— Я никогда не говорил, что не буду. Я просто сказал, что не буду лишать тебя девственности - пока. — Он стягивает вторую бретельку и скользит пальцами по моему лифчику, пока не находит кончики моих грудей. — Посмотри, какие эти маленькие соски твердые, я даже не успел к ним прикоснуться.

Он стягивает лифчик до живота, и я ненадолго закрываю глаза, когда мои груди вырываются на свободу. Мои соски болят от желания, твердые и пульсирующие.

Может быть, он прав, и я гораздо хуже, чем думала.

Его большой и указательный пальцы обхватывают сосок и выкручивают его. Я вздрагиваю и сжимаю губы, чтобы не застонать, когда струйка удовольствия пробегает по моему животу к пульсирующей киске.

— Твои сиськи великолепны, детка. Все кремовые и розовые, не говоря уже о том, что они идеально сидят в моих руках. — Он берет их обе, каждую в сильную ладонь, словно доказывая свою точку зрения. — Ммм. Такие упругие и красивые, что я хочу их немного помучить.

Он щиплет сосок, я хнычу и делаю вид, что отталкиваю его, но он щиплет снова, сильно.

Я вскрикиваю, моя спина вздрагивает от жесткости дерева. Он гладит сосок, напевая темным голосом:

— Такая чувствительная, мой маленький кролик. Мне это нравится.

Он щиплет и дергает с грубой силой, а затем поглаживает, как заботливый любовник. От чередования боли и удовольствия я теряю сознание, а дрожащие ноги грозят уронить меня.

— Держу пари, ты вся мокрая. — Он тянется к моим шортам, и я прикусываю губу, когда его рука встречается с моими трусами. — Так чертовски мокрая, детка. Может, мне все-таки стоит познакомить твою киску с моим членом? Они явно нуждаются в представлении

Я напрягаюсь, мое сердцебиение подскакивает.

— Ты сказал, что дашь мне время.

— Время пропорционально и не точно. На самом деле, время может быть пятнадцатью минутами.

Мое сердце сжимается от разочарования, которое расширяется до самого желудка.

Я не должна была ему верить. Мне действительно не следовало этого делать.

Несмотря на страх, пронизывающий меня насквозь, я смотрю на него.

— Делай, что хочешь, мать твою. Просто знай, что я никогда не буду тебе доверять. Никогда.

— Расслабься. — Его голос непринужденный, легкий, даже когда он трется пальцами и эрекцией о мою киску. — Я сдержу свое слово.

По какой-то причине он звучит искренне, но я знаю лучше, чем слепо доверять этому психованному ублюдку.

— С другой стороны, ты дашь мне свой рот.

— Что?

Он показывает на мою маску, лежащую на земле.

— Шестьдесят девять — красивое число. Это судьба, тебе не кажется?

Мое лицо пылает, и я пристально смотрю на него.

— Скорее, неудачное совпадение.

Он усмехается и медленно толкает меня на землю. Я осматриваю наше окружение, мое сердце колотится сильнее обычного.

— Что, если кто-то появится?

— Я ослеплю им глаза за то, что они смотрят на тебя голую

Я хочу думать, что он шутит, но я уже знаю, что Киллиан — самый худший тип монстра, который когда-либо существовал.

Великолепный монстр.

Ужасающий монстр, ради которого мое тело таинственным образом оживает.

Спина упирается в траву, и я поднимаю голову, чтобы увидеть неоновую маску, смотрящую на меня сверху вниз, его колени по обе стороны от моего лица.

С этой позиции он выглядит как персонаж из фильмов. Гедонистический, бездушный дьявол.

Он расстегивает брюки и достает свой очень твердый член с фиолетовыми венами по бокам. У меня кружится голова, и я не могу не думать о том первом разе на утесе — как он входил в меня, как в конце концов взял себя в руки и трахал мой рот.

Сейчас кажется, что это было целую вечность назад.

И, наверное, я могу признать, что странное возбуждение было вызвано тем, что мне угрожали смертью, если я не дам ему то, что он хочет.

Это все тот же Киллиан из тех времен, темный, не в себе Киллиан. Теперь, когда я знакома с его натурой, я узнала, насколько он может быть безумен, так почему же я больше не испытываю такого страха?

Напротив, мои бедра дрожат и сжимаются от предвкушения того, что будет дальше.

Неужели он промывает мне мозги?

Или, может быть, мрачная, жуткая обстановка играет с моей головой?

— Ты не можешь снять маску?

— Почему? Она тебя пугает?

Если я скажу «да», он точно не снимет ее, а если я скажу «нет», то у него не будет причин снимать ее.

— Я хочу увидеть твое лицо, — пробормотала я. Потому что да, его лицо, каким бы пугающим оно ни было, лучше, чем маска.

— Я подумаю об этом, если ты сделаешь это хорошо. А теперь откройся. Мне нужны твои губы на моем члене, детка.

Я медленно делаю это, мое сердце колотится. Он проникает внутрь, дюйм за дюймом, и я начинаю лизать. Я все еще совершенно не знаю, как делать минет, но ведь я должна это делать, верно?

Он вытаскивает, причитая.

— Не надо просто лизать, как будто это мороженое.

Киллиан засовывает три своих пальца мне в рот и делает глубокий глоток, цепляясь за мой язык и вращая его. Мои ноги дергаются, и я клянусь, что никогда в жизни не была так возбуждена, как сейчас.

— Используй свой язык для трения и ускорь темп. Не волнуйся, если тебе покажется, что ты слишком торопишься. Ты не причинишь мне боли. — Он вынимает пальцы, оставляя след слюны между ними и моим ртом, и прежде чем я успеваю что-то сказать, он снова вводит свой член внутрь.

