Глава 13

Клэй

Наша первая выездная игра была против "Викингз" из Университета Южного Вермонта, и мы разгромили их.

Поле было в дождливом беспорядке с того момента, как мы выбежали на него для разминки, наши бутсы и форма полностью покрылись грязью к концу первого тайма. Мои колени болели от спринта в таких условиях, а моя левая лодыжка чувствовала себя хуже от всех скольжений, чем когда я сломал ее в шестом классе.

Тем не менее, вся команда была в огне, еще раз продемонстрировав, что мы были командой, с которой нужно бороться в этом сезоне. После прошлогодней победы в кубке на нас было обращено много внимания, а теперь мы были два и ноль и только что победили команду, у которой в прошлом году едва вырвали победу, набрав более двадцати очков.

— Эм, извини меня, – сказала Райли, подбегая ко мне после интервью на поле. Ее волосы были мокрыми, капли стекали по плечам и попадали в глаза, когда она уперла руки в бедра и пристально посмотрела на меня. — Разве мои три успешных гола на поле не заслуживают того, чтобы меня отнесли в раздевалку?

Я ухмыльнулся, дотягиваясь до ее стройных бедер и легко помогая ей подняться. Она оседлала мои плечи, сжимая мои руки, пока я стоял, прежде чем она подняла их в воздух и начала скандировать одно из приветствий нашей команды. Игрок за игроком выстраивались вокруг нее, присоединяясь, и я пронес ее сквозь толпу, чтобы получить пять по пути к тоннелю.

Она смеялась и визжала с каждым моим скользящим шагом, пока я осторожно не поставил ее обратно на землю, как только мы оказались внутри стадиона. Как только я это сделал, Зик обнял ее сзади.

— Отличный выбор, Джонсон, – сказал он, и я похлопал его по руке, когда он подставил ее.

—  В следующий раз это будет тачдаун. Запомни мои слова, – пообещал я.

— У меня нет никаких сомнений. – Он сделал паузу, бросив на Райли взгляд, который, по-видимому, сказал ей, чтобы она убиралась, потому что она придумала какое-то оправдание о необходимости поговорить с тренером, прежде чем исчезнуть в коридоре.

Зик снова повернулся ко мне.

—  Итак, – сказал он. —  Как идут дела с Джианой?

Я ухмыльнулся.

—  Сильно любопытно?

— Как будто ты не был такой же со мной и Райли в прошлом году, – невозмутимо парировал он.

— Это было совсем другое дело. У нас с Джианой все отлично.

Что-то в моем животе перевернулось, когда я произнес эти слова, но я проигнорировал это, обняв Зика за плечи.

—  Почему ты так беспокоишься?

Он вздохнул.

— Я не знаю, чувак. Джиана  - милая девушка. Я... не пойми это неправильно... Я хотел убедиться, что она не была просто каким-то отвлечением.

Я хрустнул шеей, убирая руку с его плеча, когда предупреждение Холдена всплыло в памяти.

—  Почему все предполагают, что она именно такая?

— Потому что ты был опустошен из-за того, что Малия рассталась с тобой примерно месяц назад, а теперь ты целуешься с Джианой при каждом удобном случае.

— Она горячая штучка. И с ней хорошо целоваться. И она моя девушка, – сказал я. — Я в замешательстве относительно того, почему это такая проблема, с которой все должны смириться.

—  Ты прав, – сказал Зик, поднимая руки в знак капитуляции. —  Мне жаль, чувак. Я не должен был предполагать такое. Я рад видеть, что у тебя все так хорошо, честно. Я волновался в начале сезона.

— Ты был не единственным, – признался я, и когда мы завернули за угол к раздевалке, нас встретила дюжина хихикающих болельщиц.

Включая Малию.

Она промокла с головы до ног, каждый дюйм униформы прилипал к ее худощавому телу. Вода все еще стекала по ее рукам, животу, ногам, все больше и больше ее стекало с волос и добавлялось в поток.

Ее смех прервался, когда она увидела меня, и ее глаза перебегали с меня на Зика и обратно, пока все черлидерши наблюдали за ней.

Наблюдали за нами.

— Привет, – наконец сказала она.

Я сглотнул.

— Привет.

Одна из черлидерш взялась за руки с двумя другими и потянула их вперед, остальные девушки последовали за ней и оставили нас в покое. Зик бросил на меня взгляд, наклонив подбородок на прощание, прежде чем нырнуть в раздевалку.

Тогда мы остались только вдвоем.

— Это была отличная игра, – сказала Малия, и при этих словах на ее губах расцвело что-то вроде улыбки. — Ты даже быстрее, чем я помню. У них нет ни малейшего шанса выиграть, когда ты на поле.

Я шмыгнул носом.

—  Спасибо.

Это было не то, чего я ожидал, стоять там с ней, наконец-то наедине, впервые с начала занятий. Я так долго мечтал об этом моменте, о том, что я скажу, что я сделаю... но все было не так, как я думал.

Часть меня жаждала обнять ее, протянуть руку и притянуть к себе, потребовать  ответов и спросить, почему она это делает.

Но была другая часть меня, более громкая, чем когда-либо, которая была просто... раздражена.

— Папа тоже смотрел, – сказала она. — Он хотел, чтобы я сказала тебе, как он тобой гордится.

Это обожгло меня сильнее, чем я хотел признать.

