— Я думаю, он предпочитает вино.

— Я знала! Он иногда похож на старика..., — она осекается, оглядываясь за мою спину. На окно, я думаю.

Хотя я предпочитаю не иметь прямого вида на улицу, Аннике всегда нравится наблюдать за прохожими, махать ребенку здесь и улыбаться домашнему животному там.

Но сейчас она не машет и не улыбается. На самом деле, ее глаза прищурены, а губы сжаты.

Я кручусь на стуле и прослеживаю ее взгляд. Крепче сжимаю чашку, когда вижу не кого иного, как Джереми, прислонившегося к своему мотоциклу, с невозмутимой позой и спокойным выражением лица.

Но он не один.

Ногастая блондинка вцепилась в его руку, широкая улыбка озарила ее лицо. Она одета в мини-юбку и обтягивающую кофточку, не оставляющую места для воображения. Ее блестящие прямые волосы ниспадают до середины спины, и у нее такой красивый макияж, который удается только влиятельным людям.

Это та самая девушка, которую я видела перед особняком Язычников после пожара. Ту, которую охранник назвал «мисс», а потом впустил.

Не знаю, почему я стерла этот случай из своей памяти. Нет, не стерла. Я надеялась, что это ничего не значит, и она просто друг семьи, проверяющая его.

Очевидно, я надеялась напрасно.

— Вот сука, — шипит Анника под нос.

— Кто это?

— Майя, — она еще больше сузила глаз. — Сестра Николая. Клянусь, она как навязчивый комар. Сейчас вернусь. Я поставлю ее на место.

Анника резко встает и выбегает из кафе, оставив сумочку, напитки и телефон.

Должно быть, дерьмо действительно произойдёт, если Анника забыла свой телефон, который выглядит так, будто его обмакнули в фиолетовые блестки.

Наверное, мне следует остаться здесь и не начинать ненужную драму, но что-то изменилось с тех пор, как я увидела Джереми с ней и вспомнила тот пожар.

В ту ночь, после того как я услышала, что он ранен, я была сильно встревожена и не могла уснуть. И пока я боролась со своими демонами и меня чуть не вырвало от тошноты, эта девушка, вероятно, провела ночь рядом с ним.

Собрав вещи Анни, я накидываю рюкзак и выхожу на улицу. Глаза Джереми находят меня еще до того, как я перехожу улицу, и кажется, что вдалеке бушует буря.

Катастрофа, которая грозит произойти в любую секунду.

Как он смеет так смотреть на меня, когда у него есть другая девушка, о которой он мне никогда не говорил?

А может, я и есть та самая девушка?

В конце концов, у нас никогда не было отношений.

От этой мысли у меня сводит живот и сдавливает грудь. Мои шаги на удивление спокойны, когда я иду к ним. Анника хватается за свободную руку брата и смотрит на блондинку — Майю.

— Мне нужно кое-что обсудить с Джером. Ты можешь идти.

— Или ты можешь уйти, потому что я пришла первой, — говорит Майя с фальшивой улыбкой.

— Извини, что лопнула твой пузырь, но пришла ли ты сюда первой или последней, не имеет значения, потому что у меня есть привилегии сестры. А теперь иди.

— Не-а, — она переключила свое внимание на меня. — А это кто?

— Моя подруга, — Анни почти притянула меня к себе за руку, так что оказалась между мной и Джереми, — О, прости. Я забыла, что ты не знаешь, что означает это слово, раз ты ударила им в спину и пыталась отнять у них брата. Джер никогда не женится на тебе, Майя. Иди и найди себе другую жертву.

Женится?

Она только что сказала «женится»?

Я бросаю взгляд на Джереми, думая, что он сосредоточен на своей сестре и Майе, но меня пробирает дрожь, когда я вижу, что он смотрит на меня.

Он пристально изучает меня, как будто сдирает с меня кожу и заглядывает внутрь.

Что именно он ищет?

Майя проводит рукой по своей крошечной талии.

— Когда мой и твой отец будут говорить о нашем браке, у тебя не будет права голоса, Анника.

— И все же, они не говорили, и не собираются. Но знаешь, что произойдет? Я скажу Николаю, что ты приударила за его лучшим другом.

— Нет, не скажешь.

— Думаю, тебе придется подождать и посмотреть.

— Ты слишком труслива для этого, Ника.

Я вздрогнула.

Анника задыхается.

— Нет, ты не назвала меня так!

— Конечно, назвала.

— Я тебя убью.

— Ты вообще можешь дотянуться до моего плеча, карлик?

Анника снова задыхается.

— Ты сука!

Затем она бросается на нее, но прежде чем успевает ударить ее, появляется клон Майи и отталкивает Аннику назад, оказавшись перед оригинальной Майей.

На ней черное платье, тяжелые сапоги, а ее белокурый хвост закреплен лентой.

Сестра-близнец.

Если бы у них был одинаковый стиль, никто бы не смог разобраться, кто есть кто.

— Не лезь в это, Миа, — рычит Анника. — Твоя сестра назвала меня Никой и карликом. Сегодня ее похороны.

Новоприбывшая Мия смотрит в ответ на свою сестру, которая злорадно улыбается и изучает свои наманикюренные ногти.

— Что? Она сказала, что я сука, и хотя иногда я ею бываю, сейчас не была. Она была просто назойливой.

Мия что-то показывает сестре, и Майя глубоко вздыхает.