На этот раз сильнее.

Сильнее.

У меня срабатывает рвотный рефлекс, но я дышу и не останавливаюсь, кручу языком, как он велел, снова и снова, пока моя челюсть не начинает болеть, но я не останавливаюсь. Я вылизываю его со всей силы.

— Черт, детка, вот так. Ммм. Ты молодец. — Его пальцы путаются в моих волосах, впиваясь в мой череп. Он держит меня неподвижно, пока вводит и выводит, с каждым разом все глубже.

Я тянусь, чтобы получше ухватиться за его огромную эрекцию, но он снова отстраняется.

— Никаких прикосновений, только рот.

Мои брови сгибаются, и я позволяю своим рукам упасть по обе стороны от меня. Похоже, довольный тем, что я отказалась от идеи прикоснуться к нему, Киллиан снимает маску со своего лица и отбрасывает ее.

И я жалею о своих словах, сказанных ранее.

След крови стекает с его виска, по векам, по щеке и челюсти, придавая ему поразительно опасный вид.

Вероятно, он получил ее во время охоты, но я жалею не поэтому, что попросила его показать мне свои черты, а из-за его лица, черт возьми.

И то, насколько он красив.

Если раньше он выглядел жутковато, то теперь, когда он жестоко входит и выходит из моего рта, он превратился в настоящего жестоко красивого монстра.

Он определенно не из тех, кто быстро кончает, даже с тем сумасшедшим ритмом, в котором он двигается.

Он сжимает мою челюсть и проводит пальцем по моей нижней губе.

— Я люблю твой рот, когда он заполнен моим членом. Ты моя идеальная маленькая дырочка, не так ли?

По логике, я должна обидеться, но происходит прямо противоположное. Моя киска сжимается, и я сжимаю ноги вместе в шоке и смущении.

— Этот рот теперь принадлежит мне, и ты позволишь мне использовать его, когда я захочу, не так ли? — Он крепко сжимает мою челюсть и заставляет меня кивнуть. — Это значит «Да, Киллиан, мой рот и все остальные мои дырочки — твои, чтобы использовать их и наполнять спермой».

Мне кажется, я собираюсь кончить от одних только его грязных слов.

Неужели он не может комментировать все? Хотя я определенно на грани от того, как мрачно, эротично и в то же время совершенно непринужденно он говорит подобные вещи.

Он сам по себе как другой вид.

У меня болит челюсть от того, как долго я ему отсасываю. Он явно наслаждается этим, судя по стонам и случайному «Вот так, детка». Но нет никаких признаков того, что он скоро кончит.

Его ритм просто сумасшедший, и я не могу отделаться от восторга и мои соки капают в трусики, наблюдая за его наслаждением. Разве это нормально, что одной мысли о его оргазме достаточно, чтобы я приблизилась к собственному?

Киллиан выходит из моего рта, и я думаю, что он сейчас кончит, но тут он делает маневр, чтобы мы лежали боком. Затем он снова входит в меня. Моя челюсть все еще болит, поэтому я вздрагиваю и чуть не кусаю его.

Я остановилась, мои глаза расширились.

— Никаких зубов. Делай это правильно, маленький кролик. Если только ты не хочешь, чтобы я переключился на твою киску? — Я качаю головой и ускоряю ритм.

Он стонет, и я вздыхаю, но он застревает у меня в горле, когда он спускает мои шорты и трусики.

Я не понимаю, что происходит, пока в воздухе не раздается громкий сосущий звук. Я задыхаюсь вокруг его члена, когда все мое тело воспламеняется.

— Остановись, и я остановлюсь, — шепчет он напротив моих складок. — Мне бы не хотелось, чтобы эта маленькая тугая киска осталась неудовлетворенной.

Я собираю все свои силы и сосу с таким энтузиазмом, на какой только способна.

Он целует мои складочки, а затем сосет их с мастерством нечестивого секс-бога. Я еще не совсем привыкла к этому, когда он вылизывает всю мою щель, а затем снова спускается вниз. Он шепчет, касаясь моей самой чувствительной кожи:

— Как ты быстро учишься, моя Глиндон.

Затем он вводит свой язык внутрь меня и щиплет мой клитор.

Не знаю, из-за этого или из-за того, что он назвал меня своей Глиндон, но я кончаю неконтролируемо, без малейшего стыда.

Мои бедра дергаются в его дьявольском рту, а он продолжает входить и выходить. Мои стоны заглушаются его членом, и это так эротично, что я не могу удержаться от облизывания, пока стону.

Думаю, ему это тоже нравится, потому что я чувствую, как он утолщается в моем рту с каждым стоном.

Киллиан выводит язык из моей киски, и я сжимаюсь, как будто пытаясь удержать его там.

— Ты на вкус как мое новое любимое блюдо. — Он выскальзывает из моих губ, берет меня за волосы и переводит в сидячее положение. Мои глаза расширяются, когда он встает и снова погружается в мой рот с безжалостностью, от которой у меня перехватывает дыхание.

— Так чертовски хорошо, — бормочет он между безжалостными толчками. — Неплохая идея сначала насытить тебя. Ты сочишься сексуальностью и все больше и больше похожа на мою любимую новую игрушку. Милая маленькая девочка, которая никогда раньше не сосала член, никогда раньше не занималась сексом, теперь получает от меня в глубокую глотку. Тебе нравится, как я забираю весь твой контроль и использую тебя, чтобы получить удовольствие. На самом деле, тебе это так нравится, что ты сжимаешь свои ноги для очередного оргазма.