— Не слишком ли большая спешка? — спросил Калма, заходя в Крипту.

Он кивнул мне и по-доброму мне улыбнулся.

— Ханна, рад тебя снова видеть.

— Нам надо покончить с этим, пока что-нибудь ещё не случилось, — сказал Мор, отойдя от меня.

Он скользнул рукой на мой локоть, и воздух между нами сделался холодным.

— Мы сделаем это сейчас.

— Хорошо, — сказал Калма и прошёл мимо нас к алтарю в одеянии, как у джедая, развевающемся у него за спиной. — Тогда давайте начинать.

Он остановился и взял корону.

— Поскольку никакие формальности не будут соблюдаться, и здесь нет свидетелей, Сарви, тебе придётся стать свидетелем.

Сарви кивнул, и пламя свечей отразилось от его железного рога.

— Хорошо, — сказал он, хотя только мы с Мором могли слышать ответ единорога.

Калма осторожно взял корону своими худыми руками и поднёс её к нам. Невозможно было описать энергию, исходящую от неё. Она не была грозной, но и не была благостной.

— Итак, Туони, Ханна, пожалуйста, подойдите к алтарю. Вы должны идти бок о бок, но не касаясь друг друга.

Проще сказать, чем сделать, учитывая то, каким широким был стан Мора. Я отошла к самому краю прохода так, что почти касалась статуй по мере продвижения вперёд.

"Ты пожалеешь об этом", — гулко произнёс какой-то нечеловеческий голос.

Я остановилась, развернулась и посмотрела на слепую статую, мимо которой я только что прошла. Из её короны торчали шипы, а глаз у неё не было. Вместо них были только глазницы, наполненные слезами из воска и крови.

"Мы заставим тебя пожалеть об этом", — снова произнёс голос, и я была готова поклясться, что он исходил от статуи.

— Ханна, — терпеливо сказал Калма. — Пожалуйста, не обращай внимания на статуи. Продолжай идти.

Я с трудом оторвала взгляд от статуи. Казалось, что она уставилась на меня, хотя у неё и не было глаз. Я чувствовала, как она проникает в глубины моего мозга и ползает там, словно змея. Чем дольше я смотрела на неё, тем понятнее мне было, что её лицо было создано из десятка других, более маленьких, кричащих лиц, точно бесчисленное количество душ находились в заточении под этой мраморной кожей.

"Благодаря тебе она взойдёт на трон", — прошипела статуя, когда я пошла от неё прочь, едва не споткнувшись.

Мор уже стоял у алтаря, сдвинув маску на лоб. Он нахмурился и недоуменно смотрел на меня. А, может быть, он немного боялся? Должна признать, мне нравилось видеть его напуганным, несмотря на то, что я чувствовала себя сейчас точно так же.

— Что такое? — спросил он меня.

Я могла всё скрыть и притвориться, что ничего не случилось, потому что так было бы проще. Но я не стала этого делать.

— Хм, статуя только что мне угрожала. Мне так кажется.

— Что она сказала? — спросил Калма.

— Она сказала, что я об этом пожалею, что они заставят меня пожалеть, и что благодаря мне она взойдёт на трон. Я не знаю, кто эта она.

Мор и Калма обменялись взглядами.

— Святые когда-нибудь с тобой разговаривали? — спросил его Мор.

Калма покачал головой.

— Нет. Но это не значит, что они не могут говорить с другими.

Он опустил подбородок и посмотрел на меня.

— Я понимаю, насколько это тебя обескураживает, Ханна, но ты должна подойти сюда и взять корону.

Я кивнула.

— Хорошо, — сказала я, и мой голос прозвучал очень тихо.

То есть, я и так уже была на измене из-за всего этого. Подумаешь, небольшая угроза от статуи, в которой мог находиться мёртвый святой (или не мог?).

Я продолжила идти вперёд, пока не оказалась рядом с Мором. Я периодически оглядывалась на статую, ожидая, что она сдвинется, но этого не произошло. Сарви стоял у меня за спиной посреди Крипты и смотрел на нас. Те клочки шерсти, которые на нём остались, стояли дыбом, что напомнило мне о старой соседской собаке, которую можно было увидеть, проходя мимо забора, и которая всегда была именно такой. Сарви тоже был чем-то напуган.

— Ханна Хейккинен из страны Финляндии Верхнего мира, — сказал Калма, снова обратив на себя моё внимание.

Я была уже готова сказать ему, что по факту я была гражданкой Соединенных Штатов, но затем он сказал:

— Вытяни свою руку вперёд ладонью кверху.

— Зачем? — спросила я, и по моей голове побежали мурашки из-за охватившей меня тревоги.

Я сжала руку в кулак.

— Это часть церемонии, — сказал Калма.

Он сощурил свои старческие глаза, улыбнувшись мне.

— Будет не очень больно, я обещаю.

— Не очень? — повторила я, приподняв брови.

— Я буду первым, — Мор издал нетерпеливый вздох, и снял перчатку, расстегнув её многочисленные ремешки.

Раздался звон металла, когда он положил перчатку на алтарь. Я редко видела его руку, и сейчас в благоговении наблюдала за тем, как он протянул её Калме.

Калма вздрогнул. Я знала, что он не мог сдержаться. Он одарил Мора робкой улыбкой, а тот развернул руку ладонью вверх. Его кожа выглядела такой мягкой и чистой, и бледной, как луна.

— Что происходит? — спросила я.