— Я не извиняюсь. Если ты проверишь ее имя, Ника — это действительно прозвище, и она на самом деле невысокого роста. Не моя вина, что у нее нет моих великолепных ног.

Мия смотрит на Аннику и знаками показывает.

— Нет, — Анника поднимает руку. — Не слышу твоих извинений. Забирай своего клона и уходи. И еще, ты выйдешь замуж за моего брата только через мой труп, Майя. Клянусь Чайковским.

Майя ухмыляется.

— Тогда умри, карлик.

— Ты маленькая... — Анника снова бросается на нее, и Майя только гримасничает, пока Мия пытается в одиночку разнять драку, интенсивно размахивая руками.

В середине всего этого шоу человек, который все это устроил, Джереми, остается в той же расслабленной позе на своем мотоцикле.

И все еще смотрит на меня тем самым нервирующим, вызывающим дрожь взглядом.

Я разрываю зрительный контакт, пока не попала в ловушку, которую он для меня расставил.

По какой-то причине мне всегда кажется, что он замышляет хаос или строит какие-то планы против меня.

Как будто он хочет доказать свою точку зрения, убедившись, что я знаю, что ему все равно. Что сколько бы я ни узнала о нем, все будет напрасно.

Что я не должна ему доверять, как он мне сказал.

Ну, я просто не позволю этому случиться без какого-либо сопротивления.

Я говорю Аннике, что иду в приют, но она слишком занята словесной перепалкой с Майей, чтобы услышать меня.

Тем не менее, я поворачиваюсь и ухожу, сначала чувствуя себя неловко, потом поднимаю подбородок и пытаюсь выглядеть нормально, неся пушистую сумку и блестящую чашку, которые не сочетаются с моими джинсами, рубашкой и рюкзаком.

Наконец, примерно через пять минут Анника догоняет меня, и я могу избавиться от ее супердевичьих вещей.

— Вот сучка, — она тяжело дышит, затем агрессивно пьет свой сок, не отставая от меня. — Ты можешь поверить, что она сказала, что не только выйдет замуж за Джереми, но и сделает меня подружкой невесты? Какая наглость, какая самоуверенность!

— Успокойся, Анни, — я погладила ее по плечу. — Ты обычно не ввязываешься в драки.

Она в какой-то степени угождает людям. Она из тех, кто не хочет, чтобы кто-то вокруг нее чувствовал себя некомфортно, или была такой до того, как Крей начал вытравливать из нее эти черты.

— Майя — исключение. Она супердива, которая считает, что все ниже ее.

— Ее сестра выглядит хорошо.

— Мия не такая уж и милая, но она не навязчивая, снисходительная стерва, как ее сестра. Клянусь, Майя стала хуже с тех пор, как положила глаз на моего брата.

В моей груди расцветает боль, и я ненавижу это чувство, или то, как сильно хочу, чтобы оно ушло, но ничего не могу с этим поделать.

— Они… — я прочищаю горло, едва не захлебываясь словами. — Она и Джереми обручены или собираются обручиться?

— Она хочет, — Анника ударила кулаком по воздуху. — Майя сама начала строить эти планы в прошлом году и активно пыталась воплотить их в жизнь.

— Может быть, Джереми согласен, иначе она не была бы такой настойчивой.

— Черта с два. На самом деле он общается с ней и Мией только потому, что они сестры Николая. Это она бредит и иногда ведет себя так, будто он ее несуществующий жених. Ух. Я ненавижу ее до глубины души и собираюсь рассказать Николаю, чтобы он держал ее в узде.

Я провожу пальцем по переносице.

— А что если Джереми захочет на ней жениться?

— Не сглазь. Нет, не захочет.

— Сейчас он не выглядел обеспокоенным.

— О, пожалуйста. Это его стандартное выражение лица, но что если… — ее лицо побледнело, и она резко остановилась. — Что если он действительно согласится, если наши родители организуют брак? Она же русская!

Я похлопываю Аннику по плечу, даже когда мое становится напряженным.

— Нет, нет, — говорит она, похоже, не веря своим словам. — Это я сейчас сглазила. Этого не может быть.

Моя подруга проводит остаток пути до приюта, убеждая себя, что это все игра ее воображения, и проклиная Майю за то, что она назвала ее Никой и карликом.

А я?

Я просто теряюсь в собственных мыслях, перебирая запасы корма для животных.

С одной стороны, я не должна испытывать такие чувства к человеку, с которым даже не встречаюсь.

С другой стороны, меня бесит, что я не могу остановиться.

Но еще больше я ненавижу то, что мне не все равно.

Возможно, неделю назад это не имело бы значения, но после той ночи, когда мы с ним разговаривали, я по глупости решила, что мы разделяем нечто большее, чем извращения и дикий секс.

Но, может быть, я выдавала желаемое за действительное.

Может быть, как он сказал, я не должна ни доверять ему, ни считать его надежным.

Потому что он использует меня так же, как и я его, и это все.

Я подавлена весь день, несмотря на мои попытки поднять себе настроение и даже поболтать с родителями более тридцати минут.

Мысль о том, чтобы поехать коттедж и усугубить это чувство тошноты, не дает мне покоя.

Знаете что? Я не поеду.

Это не обязательно или что-то в этом роде.

Поэтому я устраиваюсь в постели с книгой, готовая провести спокойную ночь.

Если бы я действительно могла наслаждаться тем, что читаю, или сосредоточиться на этом, было бы здорово.