Тот, кто контролирует ситуацию.

Тот, кто может и причинить мне боль, и доставить удовольствие, если захочет.

При этой мысли меня пробирает дрожь, но я вспоминаю, что у меня тоже есть власть.

Дым.

Это слово вертелось на кончике моего языка с тех пор, как я сбежала. Если я скажу его, все закончится.

Но я этого не делаю.

Несмотря на пытку, я решаю чередовать дыхание через нос и рот, а затем сосредоточиться на моменте.

На его напористом прикосновении.

Он мужчина, который берет то, что хочет, и в этом есть что-то возбуждающее.

Именно тогда, когда я думаю, что мучения никогда не закончатся, два его пальца проникают в меня. Одновременно. До самых костяшек.

Я вскрикиваю, и этот звук пронизывает наше безмолвное окружение.

Несмотря на то, что я вся мокрая и хочу большего, я не была готова к этому. Мои стенки сжимается вокруг его пальцев, когда он вводит и выводит их из моего жара в долгом, контролируемом ритме.

Каждый толчок методично набирает скорость, слишком точно подстраиваясь под реакцию моего тела, пока они не становятся безжалостными и беспощадными.

Мои пальцы на ногах подгибаются, а все тело охватывает дрожь. Это так отличается от того, как я осторожно, почти застенчиво прикасаюсь к себе.

В его прикосновениях нет ничего робкого.

Это приказ, сила, которую невозможно остановить.

Это катастрофа моего собственного производства.

Он здесь, чтобы брать, брать и еще раз брать.

А я могу только отдавать.

Мои бедра бьются о землю от того, как сильно они выгибаются.

Он вводит третий палец. Наслаждение смешивается с болью, когда меня растягивают до предела.

Невозможно нормально дышать, но я заставляю себя расслабиться, принять это, даже если он разрывает меня изнутри.

Его ритм становится все более интенсивным, и я задыхаюсь с каждым вдохом и выходом, этот звук имеет животную природу.

Обычно я прячу лицо в подушку или любую поверхность, чтобы заглушить звуки наслаждения.

Теперь у меня есть только грязь.

Я не успеваю сосредоточиться на этом, как резкий поток проносится через меня.

Вначале это лишь проблеск удовольствия, но затем оно нарастает, раздувается и усиливается, пока дрожь не охватывает мою кожу полностью.

Я никогда раньше не испытывала такого удовольствия.

Никогда в самых смелых мечтах я бы не подумала, что буду на грани потери сознания от оргазма.

Черт, я не думала, что оргазм может быть таким.

Те, которые я даю себе сама, всегда мягкие, приятные и заставляют меня удовлетворенно вздыхать, когда я кончаю.

А этот?

Все, что я могу сделать, это закричать от столкновения. Пытаясь заглушить плотское удовольствие, я чуть не съедаю грязь.

Низкий, хрипловатый звук исходит от дьявола, нависшего надо мной, наблюдающего за мной, с темным ореолом, которого я никогда раньше не видела на Лэне.

Но, опять же, я никогда не была знакома с этой его стороной.

— Так вот как хорошие девочки вроде тебя получают удовольствие. Возбуждаешься, lisichka (прим.пер. с русс. яз. Лисичка), когда тебя используют посреди ночи, как никчемную дырку для траха?

Я задыхаюсь на вдохе, и все вокруг замирает.

Воздух. Мое сердце. Мой мозг.

Но не он. Он точно не делает паузу.

Он, как тот парень, который определенно не похож на Лэндона.

Совсем.

Если только Лэн не подхватил американский акцент, другую интонацию и не решил поиздеваться надо мной.

Хуже всего то, что он звучит знакомо.

Слишком знакомо.

— Л-Лэн? — шепчу я едва слышным голосом.

— Попробуй еще раз. — Его голос огрубел и звучит совершенно ужасающе.

О, Боже.

О, нет.

Пожалуйста, нет.

Единственная причина, по которой я пошла против своего характера, своего морального кодекса поведения и сделала это, это то, что я думала, что это будет с Лэндоном.

Так почему же это не...? Я четко выбрала его через приложение.

Никто другой не мог сравниться с ним по физическим характеристикам.

Зверь — в прямом и переносном смысле — загибает свои пальцы внутрь меня, поглаживая ту часть меня, к которой никто не прикасался раньше.

— Ты выглядишь простой и невинной, но в глубине души ты всего лишь маленькая грязная шлюха. Ты готова на все, чтобы избавиться от этого барьера, да? Ты просила об этом прошлой ночью, даже умоляла.

Должно быть, мое тело переживает шок, потому что в тот момент, когда осознание возвращается ко мне, меня словно кто-то ударил ногой в живот и раздробил грудную клетку.

Это Оранжевая Маска.

— Отпусти меня! Прекрати!

Невозмутимое хихиканье пронзает мое ухо.

— Ты думаешь, мне есть дело до твоих маленьких игр с Лэндоном?

Я замираю на месте, мое сердце едва не падает на землю.

Я снова в том положении, когда это опасно для жизни, когда мои необдуманные решения и импульсивные действия могут привести к моей гибели.

Он может причинить мне боль.

Нет, он причинит мне боль.

— Я могу рассмотреть возможность отпустить тебя, если ты ответишь на вопрос, от которого убежала прошлой ночью, Сесилия. — Он вонзает в меня свои пальцы, возрождая власть, которую он имеет над моим возбуждением.

