23 Серена

Серена шла по переулку, ее юбки развевались вокруг нее. Волосы ее были заплетены и заколоты, чтобы они оставались аккуратными, пока она работала в больнице, и она сопротивлялась желанию пригладить их. Она выбрала простое платье, хотя после этого провела слишком много времени перед зеркалом.

Она знала причину, по которой она это делала, и это заставляло ее чувствовать себя дурой. Она невзлюбила брата Рафаэля с тех пор, как он спросил, считает ли она себя более важной, чем ее подданные, и она все еще ощущала прилив гнева всякий раз, когда думала о его вопросе. Мало того, он раскрыл ее личность, когда она работала в больнице. Она могла быть в опасности из-за этого, и она знала, что другие советники Луки будут шептаться с ним о том, что она сделала это.

В то же время то, как брат Рафаэль говорил о своем долге, давало Серене цель. Когда чума пришла в Эсталу, она стремилась найти решение. Когда она была младше, она любила говорить с отцом о политических проблемах и находить решения. Он терпел такое поведение, потому что она была юна, а он в то время был снисходительным отцом. Ей нравилась загадка, находить способы решать несколько проблем одновременно — как ее предложение обучить молодежь Реялона навыкам лечения.

Позже ее отец решил, что она больше не должна говорить о таких вещах, но любовь к этому уже глубоко укоренилась в ней. Серена продолжала читать о политических вопросах и привыкла знать, с какими проблемами сталкивается ее отец. Она никогда не теряла надежды, что однажды он увидит в ней хороший ресурс или наследницу.

В своей борьбе за то, чтобы заставить его видеть в ней нечто большее, чем политический козырь, кого-то, кого нужно выдать замуж, Серена начала гордиться своим умом и своими знаниями. Решения заключались в том, чтобы показать отцу, что она достойна, а не в решении самих проблем.

Брат Рафаэль все изменил. В то время как другие священники пытались выдвинуть себя на руководящие должности в региональных орденах или на должности при дворе, единственное внимание брата Рафаэля было сосредоточено на людях, которым он помогал. Вот почему он развивал свои навыки и свои знания. Вот почему он отстаивал решение, которое поддерживал: не потому, что оно было умным или заставляло людей обращать на него внимание, а потому, что оно помогало другим.

Сегодня она заметила, что он чаще смотрит на нее. Не раз она замечала, что он смотрит, и невольно краснела.

— Вы выглядите расстроенной, — сказал он, удивив ее.

Серена хотела пнуть себя. Словно хихикающая служанка, она на мгновение подумала, что он мог прокомментировать ее внешний вид. Но он, конечно, никогда бы так не поступил. В конце концов, он был Братом Просвещенных. Ей понадобилось мгновение, чтобы собраться с мыслями и вспомнить, из-за чего она хмурилась.

— Мне не понравилось, как прошло заседание Совета, — честно сказала она.

Наступила долгая пауза, они завернули за угол и отступили в сторону, чтобы пропустить разношерстную группу детей, бегущих и визжащих. Серена надеялась, что дети просто играли между домами, но боялась, что они остались сиротами. Возможно, их родители ушли. Она смотрела им вслед, отмечая их слишком худые тела и рваную одежду.

— Мне это тоже не понравилось, — наконец, признался Рафаэль.

Серена удивленно посмотрела на него.

— Я бы с уважением отнесся к тому, если бы лорд Тиниан предложил другое решение для прекращения распространения чумы, — сказал Рафаэль. — Тогда я бы поверил, что его основной интерес заключался в восстановлении здоровья и безопасности людей. Вместо этого он только предложил проблему. Наше решение — ваше решение, Ваше Высочество — было мудрым. Если деньги в казне не используются для людей, то на что они годны?

Серена слегка улыбнулась ему.

— Что вас забавляет? — Брат Рафаэль нахмурился, сбитый с толку.

Она вдохнула и подумала, как объяснить свои мысли. Они остановились и теперь стояли вдоль главной дороги. Она должна быть уставлена ​​телегами с фруктами и овощами, почти оглушающими от шума торговцев, расхваливающих свой товар, но телег было мало, а некоторые даже стояли брошенными и пустыми.

— Я была расстроена этой встречей, — объяснила Серена. — Но то, как говорил Тиниан, было ожидаемо.

Брат Рафаэль нахмурился еще сильнее.

— Так обычно дела обстоят на собраниях совета?

— Да, — честно сказала Серена. — За исключением собраний Стефана, и то только потому, что он вообще не терпел инакомыслия. Обязанность совета — высказывать разные мнения, чтобы король мог видеть разные стороны вопроса. Мой отец сказал мне это однажды.

— Вы присутствовали на заседаниях его совета? — с любопытством спросил ее Рафаэль.

— Нет, — Серена слегка вздернула подбородок. Несмотря на прошедшие годы и знание того, что убеждения ее отца не имели к ней никакого отношения, его выбор все еще был болезненным. — Мой отец имел обыкновение говорить со мной о делах королевства, но когда я стала достаточно взрослой, чтобы выйти замуж, он перестал. Он хотел, чтобы я купила ему союз, а не высказывала свое мнение, — ее голос был горьким.