Кори был самым близким мне человеком, похожим на отца, с тех пор как мой отец ушел. Они были близкими друзьями, когда я был младше, и я не знал, было ли это из-за этого или из-за Малии, что он проявлял особый интерес к моей жизни. Он помогал мне, когда в школе было тяжело, и мама не знала, что делать, или когда мне нужно было избавиться от психологического давления футбола. Он был юристом, расчетливым, но чертовски умным.

Его гордость была тем, чего я хотел, даже когда мне было неприятно это признавать.

— Я ценю это, – сказал я.

Малия скрестила руки на груди, ее глаза были немного грустными, когда она спросила:

— Как дела?

— Как ты думаешь, как я, Ли?

У меня защемило в груди от этого прозвища, и я подумал, не подействовало ли оно на нее так же, потому что она посмотрела на свои туфли, потирая руки ладонями, как будто ей было холодно.

— Кажется, у тебя все хорошо, – сказала она в пол, затем снова подняла глаза, чтобы встретиться с моими. — С Джианой.

Огонь вспыхнул в моих легких при упоминании ее имени, как из-за того, что я обещал ей сделать, так и потому, что я знал только по этой оценке, что Малия заметила нас.

И что наша маленькая игра сработала.

— И у тебя с Кайлом, – парировал я.

— Кайл ничего для меня не значит.

Она ждала, что я скажу то же самое о Джиане, но я достаточно хорошо знал Малию, чтобы понимать, что если я сдамся слишком быстро, она потеряет интерес, как и раньше. Я любил ее много лет, и одна вещь, которую я знал лучше, чем кто-либо другой, заключалась в том, что она любила бросать вызов.

И еще больше она любила побеждать.

Когда я не ответил, Малия вздохнула, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что мы одни, прежде чем она разжала руки и шагнула ко мне. Ее тепло вторглось в мое пространство, и она протянула руку, проведя кончиком пальца по моему предплечью.

— Я вижу, как ты все еще смотришь на меня, когда ты с ней, – сказала она, улыбаясь, когда моя кожа покрылась мурашками от ее прикосновения. —  Что именно ты делаешь, Клэй?

Ее глаза медленно скользнули к моим, и она застенчиво улыбнулась, еще больше прижимаясь ко мне, пока ее грудь не оказалась на одном уровне с моей.

И снова я почувствовал себя на войне.

Желание прижать ее к себе и завладеть ее ртом боролось с сильным желанием дать ей попробовать ее собственное лекарство.

И что-то еще... что-то чужеродное, чему я не мог дать точного названия.

— Я делаю именно то, чего ты от меня хотела, – сказал я, наклоняясь к ее уху.

Она запрокинула голову, обхватив мою руку рукой и крепко сжав, когда ее веки затрепетали и закрылись.

— Я двигаюсь дальше.

Я прошептал эти слова ей в шею, прежде чем резко отстранился и убрал ее руку с себя. Я протиснулся мимо нее в раздевалку, не потрудившись обернуться и насладиться зрелищем ее челюсти на полу.

Малия не привыкла, чтобы ей отказывали.

Я пнул ногой нижнюю часть шкафчика, который они выделили мне в комнате для посетителей, привлекая несколько взглядов от моих товарищей по команде, прежде чем я сделал прерывистый вдох и снял майку. Затем я заковылял в душ, включив воду так горячо, как только мог, и положив руки на прохладную кафельную стену, пока на меня лилась вода.

Это был первый раз, когда мы по-настоящему поговорили с тех пор, как все пошло прахом, с тех пор, как она выбросила меня, как старый мусор, и ушла, как будто это ее совсем не задело. Даже сейчас я знал, что она играет в игру, бросая заманчивую приманку прямо мне в лицо, чтобы посмотреть, подниму ли я ее и возьму, только для того, чтобы она поймала меня на крючок и снова выбросила.

Это вывело меня из себя.

Это разбило мне сердце.

Но не это беспокоило меня больше всего.

Что заставило меня оставаться в том горячем душе, пока мои пальцы не начали саднить, а кожа не стала свекольно-красной, так это тот факт, что что-то в моих чувствах к ней изменилось, трансформировалось в эмоцию, которую я не узнавал.

И теперь я уже не был уверен, что это вообще за игра. Или в том, ради чего я играл.

***

Поездка на автобусе обратно в Бостон была долгой и дождливой, как и сама игра.

Хотя большинство моих товарищей по команде были шумными и праздновали нашу победу и строили планы продолжить празднование, когда мы вернемся в кампус, я тихо сидел впереди на сиденье рядом с Холденом, который, казалось, был доволен тем, что слушал в наушниках и оставил меня в покое.

Моя мама написала мне после игры, сказав, что они с Брэндоном поехали в дом родителей Малии, чтобы посмотреть игру по телевизору. Она сказала мне, как гордится мной. Она рассказала мне, как Кори гордился мной. Она также спросила, приеду ли я домой на День благодарения.

Я не могу дождаться, когда ты познакомишься с Брэндоном!

У меня не было сил ни ответить ей, ни даже дочитать длинное сообщение, которое мой отец прислал мне вскоре после этого. Я не удивился, увидев его имя в моих пропущенных сообщениях. Единственные разы, когда я получал от него весточку, это были игровые дни, и обычно это был список того, что я мог бы сделать лучше, за которым следовали вопросы о том, нашел ли я агента или уже составил свой профессиональный план.