Они мне не ответили. Калма взял корону и выдернул сверху один из кровоточащих шипов, словно ощипывал дикобраза. Он протянул руку и быстрым движением сделал надрез посередине ладони Мора.

— Господи! — вскрикнула я, увидев, как ярко-красная кровь хлынула из надреза и покрыла шип.

Мор не пошевелил ни единым мускулом, его лицо ничего не выражало, а Калма тем временем убрал шип и вставил его обратно в корону. Кровь потекла к основанию короны, где затвердела, превратившись в кристалл, похожий на драгоценный камень.

— Кровавый камень, — сказал Калма и кивнул. — А теперь твоя очередь, Ханна.

Мои глаза округлились.

— А мы не можем просто обменяться кольцами?

Мор не улыбнулся моей шутке. Вообще-то, он был близок к тому, чтобы назвать меня трусихой.

Поэтому я засунула подальше свой страх и вытянула руку вперёд, ладонью вверх.

Калма выдернул ещё один шип, который располагался рядом с тем, которым он порезал Мора, а затем занёс его над моей кожей. Не теряя времени даром, он опустил шип. Меня пронзила боль. Кровь хлынула из надреза, и я прикусила губу, чтобы не закричать.

— Хорошая девочка, — одобрительно произнёс Мор себе под нос.

Я сразу же расслабилась после его похвалы, а Калма убрал шип и поместил его обратно в корону. Я увидела, как с моей кровью сделалось то же, что и с кровью Мора. Она потекла вниз по железному шипу, а затем затвердела, превратившись в драгоценный камень алого цвета.

— И что теперь? — спросила я, завороженная этим зрелищем.

— Продолжаем, — сказал Калма, доставая очередной шип.

— Что?! — воскликнула я.

Мор снова вытянул вперёд свою обнаженную ладонь, и, к моему удивлению, рана полностью зажила, от неё не осталось ни следа. Калма сделал быстрый надрез в том же самом месте и вставил окровавленный шип обратно в корону.

— Подождите, — сказала я им, запаниковав. — Я не Мор. Моя рана ещё не зажила.

Калма натянуто мне улыбнулся.

— Похоже, этот процесс становится чуть более проблематичным, когда смертный заключает брак с Богом. Обычно мы пускаем кровь около миллиона раз. Прости, Ханна. Похоже, это будет больнее, чем я обещал.

О, мой бог.

На этот раз он схватил меня за запястье и вытянул мою руку, зная, что я могу начать отбиваться. Он сделал очередной надрез рядом с первым, где кровь ещё не запеклась.

— Чёрт, — проговорила я сквозь сжатые зубы, боль была острой и жгучей.

Я подняла взгляд на Мора, потому что всё это, чёрт побери, было его виной. И надо отдать ему должное, выражение его лица было извиняющимся.

Именно таким образом корона получила оставшуюся часть своих драгоценных камней алого цвета. Калма по очереди наносил порезы то мне, то Мору, снова и снова, пуская нам кровь.

Я была уже на пороге обморока, когда всё это, наконец, закончилось, ноги меня уже не держали.

— А теперь, когда корона готова, — торжественно объявил Калма, — пришло время для пакта на крови.

Ещё больше крови? Святое дерьмо, мне не суждено было это пережить.

Калма снова схватил меня за запястье и перевернул мою руку ладонью вверх. Моя рука уже буквально кричала от боли, кожа на ней была ярко-красного цвета и её украшали пять кровоточащих порезов, которые пульсировали с каждым ударом моего сердца.

Мор протянул свою руку, и на какое-то мгновение мне показалось, что он коснётся меня, но вместо этого он расположил её над моей рукой в пяти сантиметрах от неё. На этот раз Калма достал из кармана настоящий нож, разрезал руку Мора в очередной раз, и из его ладони потекла кровь и стала капать на мою ладонь. Немного крови брызнуло мне на платье (и тогда я поняла, почему невесты здесь не носили белое). Часть крови упала на каменный пол, но большая её часть собралась в моей раскрытой ладони в алую лужицу.

"Это не очень-то безопасно", — подумала я, как будто Мор был обыкновенным смертным с кучей болезней.

Но наблюдая за лужицей крови на своей ладони — она была чуть светлее и ярче, почти металлического цвета, по сравнению с моей кровью — я заметила, что она как будто живёт своей жизнью. Его кровь двигалась и вращалась сама по себе, загоняя мою кровь обратно в рану, пока та не исчезла.

— Туони из Туонелы, — сказал Калма низким голосом, — теперь в ней течёт и твоя кровь. Ханна Хейккинен, твоя кровь теперь смешана с его кровью. Вы заключили пакт и образовали связь, которую нельзя разорвать. Туони, Бог мёртвых, Король Туонелы, теперь у тебя есть жена. Ханна, Богиня мёртвых, теперь у тебя есть муж. Пусть ваша кровь течёт вместе, пока вы вместе правите, навсегда и во веки веков.

Он улыбнулся нам ободряющей улыбкой.

— Ну, а теперь наступает та часть, где вы оба счастливы.

Я посмотрела на Мора. Туони. Моего мужа. Он уставился на меня с таким странным выражением лица, что я никак не могла его прочитать. И я, скорее всего, выглядела точно так же.

Не думаю, что кто-то из нас знал, как мы должны были себя чувствовать.

— Я знаю, что в твоём мире, Ханна, жених и невеста традиционно целуются, чтобы увековечить этот момент, — продолжал Калма, откашлявшись.