Мои ногти погружаются в грязь, когда всплески прежнего удовольствия пульсируют и пульсируют, сжимаются и сжимаются.

Мое тело все еще не поняло, что сейчас мы находимся в режиме выживания.

— Почему ты была на инициации? — в его голосе слышится хриплое, тупое качество, авторитетность, которая просачивается с каждым словом.

Я поджимаю губы.

— Я мог и хотел трахать твою девственную киску всю ночь напролет. Потом, когда мне надоест, я бы засунул свой толстый член в твою задницу и использовал бы твою кровь в качестве смазки. Я предлагаю тебе ответить на вопрос, пока не дошел до этого.

Мои мышцы напрягаются, когда я вижу его лицо. Это всего лишь часть, но этого достаточно для того, чтобы я поняла кто это.

Это Джереми.

Я подозревала, что он был Оранжевой Маской во время инициации, затем проигнорировала это, уничтожила эту мысль и решила обмануть свой разум.

Однако теперь от фактов никуда не деться.

Его выдает не только лицо, но и тон. Этот холодный, лишенный эмоций и абсолютно отвратительный голос.

Если я что-то и узнала о Джереми Волкове, так это то, что вам следует держаться подальше от его пути. Избегать его. Меняйте направление, когда видите его.

Делайте все возможное, чтобы он вас не заметил. Или, что еще хуже, чтобы он вам угрожал.

Все на этом острове знают, что с ним нельзя пересекаться, поэтому я не сомневаюсь, что он сделает то, что обещал. Если я не уступлю и не предложу то, что он просит, меня ждет урок всей моей жизни.

Поэтому я успокаиваю дыхание, несмотря на удовольствие, которое он разжег в моей душе, и стараюсь говорить как можно нейтральнее.

— Я просто... Я просто хотела посмотреть, на что это похоже.

— Это так? — говорит он с абсолютной легкостью, которая полностью противоречит тому, как он входит и выходит из меня.

— Это так. Клянусь.

— Как ты попала внутрь?

— Я... я украла приглашение, которое ты послал Крейтону.

Лэн украл, но я не собираюсь этого говорить.

— Такая коварная маленькая ведьма. — Он ударяет по тайному месту внутри меня, и он, должно быть, тоже чувствует это, потому что ударяет снова и снова.

— Пожалуйста, прекрати, — всхлипываю я, унижение и стыд капают из каждой частички меня.

Я полуголая, и меня держит кто-то, кто может быть и незнакомцем.

Опасным незнакомцем.

Незнакомец, который не должен видеть меня такой.

— Разве не ты умоляла меня трахнуть твою киску прошлой ночью? Что-то о том, что не хочешь умереть девственницей? — он делает толчки снова и снова, пока за моими веками не вспыхивают звезды. — Возможно, я в настроении сделать это. Прямо здесь. Я буду требовать тебя, как животное, посреди ночи, и никто не увидит, как ты станешь грязной и немытой.

Я хнычу и дрожу.

— Я буду кричать.

Его садистская усмешка наполняет воздух.

— Во что бы то ни стало, кричи. Никто тебя не услышит, и ты только заставишь мой член напрячься.

Он прав.

Они не услышат.

Это не только его собственность, но мы забрели так далеко от особняка, что я уже даже не слышу музыки.

Он все спланировал.

От того, как затащить меня в эту часть леса до того, как выдать себя за Лэндона. Он все спланировал.

И я попала прямо в его ловушку.

Я беспомощна, у меня нет выхода, кроме как принять плеть его пальцев. Контролируемые входы и выходы. Эротический звук на фоне моей принудительной влажности.

Все это.

Я закрываю глаза, когда колющее наслаждение ударяет в мое лоно, и оргазм вот-вот захлестнет меня снова. Я жду и жду.

И я жду...

Но он ушел.

Его пальцы вышли из меня, его колено больше не держит меня на месте, а мои волосы освободились от его дикой хватки.

Моя киска сжимается, как секунду назад, когда я уже была готова кончить. Только теперь это возбуждение исчезло, оставив лишь тупую боль между ног.

Медленно, слишком медленно, я поднимаю голову и смотрю назад, где посреди ночи стоит Джереми, сливаясь с ней, становясь ее жуткой частью.

На нем черные брюки и белая рубашка, которые я видела раньше. Куртки нет.

Черные чернила вихрями и шнурами расходятся по его подтянутым мышцам, когда он скрещивает руки, исчезая под короткими рукавами рубашки.

Из-за недостатка света я не могу понять, о чем эти татуировки, но они добавляют намек на таинственную опасность.

Он наблюдает за мной, но с таким же успехом он может смотреть сквозь меня.

Ему не потребовалось много времени, чтобы перевернуть мой мир с ног на голову, открыть часть меня, которую я даже боялась, но он не выглядит ничуть задетым.

Его лицо жесткое, холодное, отстраненное.

Настоящий дьявол ночи.

В его серых глазах нет света, и они легко могли бы слиться с нашим мрачным окружением.

Бесстрастные. Непрощающие.

Если бы я не знала этого парня, то сказала бы, что он чем-то взбешен. Но, опять же, он всегда кажется злым на мир и не одобряющим людей в нем.

— Почему? — мой дрожащий голос замолкает. Я не узнаю этой