— Ваш отец лишил себя хорошего советника, — сказал брат Рафаэль. Он встретился взглядом с Сереной, и его губы слегка изогнулись. — Вы добрая и умная. Вы не успокоитесь, пока не найдете хорошее решение проблем. Король должен окружать себя такими людьми. Королю повезет, если у него будет жена… — он прервался и прочистил горло. — Не важно. Откуда вы тогда знаете о заседаниях совета?

Серена улыбнулась. Его слова согрели ее больше, чем она хотела признать.

— При дворе всё так. Все постоянно борются за место. Люди хотят, чтобы их считали кандидатами на важные посты — генералами, советниками и так далее. На совете они борются за то, чтобы приблизиться к королю и повлиять на него. Они думают, что если ему понравятся их советы, он даст им такие преимущества, как хорошие браки для их детей или поместья, которые принесут им деньги. Конечно, можно выдвигать хорошие идеи, но не менее эффективно выставлять чужие идеи не такими хорошими.

— Вот как дела в королевстве делаются? — Брат Рафаэль выглядел испуганным.

— Д-да, — Серена и не думала сомневаться в этом. — Разве не то же самое и у священников или в сельсоветах? Я думала, что люди всегда борются за положение.

Брат не улыбнулся.

— На кону жизни, — яростно сказал он. — И вы говорите мне, что ожидали, что лорд Тиниан будет спорить с вашими идеями только потому, что он хочет благосклонности вашего брата?

Серена прикусила губу. Опять же, брат Рафаэль показал ей, что многое из того, что она принимала, было не так безобидно, как она думала.

— У Тиниана есть и другие мотивы, — сказала она. Это звучало так, будто она защищала его, поэтому она добавила. — Я не согласна с этими мотивами, заметьте, но это не просто благосклонность Луки. Не только. Он хочет, чтобы Лука сделал то, что лучше для Зантоса. Они потратили много денег, дав Луке армию, чтобы отобрать трон у Стефана. Чего Тиниан хочет, так это платы.

Брат Рафаэль ничего не сказал, но глаза его горели. Он явно этого не одобрял. Серена кивнула, чтобы они снова зашагали. Она подумывала прикоснуться к его руке, как поступила бы с кем-либо еще, но это казалось слишком интимным жестом для него.

— Что мне нужно сделать, так это найти способ заставить Тиниана уйти, — прямо сказала она. — Он хочет, чтобы Зантос получил вознаграждение, но чем дольше он остается здесь и в совете Луки, тем больше проблем создает. Если бы я смогла убедить его, что долг будет погашен и Эстала будет хорошим союзником Зантоса, он сможет уйти, и Лука снова сможет править.

— Разве ваш брат не может править? — спросил брат Рафаэль. — Он договорился, что должен уступить свое место Тиниану? — он звучал горько. — Он не должен был. Его долг перед своим народом и ни перед кем другим.

— Он этого не сделал. Во всяком случае, насколько я знаю. Но он легко поддается влиянию лорда Тиниана, пока корабли зантийцев находятся в гавани, — объяснила Серена. — Он принимает решение, а затем отменяет его. Он беспокоится, что если он не сделает так, как хочет Тиниан, Тиниан заменит его. Что больше всего расстраивает, так это то, что я даже не думаю, что он хочет быть королем, — она покачала головой. — У него хорошее чувство правильного и неправильного. Он всегда был добрым мальчиком. Но сейчас он слишком легко поддается влиянию. Он пока что не лидер.

Брат Рафаэль молча посмотрел на нее, и Серена почувствовала укол вины — и страха.

— Я не хочу сказать, что не поддерживаю его, — поспешно добавила она. — Я поддерживаю. Он мой король, и я верна трону.

— Почему вы так боитесь? — наконец, спросил Рафаэль.

Серена сглотнула. Она сцепила ладони, и они внезапно стали липкими.

— Я вижу, что нужно сделать, — сказала она, наконец. — Мы могли бы обучить так много молодежи ухаживать за больными. Пока о больных будут заботиться, молодые люди освоят новую профессию. Я хочу все исправить, Рафаэль. Но быть в совете — значит приближаться к власти, а власть — опасность при дворе. Если кто-нибудь убедит Луку, что я работаю против него, меня могут казнить. Меня могут выдать замуж и отослать от двора, и у меня больше никогда не будет возможности сделать что-либо подобное, — голос ее повысился невольно, и она, к своему ужасу, поняла, что слезы стояли у нее в глазах. — Я боюсь, что если я буду делать слишком много или слишком часто выдвигать свои идеи, все это у меня отнимут.

Брат Рафаэль наклонил голову, улыбнулся ей.

— Не беспокойтесь об этом, — сказал он ей. Простота слов была бы смешной, если бы не тот факт, что он был уверен в себе. — То, что делают другие лорды в совете, не в вашей власти. А пока вы должны делать то, что считаете правильным. Если есть решение, вы должны его предложить. Вы должны работать, чтобы сделать это реальностью. Поступить иначе было бы предательством вашего народа.