руки. Позволяю ему делать свое дело, — все, что угодно, лишь бы вывести из состояния меланхолии. Спокойно стою, пока он выполняет свою задачу: расстегивает лифчик, опускается на колени и стягивает по ногам трусики. Встав, Джесси обнимает меня, мои ноги находят свое место вокруг его бедер, и он устраивается на кровати, прислонившись спиной к изголовью, так что я сижу на нем, прижавшись к его груди. Он не готов к тому, чтобы между нами было какое-то пространство, и меня это вполне устраивает. Он крепко стискивает меня в объятиях, зарываясь носом мне в волосы, а его сердце медленно и ровно бьется у меня под ухом. Это все, что я могу сделать, и если понадобится, буду делать это до самой смерти.