Изменить стиль страницы

ГЛАВА VII

На моём втором уроке я, папа и дядя Джо садимся за кухонный стол, и они рассказывают мне о Древних, Соглашении и о том, кто такой дядя Джо на самом деле.

Папа начинает с того, что успокаивает меня, говорит, что информации слишком много для десятилетнего ребёнка, и если они движутся слишком быстро, если мне нужно задать вопросы или нужно больше времени, чтобы обдумать всё это, мне достаточно просто сказать об этом. И, может быть, он прав. Может быть, это слишком много для десятилетнего ребёнка, но я не обычный ребёнок. Я прожила всю свою жизнь рядом с лесом, полным магии и тайн, и я так готова узнать его секреты, что уверена, если мне придётся подождать ещё секунду, я лопну от любопытства.

Мама ставит две чашки кофе перед папой и дядей Джо и кружку горячего шоколада передо мной. Я притворяюсь, что у меня тоже кофе, чтобы почувствовать себя более взрослой. Мама целует папу в щеку, затем возвращается к раковине, где начинает скрести грязные кастрюли и сковородки под мелодию своей любимой старой радиостанции, доносящуюся из маленькой красной коробки на подоконнике.

Я знаю, ей не нравится, что я изучаю лес. Однажды ночью я слышала с верхней площадки лестницы, как она разговаривала с папой, когда они думали, что я легла спать. Она хотела бы защитить меня от этого, как будто это нечто плохое, но я не понимаю, как это может быть. Папа сказал, что она знала, во что ввязывалась, когда выходила за него замуж, и это заставило её испустить долгий, глубокий вздох.

— Я знаю, — ответила она. — Я просто не ожидала, что это произойдёт так скоро. Она ещё такая маленькая.

— Я буду защищать её, — пообещал папа. — Я не позволю, чтобы что-нибудь случилось с нашей малышкой.

"Да, — я хотела сказать. — Папа защитит меня". Я не знала, от чего, но его слова, должно быть, заставили маму почувствовать себя лучше, потому что теперь она, кажется, совершенно не против того, чтобы папа и дядя Джо давали мне второй урок.

Хотя она немного усердно скребёт эту сковородку.

Я смотрю на папу, ожидая, что он заговорит, но первым прочищает горло дядя Джо.

— Ты же знаешь, что я ненормальный дядя, верно?

Я киваю.

Мама прибавляет громкость радио.

— Мы с твоим отцом не братья по крови, но иногда семья — это больше, чем кровь. Я тоже не обычный человек. На самом деле, я вообще не совсем человек. Многие люди называют мой народ по-разному — Бессмертные, Туата Де Дананн, Фейри, — но стражи всегда называли нас Древними.

Я морщу лицо. Джо не кажется мне таким уж старым. Должно быть, он прочитал мои мысли, потому что Джо смеется и говорит:

— Это часть волшебства, Винни-детка. Мы стареем гораздо медленнее, чем наши человеческие коллеги.

Дядя Джо, чьё Древнее имя, как я узнала, Джосайя, рассказывает мне между глотками кофе о том, как его народ жил в лесу тысячи лет. Как они привыкли держаться подальше от порогов путешествий во времени, чтобы не навлекать неприятности на свой мир.

— Но проблема с дверями в том, — говорит дядя Джо, — что они открываются в обе стороны.

Хотя поначалу люди боялись леса, и то, как его магия дезориентировала их до безумия, некоторые начали видеть в нём ценный ресурс.

— Эти порталы были ценным инструментом во времена, когда земля была королем, а власть измерялась тем, сколько людей человек убил или поработил, — говорит Джо. — Насколько было бы проще, если бы можно было получить землю, изменив несколько вещей в прошлом? Остановив вторжение вражеских сил или извлекая уроки из прошлых ошибок? Возможно, сражение, произошедшее в открытом поле и приведшее к неудаче и бесчисленным смертям, можно было бы перенести в узкий проход, где враг никогда не ожидал бы от вас удара. Ты видишь, насколько привлекательными могут стать такие возможности? Чтобы никогда не приходилось довольствоваться тем, что есть, когда ты всегда можешь вернуться назад во времени и изменить это так, как ты хочешь, чтобы это было?

Джо делает паузу. У него отсутствующий взгляд, как будто он вспоминает всё это, и тогда я понимаю, что, вероятно, так оно и есть. Он побывал там, будучи бессмертным и всё такое. Насколько это потрясающе?

Папа странно смотрит на него. Дядя Джо качает головой, и они ведут между собой тот же безмолвный разговор, что и всегда бывает у нас с Мер. Однако я знаю, что лучше не спрашивать, о чём идёт речь, поэтому я просто сижу и жду, пока один из них заговорит.

Наконец Джо прочищает горло и продолжает:

— Тогда-то и был сформирован совет, и были созданы человеческие стражи. Мы выбирали людей с чистым сердцем, людей, которым можно было доверять. Их родословная ознаменовала бы течение времени внутри леса так, как наш народ, будучи бессмертным, никогда не смог бы, и с помощью сил, которые мы им дали, они могли бы защитить лес от использования в гнусных целях.

Десять человек подписали Соглашение, связав свои родословные с лесом. Каждый страж стал ответственным за отдельный участок леса, участки, которые потомки этих стражей всё ещё патрулируют сегодня. Стражи не общаются за пределами заседаний совета, по крайней мере, не в лесу. Мы держимся своих собственных территорий.

— Это случается не часто, — говорит Джо, — но ты должна понимать, что, возможно, однажды ты столкнёшься с путешественником, который знает о лесе больше, чем следовало бы, который может даже попытаться перейти в другое время нарочно. Эти типы путешественников более опасны, чем другие, потому что они хотят того, что ты защищаешь, и они не позволят тебе встать у них на пути. Вот почему мы с твоим отцом научим тебя драться.

Я знаю, что мне нужно говорить и вести себя так же серьёзно, как папа и дядя Джо, но я не могу сдержать ухмылку, расползающуюся по моему лицу.

— Круто!

Дядя Джо хихикает.

— Винтер, — предупреждает папа.

Я бросаю взгляд на стол.

— Я имею в виду, я понимаю.

Из радио доносятся первые аккорды песни "The Way You Look Tonight"2. Джо улыбается про себя, затем отодвигает свой стул, деревянные ножки скрипят по полу. Он встаёт и пересекает комнату. Хлопает маму по плечу.

— Могу я пригласить тебя на этот танец? — спрашивает он.

Мама по локоть в мыльной воде, но она выгибает бровь и кивает. Она вытирается полотенцем, затем вкладывает свою руку в руку дяди Джо. Они улыбаются, танцуя по кухне. Они не смотрят друг другу в глаза, как это делают мама и папа, как влюблённые голубки, но они смотрят друг на друга понимающе, как старые друзья, переживающие воспоминания всей жизни.

Папа наблюдает за ними, выглядя таким счастливым, каким я его не видела уже несколько недель. Только тогда я понимаю, что морщины вокруг его глаз стали немного глубже, а его плечи осунулись немного больше, чем раньше.

С папой что-то не так. Я не знаю, что именно, и я не знаю почему.

Может быть, если бы я знала, я бы увидела грядущие перемены — ночи, которые он проводил, отсиживаясь в своём кабинете, и постоянный запах алкоголя в его дыхании, — но прямо сейчас, в этот момент, я слишком погружена в лес, чтобы долго думать об этом. И когда папа отодвигает свой стул и вмешивается, обнимая маму и прижимаясь лбом к её лбу, я полностью забываю об этом.